Записи с темой: Лесовичка (11)
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Библиотека из города Алдан (что в Республике Саха-Якутия), возможно, имени Некрасова, тоже отмечала юбилей Чпрской.

Лидия Алексеевна Чарская (настоящая фамилия Воронова, в замужестве Чурилова) - русская детская писательница и поэтесса. Имя Лидии Чарской сегодня редко встречается в читательских дневниках школьников. Однако всего сотню лет назад слава писательницы была всенародной.

31 января 1875 года в Санкт-Петербурге в семье поручика лейб-гвардии егерского полка Алексея Воронова родилась дочь Лидия. Ее мать умерла при родах, воспитанием девочки занимались тетки. Когда девочка подросла, было решено отвезти её в Павловский женский институт. Со временем институт стал для девушки второй семьей. После окончания училища Лидия Алексеевна определилась в Александринский Императорский театр, в котором прослужила с 1898 по 1924 год.

Именно там, на сценических подмостках, родился псевдоним “Чарская”.

Толчком к литературному творчеству послужило стеснение в средствах. Ведь у нее рос сын, а помощи ждать было неоткуда. Занятие литературой, к удивлению Лидии Алексеевны, оказалось легким и приятным. И она отдалась ему всецело, хотя продолжала работать в театре. Чарская обнаружила, что пишется ей легко и свободно.
За 20 лет литературной деятельности Чарская написала около 80 произведений. Ее известность достигла европейских стран. Переведенная на немецкий, английский, французский, чешский языки, она вошла в каждый дом, в каждую семью, где росли дети. Молодежь зачитывалась ее произведениями, восторженно встречая новые книги. Повести “Княжна Джаваха”, “Люда Влассовская”, “Вторая Нина”, “Записки маленькой гимназистки”, “Сибирочка”, “Лесовичка”, рассказы “Волька”, “Первый день”, “Два сочельника”, “Корректорша Варкунина”, сказки “Золотая свирель”, “Волшебная сказка” и другие - вот неполный перечень того, что взахлеб читало подрастающее поколение начала XX века.

О чем писала Лидия Алексеевна? О доброте, любви к ближнему, состраданию, отзывчивости. Ее герои - люди разных сословий. Это и дворяне, которые обучают своих детей в привилегированных учебных заведениях; это служащие, живущие на вознаграждение за свой труд; и нищие, которые мечтают о куске хлеба. Но всех их объединяет бескорыстие, искренний порыв отозваться на чужую боль и вера в светлое начало в мире. Герои книг Чарской осиротевшие, брошенные, потерянные или похищенные дети, которых подстерегают опасности. Но они честны и справедливы, и, ни при каких обстоятельствах нельзя заставить их совершить дурной поступок. А ещё очень важное качество героев книг - непреклонная вера в то, что рано или поздно злые силы потерпят поражение, а добро победит.

Отсюда: vk.com/wall542033624_3660

@темы: ссылки, Сказки, Рассказы, Чарская, Княжна Джаваха, Лесовичка, Сибирочка, Записки маленькой гимназистки, Люда Влассовская, Вторая Нина

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Библиотека-филиал Библиотеки имени В.М.Шукшина (Новосибирск) кратка, но оригинальна:

31 января - 150 лет детской писательнице Лидии Чарской.

Когда Лидия стала ученицей Павловского института благородных девиц, там же начала писать дневники, на основе которых потом были изданы книги для детей.

Романы и повести писательницы: «Записки маленькой гимназистки», «Сибирочка», «Лесовичка», «Один за всех» - обязательно понравятся юным читателям, особенно девочкам.

Друзья! Пишите дневники, может быть и ваши воспоминания могут стать книгами…

Отсюда: vk.com/wall326107639_7244

@темы: ссылки, Чарская, Лесовичка, Один за всех, Сибирочка, Записки маленькой гимназистки

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Вот еще пример статьи к юбилею.

Городищенская центральная районная библиотека пишет:

Лидия Чарская – известная детская писательница, актриса. Автор свыше трехсот произведений для детей и юношества. Настоящая фамилия писательницы – Воронова. Она родилась в Санкт-Петербурге в семье поручика лейб-гвардии егерского полка Алексея Воронова и дочери купца Антонины Крахоткиной. Мать девочки умерла во время родов, и ее воспитывали мамины сестры. Когда Лиде исполнилось десять лет её приняли в Павловский институт благородных девиц. Именно там и началась ее творческая биография.

