Проблема...

[silent-gluk]

Как вы могли заметить, в сообществе появился спам. А те, кто мог бы его удалять, либо ушли с Дайри, либо не знаю что.

Все бы ничего, но уже начали рекламировать запрещенные препараты. Не допрыгаться бы нам таким способом до закрытия сообщества РКН.

Так что если кто может связаться с владельцем telwen - сделайте это и попросите ее дать мне права хотя бы модератора - он может удалять комментарии и закрывать комментарии к "пораженным спамом" постам.

@темы: Проблемы, Сообщество

---

Любопытно

[silent-gluk]

Любопытно, насколько отличаются по мироощущению детские/подростковые и взрослые произведения Чарской. И дело даже не в поднимаемых темах (понятно, что в произведениях для взрослых можно было говорить о более широком круге тем, нежели в детских/подростковых). А именно в мироощущении. В детских книгах все кончается хорошо (даже в "Люде Влассовской", где умирает Нина Джаваха, кончается-то чем? Приездом к Люде матери и брата), все препятствия преодолимы (пусть даже иногда с помощью "бога из машины"). Во взрослых все мрачно и беспросветно, и даже любовь (такая светлая, несущая счастье в книгах подростковых) - несет только страдания и смерть. Я уж не говорю о "военных" ее рассказах - сравните только "Наташин дневник" и сборник "Свои, не бойтесь!".

Или я подгоняю вопрос под ответ, и "не-беспросветные" взрослые произведения просто считаю подростковыми?..

@темы: Сборники, мнение о книге, Чарская, Люда Влассовская, Наташин дневник, Свои, не бойтесь!

---

Любопытно

[silent-gluk]

Вот каким образом встретились имена двух знаменитых писательниц для детей и юношества начала 20 века.

Чарская Лидия Алексеевна (Чурилова; 1875-1937). Фотографии из архива Лукашевич К.В. Неизвестный фотограф. Надписи, к сожалению, неразборчивы.

Кла́вдия Влади́мировна Лукаше́вич (по первому мужу Лукашевич, по второму мужу Хмы́зникова, урожд. Мирец-Имшенецкая; 11 [23] декабря 1859, Санкт-Петербург — 16 февраля 1931, Ростов-на-Дону) — русская детская писательница, педагог-практик.

Источник: goskatalog.ru/portal/#/collections?id=10332360

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2338

Фотография по ссылке

@темы: фотографии, ссылки, Чарская, Лукашевич

---

Любопытно

[silent-gluk]

О работе Лидии Чарской в знаменитом детском журнале царской России "ЗАДУШЕВНОЕ СЛОВО".

А вот ещё один рассказ о том, как первая повесть Чарской появилась в редакции "Задушевного слова". Из журнала Задушевное слово для старшего возраста за 1906 год, стр.692:

К пятилетию «Записок институтки».

В один из сентябрьских вечеров 1901-го года, в помещении редакции «Задушевного Слова» собрались все сотрудники, составляющие редакционный совет. Собрались они для просмотра и совместного прочтения новых, поступивших в редакцию, рукописей и решения, которые из них достойны быть принятыми и помещенными в журнале. Тут были и повести, и рассказы, и путевые очерки, и статьи по разным отраслям науки, и пр. и пр.
Среди этих рукописей выделялась своим большим сравнительно объемом одна, подписанная именем молодой писательницы, лишь недавно начавшей принимать участие в детской литературе и помещавшей до того времени в журнале только небольшие рассказы и стихотворения. Рукопись носила название «Записки институтки—повесть для юношества». Ее в редакционном совете решено было прочесть первой.

По принятому в редакции обычаю, один из присутствующих членов совета читал рукопись вслух, другие слушали, делая время от времени свои замечания.
С первых же строк повесть сильно заинтересовала всех присутствовавших. Чтение её заняло несколько часов, которые, однако, прошли незаметно, благодаря возраставшему с каждою главою интересу. И единогласным постановлением совета решено было принять повесть, начать печатание её в ближайших номерах, о чем и известить немедленно автора.

Этим автором была Лидия Алексеевна Чарская, ныне любимая писательница всех читателей и читательниц «Задушевного Слова» и одна из самых популярных теперь русских писательниц для детей и юношества, произведениями которой зачитываются десятки тысяч представителей и представительниц «юной России».
Повесть «Записки институтки» была первым крупным произведением даровитой писательницы и положила прочное начало её литературной известности.

Написана была повесть по предложению редакции «Задушевного Слова». Заметив в первых же, доставленных Л. А. Чарской для журнала небольших рассказах и очерках, свежий, новый, оригинальный талант и признав в них несомненные литературные достоинства, редакция сама обратилась к молодой писательнице с предложением написать для журнала более крупное произведение, в котором несомненный талант автора имел бы больше простора, мог бы, так сказать, больше развернуться. На сделанное редакциею предложение молодая писательница скромно ответила:
— Хорошо, я попробую. Но не знаю, справлюсь ли я с этой задачей.
После этого Л. А. несколько недель не появлялась в редакции: опасная болезнь приковала ее к кровати. Но и во время болезни Л. А. не бросила пера: чуть только первая опасность миновала, больная, начав поправляться, принялась за работу и, лежа в кровати, карандашом стала набрасывать на бумагу одну главу за другою.
5-го августа 1901 года повесть была окончательно готова и лично доставлена в редакцию выздоровевшим к тому времени автором.
— Не знаю,—заметила Лидия Алексеевна, передавая рукопись,—годится ли моя повесть, или нет, и понравится ли она редакции и читателям. Этот вопрос, признаюсь, сильно меня волнует...

Успех новости превзошел все ожидания — и редакции и автора. С появлением первых же её глав на страницах «Задушевного Слова», в редакцию стали поступать письма как от юных читателей и читательниц журнала, так и от их родителей и воспитателей, выказывающих свой восторг по поводу «Записок институтки». Юные читатели не могли дождаться субботы—выхода очередных номеров журнала, — чтобы узнать дальнейшую судьбу двух главных героинь рассказа: Люды Влассовской и княжны Джавахи. В особенности заинтересовала всех княжна Нина Джаваха и печальная судьба этой юной кавказской княжны, попавшей в круг институток и встретившей среди них одну только искреннюю, задушевную подругу—Люду.
Громадный интерес, вызванный личностью отважной и смелой княжны Джавахи, и просьбы читателей и читательниц заставили Л. А. Чарскую, по предложению редакции «Задушевного Слова», написать продолжение «Записок институтки», в виде дневника второй героини. На долю «Княжны Джавахи», как называлась эта вторая повесть, выпал еще больший успех, нежели на «Записки институтки»: ею буквально зачитывались юные читатели и читательницы, и «Княжна Джаваха» сделалась популярнейшею героинею среди читающего русского юношества.

Такой небывалый успех вызвало появление еще двух повестей, тесно связанных с этими первыми произведениями как общею идеею, так и приключениями одних и тех же действующих лиц. И, вслед за «Княжною Джавахой», в «Задушевном Слове» появилась повесть Л. А. Чарской «Люда Влассовская» и, наконец, «Вторая Нина», составлявшие с прежде вышедшими одну общую серию.

Повести эти завоевали себе выдающийся успех не только среди читателей и читательниц «Задушевного Слова»: изданные отдельно, они разошлись по всей России в огромном количестве экземпляров, увеличивая число поклонников и поклонниц молодой даровитой писательницы. До какой степени дошел интерес к автору этих повестей, свидетельствует, между прочим, факт, что номер «Задушевного Слова», в котором была помещена биография Л. А. Чарской и её портрет (1902 г. № 45), разошелся в трех изданиях.

