Любопытно

[silent-gluk]

На Фантлабе есть библиография Чарской. Но там нет произведения "Вакханка". В примечании написано: "Повесть «введена в литературный оборот» в 1994 г., когда была издана в составе антологии «Тридцать три урода». Утверждалось, что повесть написана Лидией Чарской. Якобы книга в своё время была запрещена и изъята из библиотек. Источником текста указано издание: Чарская Л. Вакханка. Быль. — Пг.: М.И.Семенов, [1917]. Годом написания повести указан 1915 г. Позднее повесть переиздавалась в других книгах, а также была размещена на различных сетевых ресурсах, в том числе и в Викитеке.

Однако ряд обстоятельств подвергают сомнению, как авторство Лидии Чарской, так и время написания повести. Так, не удалось обнаружить каких-либо следов издания 1917 г. в прижизненных библиографиях и библиотечных каталогах. Нет сведений по этому изданию и в «Книжной летописи» 1917 г. Какой-либо документ о запрете книги (например, приговор суда об уничтожении тиража) также не удалось обнаружить. Неизвестно об упоминаниях о повести в периодической печати тех лет и в воспоминаниях современников. Не исключено, что в 1994 г. имела место издательская мистификация."

Может ли кто-нибудь подтвержить или опровергнуть эту гипотезу?..

@темы: вопрос, Чарская, Вакханка

---

Любопытно

[silent-gluk]

НОВЫЙ АВГУСТ. И СНОВА - ПОГРУЖАЕМСЯ В ЭПОХУ РОМАНА ВМЕСТЕ С ИНОЙ ЛЕРСКОЙ.

РОМАН «ВИНОВНА, НО…» (1913).
НА ИЗЛЁТЕ БЭЛЬ ЭПОК…
ПОСЛЕДНИЙ ГОД ПЕРЕД ВЕЛИКОЙ ВОЙНОЙ.

Существует множество книг и альбомов по быту прошедших времён. Благодаря им можно лучше понять простую, обычную жизнь людей, которые жили в том или ином периоде истории. В последние десятилетия они очень популярны. Читатели охотно покупают их и изучают. Но когда я стала вновь перечитывать взрослые романы Чарской – «Солнце встанет», «Вакханку», «Её величество Любовь», «Виновна, но…», поняла, что это тоже некие энциклопедии быта начала 20 века. Они полны мелочей, таких привычных для героев и автора и совсем непонятных, малопонятных или понимаемых превратно нами, живущими в 21 веке. Упоминания имён, названия чего-то - одежды, бытовых вещей - можно слегка понять в контексте. Но намного интереснее понимать, погружаясь в эпоху полностью.

В наше время нам, пожалуй, интересны эти романы уже не совсем, как художественное произведение. А больше - как источники той - обычной жизни: что тогда ели, на чём ездили, что носили…

И самым в этом отношении любопытным мне показался роман Чарской «Виновна, но…» (в журнальном варианте - «Песни земли»).
Так как это типичный женский роман, тут рассыпано множество бытовых мелочей, несуществующих теперь, поэтому если разгадать их загадки, можно «влезть в шкуру» человека 10-х годов 20 века и немного понять героев и саму писательницу… Ведь роман то тут, то там напоминает биографию Чарской, до сих пор не очень хорошо известную, но по крайней мере ту, которую она рассказала своим читателям в своих детских повестях «За что?», «На всю жизнь», «Цель достигнута», «Большой Джон» и в «романе мятежной души» «Виновна, но…».

Какие-то слова, словосочетания, которые были без перевода и объяснений понятны живущим тогда людям, сейчас или понимаются не так, или звучат загадочно. Я собрала максимально возможные объяснения, образцы рекламы того времени, старинные фото, открытки, сделав своеобразный комментарий к этому роману. Я начала выписывать незнакомые слова, понятия, искать их значения в то время (а я предполагаю, что действие романа происходит в 1911-1912 годах 20 века, судя по упоминаниям модных деталей костюма). Также можно предполагать эти годы, потому как Чарская всегда живо откликалась на какие-то современные ей события и вплетала их в свои романы, например, повальное увлечение авиацией. Ещё я взяла географические названия, имена и фамилии, в большинстве нам известные (хотя некоторые города сменили дисклокацию с одного государства на другое, ведь Европа меняла свои границы), но, чтобы создать атмосферу уходящей Прекрасной Эпохи, я решила обратить внимание и на них. Все-все детали, чтобы перед вами возникла полная картина жизни в 1913 году.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3061

@темы: История, ссылки, Реалии, За что?, Чарская, Вакханка, Цель достигнута, Большой Джон, На всю жизнь, Ее величество Любовь, Солнце встанет, Виновна, но..., Песни земли

---

Любовь в произведениях Л.Чарской

[silent-gluk]

Арнольд, не спеша, приближался, высокий, худощавый, изящный, с его гладким без тени растительности лицом английского денди, с безукоризненным пробором тщательно причесанных волос, в таком же безукоризненном смокинге, с ищущим и одновременно холодным взглядом, показавшимся особенно значительным вследствие темных колец, окружающих глаза. Строго сомкнутые губы угрюмо и значительно молчали.