Первые стихотворные произведения Воронова написала в десятилетнем возрасте, первую прозу – спустя пять лет. Начало всему положил дневник, который Лида начала вести в 15 лет. Она доверяла ему все свои тайны и события из жизни – своей и своих подружек по институту. Позже эти записи станут основой повести под названием «Записки институтки».

В августе 1897-го Воронова начала обучение на драматических курсах при Императорском Санкт-Петербургском Театральном училище. Будучи студенткой третьего курса, она впервые взяла себе псевдоним Чарская, наверное, от слова «очарование» или «чары». Под этим псевдонимом девушка выходила на сцену Михайловского театра, где шли экзаменационные постановки. После окончания курсов Чарская попала в труппу Александринского театра, где служила вплоть до 1924 года.

В поисках подработки Лидия попыталась устроиться переписчицей в крупное издательство. Владелец попросил принести любые записи, чтобы увидеть ее почерк. Чарская принесла свой дневник. После того, как издатель прочел несколько страниц, он заинтересовался не столько почерком, сколько сюжетами, описанными в дневнике. Вдохновившись успехом, Лидия принялась писать книги.
Вскоре одно за другим вышли несколько произведений Лидии Чарской – «Сибирочка», «Княжна Джаваха», «Лесовичка», «Сестра Марина». Большая часть из них переведена и издана на иностранных языках. Однако на жизнь Чарской, несмотря на огромную популярность её произведений, едва ли хватало. Почти всю прибыль забирал себе издатель. А потом грянул октябрь 1917 года.

Советская власть особо не жаловала деятелей культуры, многим из них ставили в вину буржуазно-мещанские взгляды. К тому же, Лидия Чарская имела дворянское происхождение, и это предрешило ее дальнейшую биографию. Книги писательницы назвали бульварной литературой, и запретили издавать. Головокружительный успех и любовь читателей оказались в прошлом. Теперь о книгах Чарской говорили, что они «пошлые, бездарные, глупо-сентиментальные». А все герои ее повествований – сплошь и рядом бездушные стереотипы.

В 1924-м Лидию заставили уволиться из театра, где она прослужила верой и правдой почти четверть века. Писательница находилась в бедственном положении, получала мизерную пенсию и зачастую сидела без работы.
Лидии Чарской не стало 18 марта 1937 года. Лидия умерла тихо и незаметно. Проводить ее в последний путь пришли две соседки-читательницы, которые ужаснулись при виде убогости убранства квартиры Чарских. Похоронена на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.

Новый виток популярности пришел к Чарской только в 1990-е годы. Ее книги начали активно переиздаваться, в журналах появились статьи писательницы, несколько произведений даже включили в программу школы. К сожалению, настоящее признание пришло к Чарской с опозданием почти на целый век.
Замечательные книги писательницы вы сможете найти в фонде нашей библиотеки. Ждём вас!

Отсюда: vk.com/wall-211359966_1032

@темы: ссылки, биография, Чарская, Княжна Джаваха, Записки институтки, Лесовичка, Сестра Марина, Сибирочка

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
ИЛЛЮСТРАТОРЫ ЧАРСКОЙ. Алиса Савицкая, серия "Девичьи истории".

В 2011-2013 годах в издательстве "Ранок" выходила целая серия книг Чарской в необычном и привлекательном оформлении художницы из Харькова Алисы Савицкой. Сами тексты, к сожалению, во многом отредактированы и изменены, даже в каких-то новых названиях с трудом можно угадать оригиналы названий повестей, но обложки очень подходят к серии "Девичьи истории" и мне нравятся.

Также Алиса делала обложки и иллюстрации к сборникам Лидии Чарской "Сказки голубой феи".

Посмотреть другие работы художника: illustrators.ru/users/alisa


Отсюда: vk.com/wall-215751580_3091

По ссылке - вышеупомянутые обложки.