Восторгались и восторгаются произведениями писательницы, впрочем, не только юные ее поклонники и поклонницы, но и взрослые читатели и читательницы; учений же комитет министерства народного просвещения признал повести Л. А. Чарской заслуживающими быть приобретенными для училищных библиотек, совет военно-учебных заведений рекомендовал их для чтения кадетам и т. д.
Независимо от серии повестей, связанной с именем «Княжны Джавахи», Л. А. помещает каждый год по одной большой повести в «Задушевном Слове» младшего возраста, и эти повести— «Записки сиротки», «Лизочкино счастье», «Юркин хуторок», «Первые товарищи» и др.—возбуждают среди маленьких читателей такой же восторг, как «Записки институтки» среди юношества и детей старшего возраста. Кроме того, Л. А. Чарской написаны за последнее время еще три большие исторические повести («Смелая жизнь», «Газават» и «Евфимия Старицкая»), много мелких рассказов, стихотворений и пр.

Прошло ровно пять лет со дня, как Л. А. Чарская написала первую свою большую повесть, положившую начало её известности как одной из талантливейших детских писательниц.
Товарищество М. О. Вольф, в качестве издателя этой и других повестей даровитой писательницы, желая, чтобы у автора «Записок институтки» и «Княжны Джавахи» осталось навсегда приятное воспоминание о начале её литературной деятельности поднесло ей 5-го августа изящный бювар украшенный серебряным пером, таким же вензелем и надписью: снаружи — Автору «Княжны Джавахи» от издателей — Товарищества М. О. Вольф —1901—1906 и внутри: «Лидии Алексеевне Чарской к пятилетию первой её повести для юношества».
В особом адресе, сопровождавшем это подношение, высказана надежда, что даровитая писательница подарит русскому юношеству еще много таких же великолепных повестей, как «Записки институтки» и «Княжна Джаваха».

Несомненно, выражая эту надежду, издатели выразили этим и пожелание всех читателей «Задушевного Слова», с таким восторгом читающих последнюю повесть даровитой писательницы, являющейся всегда искреннейшим и сердечнейшим другом юного поколения.


Отсюда: vk.com/wall-215751580_2337

@темы: Смелая жизнь, ссылки, Газават, Чарская, биография, Первые товарищи, Люда Влассовская, Вторая Нина, Евфимия Старицкая, Записки сиротки, Юркин хуторок, Задушевное слово, Княжна Джаваха, Записки институтки, Лизочкино счастье

---

Любопытно

[silent-gluk]

Приютки. Повесть Л.Чарской (отрывок). Менее известная, чем другие, но честно показывающая незнакомый внутренний мир детского приюта начала 20 века...

"В дверях гостиной появилась нарядная фигура самой баронессы.

— Вот они, наконец! Рыбки мои золотые! Пташечки мои прелестные! Крошки! Красавицы, душечки мои! — зазвучал ее серебристый голосок, наполняя, казалось, сразу все уголки роскошной гостиной. — Прилетели-таки, райские птички мои. Феничка, красоточка моя! Еще больше распустилась — роза, совсем роза… Евгеша возмужала, пополнела, взрослая девица, хоть сейчас под венец! Паланя! Те же плутовские глазенки, цыганочка моя черноокая… Любочка, херувим ты мой беленький… Дуняша! Ты что же не растешь, моя незабудочка, а это кто? Ах, да, новенькая! Слышала, слышала, по письмам Екатерины Ивановны… Наташа Румянцева?.. Так? Прелестный ребенок! Будем друзьями!

Все это било фонтаном из уст Софьи Петровны. В одно и то же время она успевала разглядывать лица сконфуженных девочек и гладить их по головкам, и ласково трепать по щечкам, и на лету целовать поспешно темные и белокурые головки.

— Ну, ну, птички мои! Будет мне тормошить вас, золотые! Идем скорее в столовую, завтрак остынет.

И подхватив одною рукою под руку льнувшую к ней особенно Феничку и обняв другой Любу Орешкину, баронесса прошла в столовую, приказав остальным воспитанницам следовать за нею.

— Вот они, мои девочки! Прошу любить и жаловать, господа! — прозвенел уже на пороге комнаты ее жизнерадостный голосок.

За длинным столом, сервированным с редким вкусом и роскошью, обвитым гирляндами цветов по борту, с огромными букетами и редкостными фруктами в хрустальных и серебряных вазах, сидело большое, изысканное общество.

Тут были и военные в блестящих позолотою шитья и орденами мундирах, и статские в безукоризненно сшитых фраках, и целый нарядный цветник барышень и дам.

При виде появившихся «детей» баронессы, как принято было называть воспитанниц благотворительного учреждения Софьи Петровны, все присутствующие повернулись в их сторону и не сводили теперь глаз с миловидных юных лиц шести девушек.

— Вот вам стол. Садитесь и кушайте на здоровье! — радушно проговорила хозяйка, подводя приюток к стоявшему в простенке между двумя окнами небольшому столу, накрытому на шесть приборов.

— Нан! Вальтер! Идите угощать гостей! — повысив голос, весело крикнула хозяйка дома.

— Дуня, разве ты не узнаешь меня?

Перед стулом Дуняши стояла молодая девушка, худая, нескладная, с слишком длинными руками, красными, как у подростка, кисти которых болтались по обе стороны ее неуклюжей фигуры. Длинное бледноватое лицо с лошадиным профилем, маленькие, зоркие и умные глазки неопределенного цвета и гладко зачесанные назад, почти зализанные волосы, все это отдаленно напомнило Дуне далекий в детстве образ маленькой баронессы. Теперь Нан вытянулась и казалась много старше своих пятнадцати лет.

А рядом со своим красивым, изящным кузеном она казалась совсем дурнушкой.

— Это еще кто такая? — шепнула Наташа чуть слышно на ухо Дуне, скосив глаза в сторону молодой хозяйки.

Последняя сконфузилась еще больше. Но в это время к Наташе подошел молоденький Вальтер Фукс и, поместившись между нею и Любочкой, стал усердно угощать обеих девочек.

Нан взяла первый попавшийся стул и села подле Дуни. Сохраняя на лице своем тот же обычный чопорно-невозмутимый вид светской девушки, она расспрашивала Дуню о приюте, не забывая в то же время усердно подкладывать на ее тарелку лучшие куски.

Мало-помалу Дуня перестала смущаться и, забыв о десятках чужих глаз, устремленных с "большого стола" на их скромный столик, сама разговорилась с Нан.

Вспомнили детство, эпизод с Муркой...

- Кстати, я покажу вам его! - произнесла молоденькая баронесса, и непривычная ее холодному равнодушному лицу тень упала на ее лицо.

- Мурку? Мурка здесь? Вы покажете нам Мурку? - оживленно затараторила Любочка, вслушавшись в разговор соседок.
...
После завтрака Нан провела приюток на свою половину.

Она занимала целых четыре комнаты. У нее был прелестный будуар-гостиная с голубой шелковой мебелью, с широким трюмо во всю стену, с массой безделушек на этажерках и столах, светлая уютная спальня с белоснежной постелью, с портретом ее отца, покойного барона, на которого Нан походила как две капли воды. Портрет во весь рост, занимавший простенок между двух окон, был исполнен масляными красками. На нем был изображен высокий, худой человек в генеральском мундире с баками и усами, типичный немец, сухой и чопорный на первый взгляд, как и его дочь.