Он подошел к кушетке, мягким ленивым движением опустился на нее подле гибкой полудетской-полудевичьей фигурки и уверенным движением захватил обе руки девушки в свои.
— Итак, Клео, — произнес он насмешливо, коснувшись губами ее тонких пальчиков, — maman желает, чтобы вы стали достойной супругой этого достойного молодого миллионера? — Он коротко и сухо рассмеялся.

Клео вздрогнула от первых же звуков этого странного недоброго смеха, и вдруг волна отчаяния захлестнула ее душу.
— Дядя Макс, не смейте смеяться надо мною! Вы же знаете: я люблю вас, и только вас, — и не буду ничьей женою.
Ее личико мгновенно побледнело. Настоящая страсть созревшей женщины зазвенела слезами в ее еще детском голосе... Лицо вмиг потухло и осунулось сразу. И сама она сразу вся потускнела как-то и теперь казалась почти дурнушкой.
Арнольд хладнокровным взглядом оценщика смотрел на нее.
— Нет, она положительно некрасива, бедняжка, ей далеко до матери, — мысленно резюмировал он, — у Анны есть тонкая острота и умение вести игру, у этой малютки сразу сказывается натура... Кусок бифштекса здесь — и чуть испорченный рябчик там, я гурман и предпочитаю последнее.
И лицо его приняло скучающее выражение.

Чисто звериным инстинктом Клео угадала его мысли... Внезапно потухли печальные огоньки в глубине ее кошачьих глаз. Ее взор ожил и прояснился. Грациозным движением, вернее прыжком, поднялась она с кушетки и прежде, нежели Арнольд успел опомниться, закинула ему обе руки на шею и прильнула к нему всем телом.
— Я люблю вас, дядя Макс... Разве вы не видите, как я люблю вас!.. — залепетала она теперь. — Я все знаю... Я знаю, что вы только так, просто, называетесь женихом мамы, для того чтобы... ну словом pour conserver les apparances, как говорят французы... Но вы не женитесь, ни за что не женитесь ни на маме, ни на ком другом... Ах, дядя Макс! Вы никого не любите в сущности... Вы не умеете любить... Таким уж создала вас судьба — жестоким, холодным и прекрасным. И, может быть, вот за эту-то холодность вашу, за жестокость эту самую я так и люблю вас... Полюбила, еще пять лет тому назад, еще когда была совсем ребенком... Тогда бессознательно, теперь сознательно, страстно, безумно... Я люблю вас, дядя Макс, больше, чем мама... О, гораздо больше, чем она... У нее есть помимо вас и другие интересы: ее театральные успехи, ее сцена. У меня — ничего нет. Я живу только вами, я дышу только вами. Поймите же, милый, нельзя безнаказанно шутить с огнем! Что вы делали со мною все эти годы? Вы исподволь, ради забавы, ради пустой прихоти или от скуки разжигали во мне то женское, что должно было бы еще спать во мне, не пробуждаясь годы, десяток лет, быть может... А вы зажгли меня, вы бросили в мою душу зерна чувственности, и они вырастили мою огромную, мою огневую страсть... Вы сами виноваты теперь, если я не могу жить без вас, если я хочу вас... если я каждую минуту готова отбить вас у матери и стать вашей любовницей... Ну да, стать вашей любовницей, отдаться вам, как вещь, которую вы можете сломать и выбросить на другой же день в окошко... Но в этот миг, сейчас, по крайней мере, вы мой, дядя Макс... Нет, не дядя, а просто Макс, чудный, желанный мой, дивный!

В начале этой горячей, влюбленной, волнующей речи Клео казалась несколько робкой и смущенной, но с каждым новым словом, с каждым новым мгновением стыд и робость исчезали куда-то, и перед изумленным Арнольдом предстала маленькая вакханка с помутившимися от страстного желания глазами, с льнущим к нему раздражающе гибким телом. Теперь ее тонкие, еще так молодо-розовые руки змеями обвивали его шею. Горячее дыхание жгло лицо... Помутневшие глаза опаляли нездоровым огнем...
Не было ничего трезвого и в ее прерывистом шепоте. И Арнольд скорее угадал, нежели расслышал слова, повторяемые бессчетно:
— Я люблю тебя... Макс! Бери меня... Губи меня... Убей меня... Я люблю тебя пламенно... Я умираю без твоей ласки... Слышишь? Зачем ты будил мою страстность? Зачем с детских лет распалял мою душу? Мне ничего не надо. Я ничего не хочу, не требую взамен. Только ласки. Только любви твоей. Или я хуже мамы? Но ведь она старуха передо мной. А я... я...

Она не договорила... Она, казалось, задохнулась под волной захватившей ее страсти. Маленькая гибкая рука все сильнее и сильнее сжимала шею Арнольда, а пряный, острый, как нож, аромат мускуса начинал кружить ему голову. Ученица превзошла, по-видимому, в науке страсти своего учителя. И уже вполне оправдала все его ожидания. Действие от тех раздражающих, чувственных поцелуев, которыми он вот уже скоро пять лет, как покрывал эту белую, как жемчуг, шейку и розовое детское личико, сказалось теперь. Он во всей его потрясающей силе отравил ядом знойной похотливой любви этого ребенка, и мог теперь пожинать плоды рук своих.

Лидия Чарская. Вакханка

Отсюда: vk.com/wall-215751580_1902

@темы: Цитаты, текст, ссылки, Чарская, Вакханка