@темы: ссылки, иллюстрации, библиография, Чарская, Волшебная сказка, Дикарь, Княжна Джаваха, Лизочкино счастье, Лесовичка, Сибирочка, Записки маленькой гимназистки, Дом шалунов

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Цитаты любимых героев

Очень правильные слова от Арбатова ("Лесовичка"):
"Чтобы угодить Богу, чтобы любить и познавать Его, не надо запираться в тесную келию от всего мира... Во всяком случае, тот, кто своим талантом может доставить высокое художественное наслаждение людям, тот, кому от Бога дана возможность заставить толпу волноваться, плакать, смеяться, тот, кто в состоянии привлечь внимание слушателя и показать ему жизнь, как она есть, - тот, по-моему, не имеет права прятаться за монастырские стены и совершает грех, зарывая свой талант..." (с)

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2518

@темы: Цитаты, ссылки, Чарская, Лесовичка

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
ГЕРОИ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ. ЯРКИЕ ИЛИ НЕЗАМЕТНЫЕ.
Посвящается всем героям, реальным и книжным, ярким и невидным, живым, погибшим или живущим у нас в душе.

Книги Л.Чарской отличаются именно этим - в них всегда есть Герои, на которых хочется равняться, за которыми мы желаем идти, часто невероятные, но с такими качествами, что ценятся нравственными людьми. Честь, совесть, смелость, доброта, честность, верность принципам...

Сергей Сергеевич Арбатов из повести "Лесовичка":

"Мы, то есть Арбатов, я и Кущик, играли в этот вечер одноактную драму перед длиннейшим и глупейшим фарсом.
Арбатов изображал в пьесе моего отца. В конце драмы он должен убить себя из револьвера, потому что он бывший каторжник, и это обстоятельство клеймит его дочь. Сергей Сергеевич был на высоте своего призвания в этот вечер. Он играл великолепно.
Публика притаилась, затаив дыхание, следя за его игрой.
В конце пьесы у Арбатова происходит трагикомическое объяснение с Кущиком, изображавшим пьяненького торговца, пришедшего отчитывать каторжника за его давнишнюю вину.
Кущик не мог не балаганить. Он "кренделил" вовсю: пересыпал свою речь гримасами и ужимками, стукнулся головой о печь, грохнулся со стула. Но, тем не менее, публика оставалась совершенно равнодушна на этот раз к обычно потешавшему ее комику. Все ждали драматической сцены финала. И вот она наступила. Кущик чуть ли не на четвереньках, изображая пьяного, убрался за кулисы под жидкие аплодисменты райка. Арбатов начал свой монолог, приблизившись к рампе. Я, ожидая своего выхода, находилась в первой кулисе, и мне хорошо было видно его страшно бледное лицо, его горящий взор...
Голос Арбатова креп с каждой минутой. Подобно громовым раскатам носился он по театру. Он говорил о том, что не стоит жить, когда вокруг него враги, люди-шакалы, готовые погубить его каждую минуту. Он говорил, что готов расстаться с жизнью, что ему жаль его дочь, безумно жаль его бедняжку Марусю, но что ей легче будет после его смерти, ибо люди простят ему мертвому то, что не прощали живому, и призреют его Марусю.
Слушая этот блестящий артистический монолог, я позабыла и сцену, и рампу, и кулисы... Мне казалось теперь, что передо мною стоит не талантливый актер Сергей Сергеевич Арбатов, а глубоко несчастный, обездоленный человек и убитый отец.
Что случилось потом — никогда не забуду... Арбатов или, вернее, Иван Кардулин (имя несчастного героя) вынул револьвер, приложил его к виску... и... раздался выстрел... Стройная фигура Арбатова и его полуседая голова очутились на полу.
Наступила минута действовать мне, игравшей дочь Марусю.
— Папа! Папа! Что ты сделал, папа! — вскрикнула я, опрометью выскакивая из-за кулис и бросаясь к нему.
Его игра, полная незаменимых тончайших блесток, захватила меня. Его экстаз передался мне.
Я — или, вернее, дочь бывшего каторжника, Маруся — упала перед распростертым отцом на колени, охватила его голову руками и, рыдая, прокричала на весь театр.
— Папа умер! Мой папа умер!
Занавес медленно пополз вниз.
Поднялся рев неописуемого восторга, плеск "аплодисментов", крики "браво, Арбатов! Браво, Корали!" неумолкаемые, потрясающие, стихийные крики.
Я быстро вскочила с колен. Занавес вполне опустился до подмостков сцены, а Арбатов все еще лежал в прежней позе, с широко разбросанными руками, с неподвижным лицом.
— Сергей Сергеевич... Вставайте... Надо выходить на вызовы... — произнесла я и взяла его руку.
Она была холодна, эта рука. Холодна как лед. Что-то быстрое и страшное промелькнуло в моем мозгу, и я прямо заглянула в его глаза.
Глаза Арбатова были страшно вытаращены и тусклы. Казалось, они смотрели и не видели ничего.
— Сергей Сергеевич! Что же это? Не до шалости, батюшка, когда публика с ума сходит! — послышался за нами голос помощника режиссера, на обязанности которого было, между прочим, следить, чтобы артисты выходили на вызовы публики по окончании акта.
Но Арбатов продолжал по-прежнему лежать недвижимым.
Кущик подскочил к нему, сильно рванул его за руку и... вдруг его хриплый обычно голос тонким, пронзительным фальцетом прозвенел на всю залу:
— Он мертвый! Мертвый! Кто-нибудь помогите же!.. Арбатов умер!..
Арбатов умер. Умер вдруг, неожиданно, в расцвете своего пышного таланта. По словам доктора, пришедшего констатировать печальный факт, смерть караулила уже давно намеченную ею жертву. У Арбатова был порок сердца, с которым можно жить бесконечно долгие годы и умереть неожиданно, каждый миг. Жизнь артиста — сплошная цепь мучений, горя и восторга, счастья и неудач. Успех и поражение переносятся им одинаково жутко и остро. Эти волнения за театр, за благосостояние своей труппы и убили Арбатова.
Что пережила я — трудно выразить словами. Я привыкла к ударам судьбы, но этот удар слишком ошеломил меня. Арбатов, как добрый отец, заботился обо мне, был так добр и ласков со мною, так умел дать мне цель и счастье жизни, так умел поднять мой унылый, угрюмый дух!.. Я его любила, как отца, любила настолько сильно, насколько умеет любить бедное сиротливое лесное дитя!
Но я не плакала, потому что не умею плакать...
О, если бы я умела плакать..."