- Это отец! - произнесла Нан, подняв свои маленькие глазки к портрету, причем лицо ее чуть заалелось, и какое-то несвойственное выражение мягкости легло на ее угловатые черты. Она даже похорошела в эту минуту от озарявшего ее чувства.

- О, он был такой добрый! - прошептала она как бы про себя. Потом, словно спохватилась сразу и, придав своему лицу выражение обычной светской непроницаемости, повела приюток через небольшую классную комнату с рабочим столом и книжными шкафами в четвертую горницу - небольшой изящный кабинет.

- Мурка! - радостно в один голос вскричали Дуня и Любочка, едва только успели переступить порог этой комнаты.

Действительно, на великолепной тумбе красного дерева, сделанной в тон изящному письменному дамскому столику и мебели, на мягкой малиновой бархатной подушке важно возлежал очаровательный котяшка, успевший возмужать и растолстеть за последние четыре года.

- Мурка! Мурка! Здравствуй, миленький! Ты ведь узнал нас, правда? Да какой же ты стал большой и толстый, красивый! А шерстка-то - чистый шелк! И белая, как снежинка! Ну, теперь тебя не упрячешь, братец, в муфту! Громадный какой!

И девочки, большие и маленькие, теснились вокруг тумбы, на которой по-прежнему важно, без малейшего признака движения лежал красавец-кот. Они наперерыв гладили и ласкали очаровательное животное. Дуня и Любочка особенно нежно льнули к своему давнишнему любимцу.

Еще бы! Ведь он был их воспитанником! Они, тогда еще маленькие стрижки, так долго кормили и лелеяли его! Пока Нан не увезла к себе Мурку, спасши его от преследований Павлы Артемьевны, он принадлежал им и только им.

Добрая Нан! Несмотря на ее чопорную и сухую внешность, как она хорошо заботилась о их общем питомце! Как она откормила его!

И Дуня с Любочкой, а за ними Паланя, Феничка и Евгеша бросали благодарные взгляды на молоденькую баронессу, стоявшую тут же около их милого зверька.

Но что это сталось с ней?

Обычно бледное и без того, личико Нан стало еще бледнее. И глубокая-глубокая тоска отразилась в ее маленьких, умных и печальных глазках.

- Нан! Нан! Что с вами?

Девушка с трудом подняла глаза на своих сверстниц. В них блестели слезы.

- Да разве вы не видите? Вы не видите? Ведь мертвый Мурка, не живой! А это... это... только чучело прежнего Мурки... прекрасно артистически исполненное за границей... Но все же чучело, - с трудом, через силу, выдавила из себя Нан.

- Как? Чучело? Неужели? Ax! - посыпались вокруг молоденькой хозяйки взволнованные, полные недоумения возгласы ее гостей.

- Да, чучело! - с тяжелым вздохом продолжала Нан. - Уезжая отсюда, четыре с лишком года тому назад, я взяла живого Мурку с собою.

Года два он прожил там со мною, мой милый, единственный друг... И вот однажды его укусила бешеная собака... Я всеми силами старалась спасти его... И не могла... Он умер, и начальница нашего пансиона, очень жалевшая меня, приказала сделать с него чучело и подарила его мне... моего бедного мертвого Мурку... Но мертвый не может заменить живого... А я так привязалась к нему! Ведь он был единственным существом в мире, которое меня любило! - глухо закончила свой рассказ Нан...

Протянулась мучительная пауза. Все шесть девочек чувствовали себя как-то не по себе. Особенно тоскливо стало на душе Дуни. Впечатлительное, чуткое сердечко подростка почуяло инстинктом какую-то глухую драму, перенесенную этой молоденькой аристократкой, жившей среди роскоши и богатства и в то же время чувствовавшей себя такой одинокой и печальной.

"Единственное существо в мире, любившее меня", - звучала отзвуком в душе Дуни сказанная Нан фраза.

А ее мать? Баронесса Софья Петровна, такая ласковая, обходительная со всеми чужими девочками, неужели она не любит своего единственного и родного детища? Неужели?

Но дальнейшие мысли Дуни были прерваны прежним ровным и невозмутимо спокойным голосом юной хозяйки.

- Пойдемте в залу... Вы слышите? Там играют? Это кузен Вальтер! О, он настоящий большой артист! Идемте слушать его!

И она первая вышла из своего прекрасного кабинета. За нею следом поспешили приютки.

Из апартаментов баронессы действительно неслись сладкие, печальные, рыдающие аккорды. Они врывались во все уголки огромного дома и своей грустной мелодией затопляли маленькое, сильно бьющееся сердечко Дуни... "Нан несчастна... Нан одинока... - выстукивало это маленькое, чуткое до болезненности сердечко, - одинока и несчастна, несмотря на всю роскошь, все богатство, окружающее ее... Но что же надо, чтобы сделать ее радостной и счастливой?" О! Она, Дуня, с удовольствием приласкала бы, утешила, ободрила ее! Ей жаль бедняжку Нан! Если бы она могла подружиться с нею как с Дорушкой и с Наташей... Окружить заботой и лаской, о, если бы можно!

А чудные звуки дивной, незнакомой Дуне и ее спутницам мелодии все лились сладкой волною и, остро волнуя чуткую, нежную, как цветок, детскую душу, звали, манили ее безотчетно к неясным подвигам самоотречения и добра.
...
Приютки должны были отобедать и провести вечер в доме попечительницы.

Перед самым обедом хватились Дуни.

- Где маленькая Прохорова? Куда девалась она? - раздавались тревожные голоса, и дети и взрослые разошлись по всему дому в поисках за Дуняшей.

Баронесса Нан, спокойная по виду, но с целой бурей, тщательно скрытой в тайниках души, проскользнула на свою половину.

Что-то говорило одинокой девушке, что другая такая же одинокая молоденькая душа тоскует здесь, у нее, вдали от шумных людей, безучастных к чужому горю... С далеко не свойственной ей порывистостью она распахнула стремительно дверь своего кабинета...

У большой тумбы красного дерева, обвив руками чучело Мурки и прижав к его шелковистой шерсти залитое слезами лицо, отчаянно и беззвучно рыдала Дуня...

Глава одиннадцатая

Нан неслышно и быстро приблизилась к ней... Положила на плечи плачущей свои худые, некрасивые руки и прошептала, склоняясь к ее плечу:

- Плачь, девочка, плачь... Знаю твое горе! Слезы облегчат его... Ах, если бы я могла и умела плакать, как ты!.. Слушай, девочка, я знаю, это очень тяжело и горько... Уезжает друг, которого любишь, к ласке которого ты привыкла... Но это еще не так горько, как видеть постоянно близкое, дорогое существо, расточающее свою любовь и ласки другим детям! Я гордая, Дуня, и никому другому не скажу того, что мучит меня с детства. А тебе скажу... Ты сама такая тихая и грустная... Такая честная, добрая... И ты сумеешь молчать... Слушай! Все кругом считают меня холодной, бесчувственной, жестокой, слишком жестокой и сухой для моих пятнадцати лет, а между тем... Ах Дуня, Дуня! Если б ты знала, как я несчастна! У меня есть мать и нет ее... Для всех других детей моя мама, но не для меня... Меня она не любит. Я худая, неласковая, сухая, без сердца... Я некрасивая, дурнушка, а она, моя мама, любит добрых, мягких и ласковых детей... Если б я умела ласкаться! Я бы, кажется, слезами и поцелуями покрыла ее ноги, руки, подол ее платья! Но, Дуня! Милая Дуня! Тебе не понять меня...