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2368

@темы: Цитаты, ссылки, Чарская, Лесовичка

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Лидия Чарская – "воскресший" автор

Впервые я познакомилась с романами Лидии Алексеевны в студенчестве, когда в руки ко мне совершенно случайно попала новенькая книжица с интригующим названием... "Записки институтки".
Потом уже были прочитаны бестселлеры автора: "Княжна Джаваха", "Люда Влассовская", "Лесовичка" и прочие романы о девочках с непростой судьбой. И с удивлением узнала, что читаю не современного автора, а выходца из царской России! Годы жизни: 1875 -1937 г.г.

В предисловии к одной из книг о писательнице сказано так:
"Сведений о жизни Чарской немного: даже в пору ее наибольшего успеха, ее славы, она оставалась человеком очень скромным, почти никогда не писала о себе. Да и вообще создавать биографию молодой женщины в самом разгаре ее творчества никому, вероятно, не приходило в голову. Правда после всех ее нашумевших книг, Чарская написала три повести «о самой себе», стоящие как бы в стороне от всех ее предыдущих. В этих ее повестях – «За что?», «На всю жизнь», «Цель достигнута» – она поведала историю своей жизни за двадцать с лишним лет… "

Надо сказать, что Лидия Чарская (в девичество - Воронова, в замужестве - Чурилова) – женщина с непростой судьбой. Но несмотря на собственные невзгоды, она сумела создать волшебный мир для нас, девочек, в котором было место всему: и благородству, и предательству, и искренней дружбе и, что самое важное - становлению юной личности.

В советское время её книги запрещали по понятным причинам. Но вторую жизнь романы Чарской обрели в 1990-е, когда "Детская литература", "Республика", "Пресса" и другие издательства стали их печатать.

Лидия Алексеевна не писала про избалованных и капризных детей. Все ее институтки и бродяжки – это сильные личности, многогранные души, в которые очень хочется заглянуть.

И, что самое ценное, она писала о своих современницах, о том быте в пансионах, который видела сама. Поэтому ей невозможно не верить.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2276

@темы: ссылки, За что?, Чарская, Княжна Джаваха, Записки институтки, Лесовичка, Цель достигнута, мнение о книге, Люда Влассовская, На всю жизнь

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
"На дворе свирепствовала вьюга. Первые дни нового года напугали метелями и стужей людей. Свист ветра, его завывание в трубах и дикая пляска метелицы заставили обитателей прятаться по домам.
В монастырском пансионе все спало в эту ненастную ночь."

Л.Чарская. Лесовичка

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2181

@темы: Цитаты, текст, ссылки, Чарская, Лесовичка

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Я читала много книг Чарской, но наибольшее впечатление на меня произвели "Лесовичка" и "Евфимия Старицкая".