А мне так больно бывает порою, так мучительно тяжко и больно... Феничка, Любочка, Паланя... все они дороже моей маме, нежели я... Еще бы! они умеют вслух восхищаться ею, Целуют, обнимают ее. Они смелые, потому что хорошенькие, потому что сознают свое право красивых и ласковых детей. А я смешна была бы, если бы осмелилась приласкаться! Но, Дуня... и у меня есть сердце, и в нем живет огромная любовь к матери... Веришь ли, я часто не сплю полночи и жду того мгновения, когда, вернувшись с какого-нибудь великосветского вечера или из театра, мама пройдет ко мне в спальню, наклонится над моей постелью, перекрестит и поцелует меня... А я, притворяясь спящей, ловлю этот поцелуй с зажмуренными глазами... И сердце у меня бьется вот так... сильно-сильно, как сейчас... И я замираю от счастья... А утром делаю спокойное деревянное лицо, когда официально целую ее руку, здороваюсь с нею... А душа кипит, кипит в эту минуту. Так бы и бросилась к ее ногам, прижалась к ее коленам, вылила ей всю свою любовь к ней и тоску по ее ласке... Ах, Дуня! Зачем я такая некрасивая, неудачливая, такая трусиха! Видишь, я несчастливее тебя!

Нан кончила и закрыла глаза рукой, и сквозь ее тонкие пальцы заструились слезы, одна за другой, одна за другой...

И при виде чужого горя собственное несчастье предстоявшей ей разлуки с Наташей показалось Дуне таким маленьким и ничтожным!

Драма Нан была не детская драма... И острое чувство жалости к девушке сожгло дотла, казалось, сердце Дуни.

- Нан... барышня моя золотенькая... Анастасия Германовна... Не горюйте... Я вас понимаю... Я вас очень даже понимаю... - зашептала она... - Вы только одному поверьте, барышня... Я вас всей душой жалею и... и... люблю... За горе ваше полюбила... Я давно приметила... и ежели... когда еще грустно вам станет... Вы меня кликните... Я еще маленькая, глупая, а все же понять могу... Так позовите меня, барышня, либо сами ко мне придите! - и сказав эти непривычно смелые для нее слова, Дуня потупилась, крутя в руках кончик передника с не высохшими еще слезинками, повисшими на ресницах.

Нан оторвала руку от лица и долго, внимательно смотрела на свою собеседницу... И мягкая улыбка, счастливая и грустно-радостная, озаряла ее лицо, сделавшееся благодаря ей таким привлекательным и милым...

- Спасибо, Дуня, - произнесла она, наконец, - с этого дня я не буду такой печальной... Ты мне пришла на помощь в тяжелую минутку, и этого я не забуду тебе никогда, никогда!

И быстро наклонившись к лицу оторопевшей девочки, Нан запечатлела на ее щеке горячий, искренний, дружеский поцелуй..."

Иллюстрация художника М.А. Андреева

"Приютки"


Отсюда: vk.com/wall-215751580_2332

Иллюстрация по ссылке.

@темы: текст, ссылки, Чарская, иллюстрации, Приютки

---

Любопытно

[silent-gluk]

ЗАДУШЕВНАЯ СОТРУДНИЦА.
Начинаем серию постов о работе Лидии Чарской в знаменитом детском журнале царской России "ЗАДУШЕВНОЕ СЛОВО".

Задушевный друг читающего юношества – Лидия Алексеевна ЧАРСКАЯ - самая известная сотрудница журнала «Задушевное слово». С 1901 года она постоянно работает в журнале.

Вот какие большие повести Чарской (не считая рассказов, сказок и стихов) печатались в журнале «Задушевное слово» для младшего и старшего возрастов в период с 1901 по 1918 гг.

Младший возраст:

Ноябрь 1901- октябрь 1902. Записки сиротки.
Ноябрь 1902- октябрь 1903. Лизочкино счастье.
Ноябрь 1903 - октябрь 1904. Первые товарищи.
Ноябрь 1904- октябрь 1905. Юркин хуторок.
Ноябрь 1905- октябрь 1906. Тасино горе.
Ноябрь 1906- октябрь 1907. Записки маленькой гимназистки.
Ноябрь 1907- октябрь 1908. Дом шалунов.
Ноябрь 1908- октябрь 1909. Сибирочка.
Ноябрь 1909- октябрь 1910. Счастливчик.
Ноябрь 1910- октябрь 1911. Щелчок.
Ноябрь 1911- октябрь 1912. Тринадцатая.
Ноябрь 1912- октябрь 1913. Бичо-джан.
Ноябрь 1913- октябрь 1914. Малютка Марго.
Ноябрь 1914- октябрь 1915. Мадемуазель Муму.
Ноябрь 1915- октябрь 1916. Умница-головка.
Ноябрь 1916- октябрь 1917. Кофульки.
Ноябрь 1917- октябрь 1918. Дети Рудиных. (не допечатана)

Старший возраст:

Ноябрь 1901- октябрь 1902. Записки институтки.
Ноябрь 1902- октябрь 1903. Княжна Джаваха.
Ноябрь 1903- октябрь 1904. Люда Влассовская.
Ноябрь 1904- октябрь 1905. Смелая жизнь.
Ноябрь 1905- октябрь 1906. Вторая Нина.
Ноябрь 1906- октябрь 1907. За что?
Ноябрь 1907- октябрь 1908. Лесовичка.
Ноябрь 1908- октябрь 1909. Большой Джон.
Ноябрь 1909- октябрь 1910. Джаваховское гнездо.
Ноябрь 1910- октябрь 1911. Сестра Марина.
Ноябрь 1911- октябрь 1912. На всю жизнь. Юность Лиды Воронской.
Ноябрь 1912- октябрь 1913. Цель достигнута!
Ноябрь 1913- октябрь 1914. Т-а и-та.
Ноябрь 1914- октябрь 1915. Дели-акыз.
Ноябрь 1915- октябрь 1916. Дикарь.
Ноябрь 1916- октябрь 1917. Наташин дневник.
Ноябрь 1917- октябрь 1918. Мотылек. (не допечатана)


Все повести, печатавшиеся в журналах ЗС, позже вышли отдельными книгами в издательстве «Товарищество М.О.Вольф», за исключением повестей, напечатанных позже октября 1914 г. Повести военного периода книгами в дореволюционной России не вышли. Последний раз оба журнала вышли 31 марта 1918 года, поэтому намечавшиеся на целый год повести (Дети Рудиных, Мотылек) не были допечатаны.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2327

---

Любопытно

[silent-gluk]

ЧАРСКАЯ: Картины нашей истории

В этом году исполняется 110 лет со дня начала Первой мировой войны, или Великой, второй Отечественной, как её называли в то время. Л.Чарская почти сразу с начала военных действий написала множество крупных и небольших произведений о современных ей исторических событиях.
В 1915 году, например, вышла небольшая книга рассказов о войне - "Свои, не бойтесь!" (Л.Чарская. Свои, не бойтесь! — Петроград : тип. П.Усова, 1915 — 140с.: ил. М.А. Андреева).