Отсюда: vk.com/wall-215751580_1845

@темы: ссылки, Чарская, Задушевное слово, Лесовичка, мнение о книге, Евфимия Старицкая

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
ИСТОРИЯ УДАЧНЫХ ПЕРЕИЗДАНИЙ.
Лидия Чарская. Волшебная сказка (сборник повестей). Издательство "Пресса". 1994 г.

В 90-е гг.20 века, когда Чарскую только-только начали переиздавать, по-моему, никому не приходило в голову как-то переписывать по-другому её книги и сильно сокращать содержание или менять произвольно текст. В то время вышло несколько изданий самых известных произведений Чарской: "Записки институтки", "Княжна Джаваха", "Сибирочка", "Записки маленькой гимназистки" и некоторые другие.

Этот сборник примечателен тем, что в него вошли "Лесовичка" (впервые) и "Волшебная сказка" (тоже в первый раз после революции). Эти повести нечасто переиздаются и сейчас.
Всего в книге три повести: "Княжна Джаваха", "Лесовичка" и "Волшебная сказка". У книги есть суперобложка с изображением Бовы-королевича, о котором упоминается в повести "Волшебная сказка". Также внутри книги есть новые иллюстрации Н.Абакумова, немного, которые идут перед большими частями произведений. Они вполне хороши, соответствуют содержанию. Старинных иллюстраций нет.

Повестям предшествует очень хорошая статья Станислава Никоненко о творчестве Лидии Алексеевны. vk.com/@-215751580-nikonenko-stanislav-volshe..

Больше всего нас конечно, интересует, не изменён ли текст. Так как ко всем трём повестям есть доступ, например, в РНБ - к оригиналам дореволюционных изданий товарищества М.О.Вольф, мы спокойно можем сравнить тексты - и, действительно, кроме некоторых запятых, многоточий, современного написания слов (например, глава о Джавахе называется в переиздании "Принцесса Горийская показывает чудеса храбрости", а не "оказывает"), тексты сохранены максимально и перенесены из оригинала без изменений. Думаю, надо указать редакторов этой книги: Кондратьева, Каминская, Синьковская. Спасибо им за бережное отношение к текстам повестей Чарской. Благодаря большому тиражу и сейчас изредка можно встретить это издание в букинистических магазинах.

Никоненко Станислав. Волшебные сказки Лидии Чарской
Видимо, самой волшебной (если можно так выразиться) сказкой является то, что была некогда, теперь почти уже в незапамятные времена, такая писательница, как Лидия Чарская, которая за пятнадцать лет выпустила около восьмидесяти книг. Существуй в ту пору книга рекордов Гиннеса, Лидия Чарская наверняка бы туда попала. Причем Лидия Чарская успевала не только писать книги, но и выступать на сцене Александринского театра в Петербурге, где она проработала четверть века!

А в содержании произведений Лидии Чарской ничего волшебного нет. Они о быте, о мальчиках и девочках, юношах, девушках Преимущественно, но многие герои писательницы мечтают о том, чтобы их жизнь преобразилась, перестала быть серой, будничной, то есть, в общем-то, о том, чтобы в их судьбу пришла сказка.

При жизни, да и после смерти, Чарская многократно подвергалась разгромной критике. А после революции ее книги даже изымали из библиотек. Вот так и случилось, что последняя книга писательницы при жизни вышла в 1918 году, хотя прожила она еще двадцать лет. Вот так и случилось, что сведения о ней весьма скудны. Неизвестны ни точная дата ее рождения (1875 или 1876), ни место рождения (Кавказ или Петербург), неизвестны точная дата смерти (1937 или 1938) и место (предположительно — Крым).

Известно настоящее имя писательницы — Лидия Алексеевне Чурилова (урожденная Воронова). Известно также, что уже в десять лет будущая писательница сочиняла стихи, а в пятнадцать лет начала вести дневник, который впоследствии помогал ей достоверно воссоздавать обстановку женских институтов — учебных заведений для девочек, типы педагогов и учащихся.

Лидия Воронова окончила Павловский институт в Петербурге, а вспыхнувшая в раннем детстве любовь к театру привела ее на сцену Александринского театра.