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2321

@темы: Сборники, ссылки, библиография, Чарская, Рассказы, Свои, не бойтесь!, История

---

Любопытно

[silent-gluk]

"ЗАГАДОЧНЫЕ И ТАИНСТВЕННЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КНИГАХ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ"

* * *

И она бежит от них все скорее и скорее… Вот она миновала ряд роскошных комнат Бироновской половины. Вот и широкие задние сени, вот и лестница наверх. Гедвига знает эту лестницу; она ведет в башню, из которой она с братьями не раз любовалась иллюминацией Петербурга в торжественные царские дни. Из окна башенки виден, как на ладони, весь Зимний дворец. Но теперь он пустынен. Никто не живет в нем. Государыня поместилась на зиму и лето в Летнем дворце, чтобы не разлучаться с герцогскою семьею. Черные окна закинутого огромного здания дворца зловеще смотрят на проходящих своими мглистыми очами. Гедвига с некоторых пор любит забираться сюда вечером одна и смотреть и на черные окна, и на обнаженные от листвы деревья Летнего сада, и мечтать здесь о том смелом чернокудром мальчике, который поразил ее своей отвагой на придворном балу. И сейчас, усевшись в крошечной комнатке-башенке, горбатенькая Гедя задумалась о нем. О! как ей бы хотелось быть такой же смелой и отважной, чтобы этот чернокудрый мальчик мог сказать ей: «Ты благородна и прекрасна душой! Да! ты прекрасна, несмотря ни на твой горб, ни на длинное бледное лицо и на уродливую походку». И Гедвиге кажется, что она уже совершила какой-нибудь подвиг благородства и бесстрашия, от которого пришел в восторг этот чернокудрый мальчик. И теперь, при одной мысли об этом, гордо выпрямляется маленькая горбатая фигурка. Черная головка с достоинством поднимается на безобразно узких плечах. Гедвига устремляет глаза в даль, через окно башни, и тихий крик неожиданно срывается с ее уст.

Обычно темные окна верхнего этажа Зимнего дворца, там, где находился тронный зал, были ярко освещены. Давно уже необитаемый, пустынный дворец казался точно ожившим. Странный, таинственный и такой необычайный в это позднее ночное время свет перебегал от окна к окну, как раз из того зала, который открывался только в особенно торжественных случаях, когда императрица принимала иностранных послов. Окна казались как будто залитыми светом, между тем как все здание и вся площадь перед ним терялись в темноте.

Несколько минут Гедвига смотрела в оцепенении на непонятное зрелище. Потом, объятая ужасом, кинулась в апартаменты императрицы.

В эту минуту часы на башне глухо пробили полночь.

Глава IX

Две императрицы. Паника

«Государыня, проснитесь!.. Свет в Зимнем дворце. Ваше Величество… какие-то дерзкие люди забрались в тронный зал!..»

Гедвига не могла докончить. Ее зубы стучали, мысли путались…

Минуты две тому назад она ворвалась сюда вихрем, промчавшись мимо изумленных статс-дам, дежуривших эту ночь подле спальни государыни, и направилась прямо к постели Анны Иоанновны. Статс-дамы и фрейлины, привыкшие к тому, что императрица часто звала к себе дочь Бирона и разрешала ей приходить во всякое время, без всяких затруднений, не решились остановить мчавшуюся девочку, тем более, что это была дочь Бирона.

Гедвига, между тем, забыв всякий этикет, бесцеремонно будила, тряся за руку, только что уснувшую немощную императрицу.

— Проснитесь, государыня, проснитесь! — лепетала девочка, в то время как испуганные фрейлины, не зная, остановить ли дерзкую девочку или нет, толпились у дверей.

Императрица открыла глаза.

— Что тебе, дитя, и зачем ты тревожишь меня в этот поздний час? — спросила она.

Сбивчивым, взволнованным голосом Гедвига рассказала, в чем дело.

Анна Иоанновна слушала ее молча. Равнодушная ко всему, что творилось вокруг нее, она в первую минуту не придала никакого значения словам девочки. Но постепенно какой-то страх обуял ее. Откуда, в самом деле, глухою ночью мог взяться свет в тронном зале? Не заговорщики ли собрались там и совещаются, каким путем лишить ее престола?.. Нет! Нет! Это не может быть!.. Заговорщикам не пробраться в Зимний дворец, который находится под строгим наблюдением верных ее слуг… Нет, что-нибудь другое… Но что?.. И как это узнать? Какие принять меры?.. Она, Анна, так привыкла, чтобы за нее решал все дела и вопросы Бирон, что не могла ничего придумать… Разве велеть разбудить герцога?.. Нет! достаточно будет распорядиться, чтобы не выпускали оттуда никого до утра, а утром сам Бирон все разберет…
— Отрядить караул гвардейцев в Зимний дворец и приказать, чтобы никого оттуда не выпускали до моего приказания… — коротко произнесла Анна Иоанновна.

— Как?! — вся встрепенувшись, вскричала Гедвига, — вы, государыня, не пожелаете сами убедиться, кто дерзкие люди, забравшиеся в тронный зал? В зал, куда никто не смеет вступить без вашего разрешения! Вы не убедитесь лично, кто там и что они там замышляют?!

— Малютка права, — произнесла после недолгого раздумья императрица, — я должна знать, кто участники этой злой шутки, и наказать виновных. Пока ни слова герцогу и дежурной свите. Прикажите заложить сани и велите караулу следовать за мной. Я сама поеду во дворец узнать, в чем дело, — заключила повелительным тоном государыня.

С быстротою молнии дежурные фрейлины кинулись исполнять приказание Ее Величества. Через четверть часа сани уже стояли у подъезда дворца. Караульные гвардейцы, во главе с офицером, выстроились в стройном порядке.

На половине герцога в это время все спали мирным сном и не подозревали, что предпринимает в эту ночь императрица.

Когда окруженная статс-дамами Анна Иоанновна села в большие сани, с трех сторон оцепленные караульными, к ней поспешно подбежала закутанная в платок Гедвига.

— Возьмите и меня с собою, государыня! — прошептала она, — я хочу с вами быть там, — прибавила она, мотнув головкой по направлению Зимнего дворца, светящегося своими окнами, — я хочу быть подле вас, государыня. Возьми меня, танте Анхен, возьми! Я хочу разделить все тревоги с тобою. Я так люблю тебя!

И, поймав в темноте руку императрицы, она прижала ее к своим губам.

Анна Иоанновна как будто колебалась: исполнить ли желание девочки или нет, а затем сказала:

— Будь по-твоему, дитя, садись со мною!.. Дайте ей место в санях! — приказала она окружающей свите.

Маленькая горбатая фигурка проворно юркнула вперед и заняла место между потеснившимися фрейлинами.

Сани тронулись. Караульные солдаты-гвардейцы почти бегом со своим офицером побежали за ними.

Шибко бились сердца у Анны Иоанновны и окружающих ее, когда, миновав ряд пустынных, словно вымерших в эту полночную пору, улиц, они остановились у подъезда Зимнего дворца.

Караульный у ворот с недоумением, почти со страхом взглянул на подъезжающие сани, но, узнав государыню, отдал ей воинскую честь и по первому же слову открыл ворота, входные двери и хотел уже побежать будить придворную прислугу, но Анна Иоанновна повелительным жестом дала ему понять, что никого звать не надо.

Все окна дворца были темны, один только тронный зал поражал своим ярким освещением.