С начала века одна за другой стали появляться книги писательницы Лидии Чарской (такой она себе выбрала псевдоним) — повести для детей, для юношества, сказки, сборники рассказов, пьес, стихов, И следует сказать, что, видимо, самым значительным произведением ее стала небольшая публицистическая книжка в полтора десятка границ, вышедшая я 1909 году, — «Профанация стыда», книжка в защиту детей от взрослых, книжка, резко и страстно осуждающая применение телесных наказаний в учебных заведениях дореволюционной России. В этой книжке запечатлены все лучшие Душевные свойства Чарской, которые и побуждали ее писать для детей и о детях: уважение к личности ребенка, стремление уберечь ребенка от зла, воспитать в нем доброту, отзывчивость, человечность, веру в светлое начало в мире, любовь к труду, привить маленькому человеку простые и вековые моральные нормы — не убей, не укради, возлюби ближнего своего…

Простой язык, бесхитростные сюжеты, доступные пониманию юного читателя ситуации и взаимоотношения персонажей в произведениях Чарской снискали ей дотоле невиданную популярность у тех, кому были адресованы повести и рассказы писательницы — у детей и подростков. Взрослому читателю такая популярность была непонятна. Они искали объяснение этому явлению и зачастую оказывались несправедливыми к писательнице.

Уместно привести эпизод из книги писателя Леонида Борисова «Родители, наставники, поэты…», где он описывает посещение книжного склада, где некоторое время работал, Марией Федоровной Андреевой, знаменитой актрисой, женой Горького (в эпизоде присутствует Также известный театральный критик Кугель).

Борисов предложил актрисе посмотреть книги Чарской, сохранявшиеся в изобилии на книжном складе дореволюционного издательства:

«Я разложил перед Андреевой целую выставку скучнейшей, паточной писательницы.

— Подумать только — все это когда-то я читала, даже нравилось, честное слово! В чем тут дело, а?

— В доверии ребенка к тому, что ему говорит взрослый, — пояснил Кугель. — И еще — в степени большей — в том, что взрослый спекулирует на желаниях читателя своего. И еще: жантильное воспитание, полное пренебрежение к родному языку — вот вам и готов читатель мадам Чарской! А так — дама она как дама, и может быть, пречудесная женщина. Мне говорили, что она очень добра, щедра, хорошо воспитана.

Мария Федоровна взяла книги „Княжна Джаваха“ и „За что?“. Я предлагал „Записки институтки“ — все же быт изображен недурно, по-хорошему очерково. Недели три спустя Мария Федоровна принесла Чарскую и Пуэкр, положила книги на мой стол и, глядя мне в глаза, вдруг неистово расхохоталась. Я подошел к зеркалу, взглянул на себя — все в порядке, чего она смеется?

Играет? Репетирует?

— Княжну Джаваху вспомнила, — коротко дыша, отсмеявшись проговорила Мария Федоровна. — Не понимаю, как могли издавать сочинения Чарской, почему по крайней мере никто не редактировал ее, не исправил фальшь и порою, очень часто, неграмотные выражения? Кто-то, забыла кто, хорошо отделал эту писательницу».

«Хорошо отделал» Чарскую другой, впоследствии очень популярный детский писатель и известнейший критик Корней Иванович Чуковский.

В 1912 году в газете «Речь» им была опубликована статья творчестве писательницы, где он иронизировал и над языком ее книг, и над сюжетами, и над персонажами, которые часто падают обморок, теряют сознание, ужасаются каким-то событиям, падают перед кем-нибудь на колени, целуют кому-нибудь руки, и т. д. и т. п.

«Я увидел, — писал Чуковский, — что истерика у Чарской ежедневная, регулярная, „от трех до семи с половиною“. Не истерика, а скорее гимнастика. Так о чем же мне, скажите, беспокоиться! Она так набила руку на этих обмороках, корчах, конвульсиях, что изготовляет их целыми партиями (словно папиросы набивает); судорога — ее ремесло, надрыв — ее постоянная профессия, и один и тот же „ужас“ она аккуратно фабрикует десятки и сотни раз. И мне даже стало казаться, что никакой Чарской нет на свете, а просто — в редакция „Задушевного слова“, где-нибудь в потайном шкафу, имеется заводной аппаратик с дюжиной маленьких кнопочек, и над каждой кнопочкой надпись: „Ужас“, „Обморок“, „Болезнь“, „Истерика“, „Злодейство“, „Геройство“, „Подвиг“, — что какой-нибудь сонный мужчина, хотя бы служитель редакции, по вторникам и по субботам засучит рукава, подойдет к аппаратику, защелкает кнопками, и через два или три часа готова новая вдохновенная повесть, азартная, вулканически бурная, — и, рыдая над ее страницами, кто же из детей догадается, что здесь ни малейшего участия души, а все винтики, пружинки, колесики!..»