Тихо, бесшумно двигалась по темным сеням к громадным хоромам императрица, крепко держа руку своей любимицы Геди. В этой маленькой ручонке преданной горбуньи государыня как бы искала себе поддержку в охватившем ее волнении. За нею следовали насмерть испуганные фрейлины. Караульная команда шла в некотором отдалении от них. Длинными, огромными, темными горницами, освещенными теперь лишь светом ручного фонарика, находящегося в руках караульного офицера, молчаливое шествие подошло к дверям тронного зала. Из дверной щели его вырывалась яркая световая полоса. Полная тишина царствовала в зале. Никакого голоса не раздавалось там. Все присутствующие замерли и в трепете ждали рокового момента…

Государыня первая протянула руку к дверной скобке. Легкое усилие… и дверь широко распахнулась. Анна Иоанновна и ее свита переступили порог и замерли на месте, охваченные ужасом.
Посреди огромного белого зала возвышался трон. На троне, в роскошной горностаевой мантии, с Андреевской лентой через плечо, в золотой короне, осыпанной драгоценными камнями, со скипетром и державой в руках, сидела большого роста, смуглая и рябая женщина с мрачно горевшим зловещим взглядом. Ее голова медленно повернулась в сторону вошедшей в зал небольшой группы людей, и горящий взор остановился прямо на лице императрицы и впился в ее сонные глаза…

Испуганный крик вырвался из груди всех присутствующих. Все глаза обратились к сидевшей на троне женщине. Ужас сковал всех, мучительный ужас, заставивший леденеть сердца и волосы подниматься дыбом…

И не без причины.

В тронном зале в эту минуту были две государыни, две императрицы, две Анны Иоанновны: одна бледная, испуганная насмерть, стоявшая на пороге дверей, другая — величественная, строгая и грозная, сидевшая на троне и освещенная невидимым светом со всех сторон…

Минуту, другую длилось молчание, пока, наконец, чуть слышно раздался дрожащий детский голос:

— Государыня… танте Анхен… ради Бога вели прогнать ее… Вели прогнать эту чужую женщину, осмелившуюся сесть на твое место. Вели прогнать, государыня! Скорей! скорей!..

Это говорила Гедвига Бирон.

Детский голос разом нарушил оцепенение ужаса. Он как бы вернул бодрость остальным. Сама императрица встрепенулась, провела рукой по глазам, как бы отгоняя этим ужасное видение.

— Ребенок прав, — произнесла она вслед за этим твердым голосом, — чего вы испугались?.. Мои верные гвардейцы! Проучите дерзкую, вздумавшую изобразить меня… Ей не должно быть пощады!.. Ваша государыня велит вам стрелять!..

Едва только успела императрица вымолвить последние слова, как солдаты уже навели ружья, прицеливаясь, и оглушительный залп потряс белые стены тронного зала.

Клубы дыма наполнили огромную комнату. Несколько минут ничего нельзя было в ней разобрать. Но когда дым рассеялся, взоры всех присутствующих, как по команде, снова обратились к трону.

И новый крик ужаса потряс своды зала… Женщина, сидевшая на троне, осталась невредимой… Несколько десятков пущенных в нее пуль не сразили ее… Она медленно поднялась со своего места и, вся исполненная величия, стала тихо спускаться по обитым сукном тронным ступеням… Вот ее полная фигура двигается, словно плывет, прямо к дверям навстречу оцепеневшим от ужаса присутствующим… Вот она уже близко, близко, в двух шагах от самой императрицы.

Две женщины, как две капли воды похожие друг на друга, две императрицы Анны стоят одна против другой, одна потрясенная, другая — олицетворенная кара и гнев…

Последняя медленно поднимает руку и большим белым прозрачным пальцем, какой можно только видеть у мертвеца, строго грозит государыне… Потом медленно и тихо, в том же безмолвном величии, проходит мимо ошеломленной, помертвевшей от ужаса свиты и скрывается за дверью…

* * *
Грозный призрак исчез. Исчез и таинственный свет вместе со страшной женщиной. Темнота воцарилась в зале.

И среди непроглядной тьмы испуганный голос Гедвиги громко вскричал:

— Государыне дурно! Государыня падает! Сюда, ко мне, скорее!

В ту же минуту императрица Анна Иоанновна тяжело грохнулась, без чувств, на пол.

"Паж Цесаревны"

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2314

Интересно, объясняется ли это потом? А то в основном-то всякая мистика у Чарской, скорее, разоблачается...

@темы: текст, Паж цесаревны, ссылки, Чарская, Цитаты

---

Любопытно

[silent-gluk]

"Записки институтки" на "Радио России" Санкт-Петербурга! Прекрасное чтение любимой книги - каждый день по будням с 15 января. Есть возможность скачивания и слушания онлайн: www.rtr.spb.ru/Radio_ru/First_Person/news_detai...

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2200

@темы: текст, ссылки, Чарская, Аудио, Записки институтки

---

Любопытно

[silent-gluk]

Люда Влассовская и Ирочка Трахтенберг (фея Ирэн) - подруги Нины Джаваха. Иллюстрация Анны Власовой

"И какие они были хорошенькие — все эти Маруси, Раечки, Зои, в их грациозных нарядах, с возбужденными, разгоревшимися, еще почти детскими личиками. Вот идет Ирочка. Она сдержаннее, серьезнее и как бы холоднее других. Ее платье роскошно и богато… Белый шелковый лиф с большим бантом удивительно идет к лицу этой гордой «барышни».

Ирочка — аристократка, и это сразу видно…

Не потому ли так любила ее чуткая и гордая Нина?

Ирочка прошла паперть и готовилась спуститься вниз, но вдруг, обернувшись, заметила меня и быстро приблизилась.

— Влассовская, — произнесла она, мило краснея и отводя меня в сторону, — будущую зиму я приеду из Стокгольма на три сезонных месяца. Вы позволите мне навестить вас в память Нины?.. Я бы так желала поговорить о ней… но теперь ваша рана еще не зажила и было бы безжалостно растравлять ее…

Я изумилась.

От Ирочки ли услышала я все это?

— Вы ее очень любили, mademoiselle Трахтенберг? — невольно вырвалось у меня.

— Да, я ее очень любила, — серьезно и прочувствованно ответила она, и тихая грусть разлилась по этому гордому аристократическому личику.

— Ах, тогда как я рада вам буду! — воскликнула я и детским порывом потянулась поцеловать моего недавнего злейшего врага…"

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2297

Иллюстрация по ссылке

@темы: текст, ссылки, Чарская, иллюстрации, Записки институтки

---

Любопытно

[silent-gluk]

ИСТОРИЯ УДАЧНЫХ ПЕРЕИЗДАНИЙ.
Лидия Чарская. ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО! Том 1, 2. - М.: "Традиция", 2020 г. (серия "История - детям и взрослым!")

Недавно в группе мы уже немного рассматривали это издание. Но тогда я только по названию могла предположить, что тексты в нем подверглись какой-то редактуре. Теперь, когда два увесистые тома лежат передо мной, могу прямо сказать: издание очень достойное. Впервые исторические произведения Чарской собраны в такое мини-собрание сочинений. И это большая часть их, самые известные, при этом самые любимые. Я с удовольствием продолжаю читать исторические повести для детей и юношества, так как они увлекательны и невольно заставляют сопереживать юным героям.

В два тома вошли: повести Один за всех, Желанный царь, Грозная дружина, Смелая жизнь, Паж цесаревны, Газават и рассказ "За веру, царя и отечество".

Все повести имеют оригинальный текст, это большая радость, что их не скопировали с безжалостно отредактированных некоторых современных изданий.
Мне понравилось именно это издание большого формата, почти альбомного, с красивым и внешним оформлением - классические картины на обложке соответствуют произведениям внутри, и внутренним - белые страницы, большие заголовки, ссылки на непонятные слова.

Единственное исключение с редактурой - последний рассказ о первой мировой войне. Его издатели взяли из библиотеки - таким, каким он там сейчас и находится - из Полного собрания сочинений Чарской (почти все тома этого ПСС с огромной и очень плохой редактурой). Но его и нет в интернете (кроме сканированной копии книги в РГБ). В оригинале рассказ называется "За Царя и Родину". Хорошо, что этот рассказ достался редактору не самому радикальному, изменений совсем немного, показываю их на примере текста. Поэтому могу рекомендовать эти книги издательства "Традиция" вполне смело.

А сканы рассказа можно посмотреть здесь, в дореволюционной книге также есть две фотографии хроники начала 1-ой мировой войны: viewer.rsl.ru/ru/rsl01004199800?page=5&rotate=0...

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2294 . По ссылке фото рассматриваемого издания и сравнение текстов.

@темы: Смелая жизнь, Сборники, Паж цесаревны, ссылки, Газават, Один за всех, библиография, Чарская, Рассказы, Грозная дружина, Желанный царь, История, ПСС

---

Любопытно

[silent-gluk]

8 февраля 1904 года началась Русско-Японская война. В этом году событию исполняется 120 лет.

Лидия Чарская не раз обращалась к теме Японии, у неё есть героини-японки в рассказах, повестях и романах. В сборнике сказок есть сказание в японском стиле - "Волшебный оби". В годы японской войны появились рассказы "На войну с японцами", "В Манчжурии плохо!"...

А ещё недавно было найдено свидетельство, что под псевдонимом А.Лидиев Чарская написала в 1905 году маленькую повесть для детей на тему войны 1904-1905 гг. и поместила в журнал "Задушевное слово для младшего возраста". Постараемся открыть для всех эту тайну и дать возможность прочитать повесть!

Представляем доклад Марии, нашей участницы, "Образ Японии в детской периодике Российской империи после 1904 года", где она в том числе рассказывает о рассказе Чарской "Гиме - живая игрушка". Также тут есть рассказ и о других детских произведениях на популярную в то время тему.

vk.com/video-168887269_456239106?list=6be5cdaf1...

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2292

@темы: ссылки, библиография, Сказки, Чарская, Рассказы, История

---

Любопытно

[silent-gluk]

ИЛЛЮСТРАТОРЫ ЧАРСКОЙ. В.ЧЕРНЫ. "КНЯЖНА ДЖАВАХА". "СИБИРОЧКА". "НА ВСЮ ЖИЗНЬ." "СМЕЛАЯ ЖИЗНЬ" И ДРУГИЕ.

Большинство книг Чарской выходило до революции прекрасно иллюстрированными, многие известные иллюстраторы того времени оставили рисунки к повестям писательницы.

Венцеслав Черны (чеш. Věnceslav Černý) — чешский художник, иллюстратор и баталист.

Родился в г. Бенатки-над-Йизероу. Обучался живописи в Пражской художественной академии, позже продолжил учебу в Академии изобразительных искусств в Вене.

В качестве иллюстратора, активно сотрудничал с редакциями пражских газет и журналов «Světozor», «Zlatá Praha», многими издательствами чешской столицы, такими как, «Kvasnička a Hampl», «Alois Hynek», «Toužimský a Moravec», «Josef R. Vilímek».

Венцеслав Черны прославился как замечательный книжный иллюстратор. Автор иллюстраций к историческим произведениям чешских писателей Алоиса Йирасека, Бенеша Требизского, Франтишека Чечëтки, а также популярных зарубежных литераторов, таких как Лидия Чарская, Мамин-Сибиряк, Генрик Сенкевич, Карл Май и многих других. В 1893—1909 — проиллюстрировал 16 книг Жюля Верна. Автор рисунков к мемуарам Казановы.

Художник, живо интересовался историей Чехии и создал целый ряд полотен исторического и батального жанров.

Скончался в г. Млада-Болеслав, Чехия.

Подробнее: ru.wikipedia.org/wiki/Черны,_Венцеслав

У нас его иллюстрации можно увидеть в книгах Чарской издательства "Азбука-Аттикус".

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2287

По ссылке - примеры его работ

@темы: Смелая жизнь, ссылки, Чарская, Сибирочка, иллюстрации, На всю жизнь, Княжна Джаваха

---

Любопытно

[silent-gluk]

«Записки институтки». Первое появление Чарской в редакции «Задушевного слова»
В статье из журнала «Задушевное слово» за 1908 год была рассказана краткая история появления первых произведений Л.Чарской в печати.

«Задушевное слово». Еженедельный журнал для младшего возраста. №5. 1908г.

В один из холодных январских дней 1901 года в редакцию журналов, издаваемых Товариществом М. О. ВОЛЬФ, пришла молодая дама и, подавая небольшой сверток, сказала:

- Я написала небольшой рассказ. Пожалуйста прочтите его и, если найдете, что он интересен, напечатайте в одном из ваших журналов.
Рассказ молодой дамы был прочитан в ближайшем заседании редакции, признан подходящим для помещения и был напечатан в книжке издававшегося тогда Товариществом М. О. ВОЛЬФ журнала для взрослых «Литературные вечера».
Когда молодая дама после этого опять зашла в редакцию, редактор сказал ей:
- Судя по тому, как написан первый ваш рассказ, вы, наверное, могли бы писать интересные рассказы и повести для детей. Не попробуете ли писать для детей?
Молодая дама подумала и ответила:
- Хорошо. Я попробую. У меня сохранилось много, как мне кажется, интересных воспоминаний из моей жизни в институте. Я постараюсь обработать их в виде повести.
Спустя несколько недель, молодая писательница принесла в редакцию большую рукопись первой своей повести для детей. Повесть была признана редакциею очень интересною и молодой писательнице было предложено сотрудничество в журнале «Задушевное Слово», на что она охотно согласилась. И с тех пор на страницах «Задушевного Слова» стали появляться один за другим рассказы, повести, стихотворения молодой писательницы.
Эта писательница—Лидия Алексеевна Чарская, а первая её большая повесть, появившаяся в журнале, называлась «Записки институтки».
Редакция не ошиблась, предсказывая, что молодая писательница сумеет писать интересные произведения для детей, не ошиблась, предсказывая, что её первая повесть будет иметь большой успех у детей.
Трудно теперь найти умеющего читать по-русски ребенка, юношу, девочку-подростка и даже взрослую девушку, которые не читали бы какой-нибудь повести Л. А. Чарской, не восторгались бы её интересными книгами, не зачитывались бы «Записками институтки», «Княжной Джавахой», «Записками сиротки» и многими другими её произведениями, Л. А. Чарская стала, в полном смысле слова, любимою писательницею русских детей.
Помещенные сначала в «Задушевном Слове», а затем отпечатанные отдельными книгами, повести и рассказы Л. А. Чарской ежегодно расходятся в десятках тысяч экземпляров среди детей различных возрастов, во всех концах России. И с каждым новым произведением талантливой писательницы её известность, её слава растет все больше и больше. Наряду с повестями из детской и институтской жизни и из быта маленьких гимназисток, наряду с рассказами из жизни мальчиков, бедных и богатых, г-жа Чарская стала писать и исторические повести для юношества, и эти повести еще более упрочили её славу. А её стихотворения заучиваются многими детьми наизусть, читаются ими вслух на детских вечерах и собраниях.