Да, конечно, Корней Чуковский был во многом прав. Повторы ситуаций, восторженность, пылкие страсти девочек, козни их врагов, чудесные избавления из самых безвыходных положений — все ото кочевало из книги в книгу. И все же…

И все же откуда, отчего такая популярность?

Вот только некоторые данные, свидетельствующие о фантастической популярности писательницы. В отчете одной детской библиотеки в 1911 году сообщалось, что юные читатели требовали 790 раз книги Чарской и лишь 232 раза сочинения Жюля Верна. (И это явление было типичным!)

Книги Чарской переводились на английский, французский, немецкий, чешский и другие европейские языки.

Была учреждена стипендия для гимназистов имени Л. Чарской.

— Конечно, если подойти к творчеству Чарской с мерками большого, настоящего искусства, тогда нам придется присоединиться к мнению Корнея Чуковского.

Однако если с этими же мерками подойти к произведениям для детей самого критика, w он рискует попасть в одну компанию с Чарской, Так, однажды некий профессор проанализировал «Муху Цокотуху» и показал абсурдность и аморальность этого произведения.

Очевидно, здесь должны быть совсем иные критерии. К произведениям Чарской нужна подходить как к дидактической, научно-познавательной литературе для детей. Конечно же, это вовсе не значит, что подобная литература должна быть второсортной. Она просто другая.

Если мы подойдем к творчеству писательницы с этих позиций, мы найдем объяснение причины успеха Чарской у юных читателей и объяснение успеха Чарской у различного рода воспитательно-образовательных учреждений дореволюционной России. А что этот последний успех был, свидетельствуют пространные списки сочинений Чарской на контртитулах ее книг, где сказано, какие именно из ее произведений кому, для чего и кем рекомендуются. Так, например, «Княжна Джаваха» была «допущена Ученым Комитетом Министерства Народного Просвещения в библиотеки учебных заведений», а также «рекомендована Главным Управлением Военно-Учебных заведений для чтения кадет и допущена в ротные библиотеки». А, скажем, историческая повесть о кавалерист-девице, героине Отечественной войны 1812 года Надежде Дуровой, «Смелая жизнь» была «признана Ученым Комитетом Министерства Народного Просвещения заслуживающей внимания при пополнении библиотек учебных заведений».

Само внимание министерства народного просвещения и управления военно-учебными заведениями к книгам Чарской говорит о многом. В первую очередь о том, что ее книги защищают устои существующего строя, воспитывают преданных царю и Отечеству граждан. Это книги определенной эпохи и выражающие господствующую идеологию данной эпохи. И, думается, в первую очередь именно эта послужило основанием для отвержения писательницы советской критикой?.

Но, думается, ведь и в этом своем качестве книги Чарской представляют собой известный интерес, ибо они выражают и отражают массовое сознание, чувствования, интересы, представления значительных групп населения. Как жили люди в прошлом веке? Каким был их быт, нравы, с какими проблемами они сталкивались, что их заботило? Да, ныне уровень нашей детской литературы вырос; совершенствовалось техническое мастерство и, возможно, психологическая глубина. Но вряд ли нынешний писатель, наш современник, сможет с большей полнотой и достоверностью передать переживания и подробности жизни институток — воспитанниц закрытых женских учебных заведений дореволюционной России. Об институтах и институтках Чарская писала много. О них идет речь в повестях «Записки институтки», «Княжна Джаваха», «Люд а Власовская», «Вторая Нина», «За что?», «Большой Джон», «Волшебная сказка» и многих других. В «Княжне Джавахе» мы знакомимся с соученицами юной княжны по петербургскому женскому институту — Ирочкой Трахтенберг, Людой Власовской и другими девочками, которые являются главными или активными действующими лицами в «Записках институтки», «Люде Власовской», «Второй Нине». Критиков раздражала экзальтированность героинь Чарской. Однако они забывали о специфической среде, в которой они находились.

Замкнутый мир женских институтов, представлявших нечто среднее между монастырем и исправительным заведением, относительная изолированность от внешнего мира, несомненно, сказывались на характерах обитательниц. Так что Чарская психологически адекватно воспроизводила восторженность своих персонажей, их нервозность, неврастеничность, их мечтательность и жажду возвышенной неземной любви, а у кого-то и потребность в жертвенности… Все эти свойства воспитывались самой атмосферой замкнутого мирка, в котором жили девочки, и получали распространение по закону психической эпидемии.