— Я не думала, что сделаюсь так называемою «детскою писательницею», — рассказывает часто Л. А. Чарская. — Я решила сначала писать только для взрослых, и если бы не редакция «Задушевного Слова», впервые предложившая мне писать для детей и так сердечно отнесшаяся к первым моим произведениям, я, пожалуй, и не стала бы совсем писать для детей.
«Записки институтки» — первая большая повесть для детей, написанная Л. А. Чарской и положившая начало её известности как детской писательницы, разошлась в таком большом количестве экземпляров, в каком расходятся лишь немногие книги для детей (в этом году эта повесть вышла третьим изданием). И не одни только дети признают эти «Записки» интересными: ученый Комитет Министерства Народного Просвещения признал их подходящею книгою для библиотек учебных заведений, а Главное Управление военно-учебных заведений даже рекомендовало ее для чтения кадетам. Вскоре должны появиться переводы «Записок» на немецкий и французский языки, а на чешский язык переведена уже и вышла в свет книга, составляющая продолжение «Записок институтки», озаглавленная «Княжна Джаваха».
Хотя «Записки институтки» предназначены для детей старшего возраста, но по своему содержанию они подходят и для детей среднего и даже младшего возраста.

«Записки институтки» — это трогательная повесть о дружбе двух девочек, приехавших из провинции в столичный институт. Одна из них приехала из Малороссии, другая—с Кавказа. Рассказ ведется от лица первой, девочки с нежным сердцем и глубокою привязанностью к своей матери. В повести рассказывается о разных приключениях институток, их радостях и печалях, их шалостях и проказах, рассказывается о добрых, сердечных наставницах, которые приобрели любовь институток и т. д. Но главное место в повести занимает юная кавказская княжна, не заурядная девочка, способная к наукам, честная, мужественная, правдивая, беспредельно любящая свою родину, не быстро сходящаяся с подругами, но зато готовая на всякие жертвы для своих любимиц.
«Записки институтки» так понравились юным читателям и читательницам, что они в своих письмах стали просить г-жу Чарскую описать дальнейшие приключения упоминаемых в повести героинь. И писательница, исполняя эту просьбу, выпустила последовательно целый ряд повестей («Княжна Джаваха», «Люда Влассовская», «Вторая Нина»), в которых дана с одной стороны полная картина жизни институток за несколько лет, с другой—описан ряд увлекательных приключений на Кавказе.

Отсюда:vk.com/@-215751580-zapiski-institutki-pervoe-po... через vk.com/wall-215751580_2283

@темы: ссылки, Чарская, биография, Люда Влассовская, Вторая Нина, Записки сиротки, Княжна Джаваха, Записки институтки

---

Любопытно

[silent-gluk]

А вот кажется мне или нет, что у Чарской все восхищение монархом и обожание его приходится на Александра II (или III? Скорее III), Николаю II уже не достается? Даже там, где описаны институтки 20 века (та же "Волшебная сказка") обожание императора не упоминается. Просто речь об этом не заходит. Интересно, почему?.. Вот насчет военных повестей, правда, не скажу - не помню я их, а перечитывать как-то очень активно не хочется.

@темы: вопрос, Чарская, История

---

Любопытно

[silent-gluk]

Лидия Чарская – "воскресший" автор

Впервые я познакомилась с романами Лидии Алексеевны в студенчестве, когда в руки ко мне совершенно случайно попала новенькая книжица с интригующим названием... "Записки институтки".
Потом уже были прочитаны бестселлеры автора: "Княжна Джаваха", "Люда Влассовская", "Лесовичка" и прочие романы о девочках с непростой судьбой. И с удивлением узнала, что читаю не современного автора, а выходца из царской России! Годы жизни: 1875 -1937 г.г.

В предисловии к одной из книг о писательнице сказано так:
"Сведений о жизни Чарской немного: даже в пору ее наибольшего успеха, ее славы, она оставалась человеком очень скромным, почти никогда не писала о себе. Да и вообще создавать биографию молодой женщины в самом разгаре ее творчества никому, вероятно, не приходило в голову. Правда после всех ее нашумевших книг, Чарская написала три повести «о самой себе», стоящие как бы в стороне от всех ее предыдущих. В этих ее повестях – «За что?», «На всю жизнь», «Цель достигнута» – она поведала историю своей жизни за двадцать с лишним лет… "

Надо сказать, что Лидия Чарская (в девичество - Воронова, в замужестве - Чурилова) – женщина с непростой судьбой. Но несмотря на собственные невзгоды, она сумела создать волшебный мир для нас, девочек, в котором было место всему: и благородству, и предательству, и искренней дружбе и, что самое важное - становлению юной личности.

В советское время её книги запрещали по понятным причинам. Но вторую жизнь романы Чарской обрели в 1990-е, когда "Детская литература", "Республика", "Пресса" и другие издательства стали их печатать.

Лидия Алексеевна не писала про избалованных и капризных детей. Все ее институтки и бродяжки – это сильные личности, многогранные души, в которые очень хочется заглянуть.

И, что самое ценное, она писала о своих современницах, о том быте в пансионах, который видела сама. Поэтому ей невозможно не верить.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2276

@темы: ссылки, Цель достигнута, мнение о книге, За что?, Чарская, Люда Влассовская, На всю жизнь, Княжна Джаваха, Записки институтки, Лесовичка

---

Любопытно

[silent-gluk]

Аудио повесть: "Записки маленькой гимназистки"

youtu.be/npOhKtlVV0U?feature=shared

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2267

@темы: ссылки, Чарская, Аудио, Записки маленькой гимназистки

---

Любопытно

[silent-gluk]

Чарская писала, что целью её творчества является нравственное воспитание:

«Вызвать добрые чувства в юных читателях, поддерживать их интерес к окружающему, будить любовь к добру и правде, сострадание».
«Этика души ребёнка — это целая наука, целая поэма и целое откровение. К ней надо подступать нежно, чуть слышно».
«С самого раннего детства, как некогда древние эллины демонстрировали культ красоты тела человека, так мы должны воспитывать его душу, пробуждать в нём всё гордое, человеческое, прекрасное, к чему он, как к солнцу, должен стремиться шаг за шагом, каждым фибром своего существа».

Из книги Д. В. Кайзер «Планета Лидии Чарской»


Отсюда: vk.com/wall-215751580_2260

@темы: статьи, ссылки, Чарская

---

Читатели "Задушевного слова" о книгах Чарской

[silent-gluk]

"Прошу кого-нибудь мне ответить, какая повесть дорогой писательницы Л.А.Чарской интереснее. "Записки институтки" или "Люда Влассовская"? Я очень сожалею, что не получала журнала "Задушевное слово", когда в нем были помещены эти чудные повести."

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2254

@темы: ссылки, мнение о книге, Чарская, Люда Влассовская, Задушевное слово, Записки институтки

---

Любопытно

[silent-gluk]

Оказывается, вчера был день рождения Лидии Вороновой...

Лидия Алексеевна Воронова родилась в Санкт-Петербурге 19 (31 по н.ст.) января 1875 года у прикомандированного к Николаевской Инженерной академии Поручика Лейб-Гвардии Егерского полка Алексея Александровича Воронова и его законной жены Антонины Дмитриевны.

С днём рождения, дорогая Лидия Алексеевна!

На фото - годовалая Лидочка Воронова.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2251 . Фото там же.

@темы: ссылки, Чарская, биография