Дети верили Чарской и подражали ее героиням, потому что она писала о том, что хорошо знала, и многое из того, что переживали ее героини, испытала сама. Конечно, вряд ли, например, применим термин «автобиографическая повесть» к «Лесовичке», но с полным основанием можно утверждать, что чувство девочки, душой которой овладел театр, она передала убедительно именно потому, что сама с детства мечтала о театре. А в «Записки маленькой гимназистки» и серию книг о женском институте она, разумеется, вложила свой опыт гимназистки и институтки.

И ее кавказские повести тоже родились не на пустом месте. В них она передала свои знания и впечатления о Кавказе, сохранившиеся с детских лет.

Из таких произведений, как «Княжна Джаваха», «Джаваховское гнездо», «Вечера княжны Джавахи», «Газавет», юные читатели узнавали о Кавказе, о его природе и людях, о взаимоотношениях между представителями разных народов, исповедующих разные религии, о сказаниях и легендах, об освободительной борьбе народов Кавказа. Разумеется, книги Чарской не претендовали на научность, а сегодня мы можем легко найти в них известные искажения исторических событии, да и вообще фактического положения вещей. Но ведь подобные же искажения и неточности мы можем обнаружить в большей или меньшей степени у любого писателя, даже из тех, кого сегодня признаем классиками. И разбирая, последовательно и подробно, где Чарская что-то исказила, где она что-то преувеличила, вряд ли имеет смысл. Задача эта и неблагодарная, и неблагородная.

Так же, очевидно, бесплодно и бесперспективно иронизирование во поводу пристрастного, любовного отношения Чарской к аристократии (Чуковский отмечал, что на страницах произведении писательницы поминутно появляются то князья, то княгини, благородные губернаторы-генералы, а в «Записках институтки» даже «богатырски сложенная фигура обожаемого (Россией монарха, императора Александра III»). И вовсе нет здесь умиления или любования (в «Волшебной сказке», например, аристократы представлены в довольно неприглядном виде). Для Чарской князья, графы, княгини, баронессы — такие же непременные атрибуты, признаки определенной сказочности ее новостей, как и для русской народной сказки. Можно было бы с равным успехом создателей народных сказок — упрекать в приверженности к монархизму из-за того, что среди их персонажей заметную долю доставляют Иваны-Царевичи, цари, прекрасные царевны, князья и княгини…

Да, в произведениях писательницы Лидии Чарской можно найти много недостатков. У нее не всегда правилен язык, она допускает грамматические небрежности и частенько пользуется словесными штампами, ее героини и герои норою обрисованы схематично. Но будем к ней снисходительны, как те юные читатели, которые посылали ей тысячи восторженных писем. Правда, было ото давно, лет 75–90 назад. Юные читатели благодарили писательницу за доброту и надежду, которые она им подарила.

А разве этого мало?

Ст. Никоненко

Ссылки
[1] Чуковский К. И. Собр. соч. в 6 томах. М., 1969. Т. 6.

litresp.ru/chitat/ru/%D0%9D/nikonenko-stanislav...



Отсюда: vk.com/wall-215751580_1738 и vk.com/@-215751580-nikonenko-stanislav-volshebn...

@темы: ссылки, статьи, библиография, Чарская, Волшебная сказка, Лесовичка, Княжна Джавала

Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
ШКОЛЫ-ПАНСИОНЫ В ПОВЕСТЯХ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ

«ПЕРВЫЕ ТОВАРИЩИ»
«ТАСИНО ГОРЕ»
«РАДИ СЕМЬИ»
«ЛЕСОВИЧКА»
«ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ДОЧКА»
«ДОМ ШАЛУНОВ»
«ТРИНАДЦАТАЯ»
«БОЛЬШАЯ ДУША»
«ДИКАРЬ»
"ЛАРА БЕССОНОВА"

Пансион - в дореволюционной России и некоторых зарубежных странах название частного или государственного закрытого учебного учреждения с общежитием и полным содержанием учащихся.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_1730

@темы: ссылки, Чарская, Тринадцатая, Дикарь, Лесовичка, Тасино горе, Лара Бессонова, Первые товарищи, Ради семьи, Генеральская дочка, Дом шалунов, Большая душа