Слезами горю не помочь, горю поможет ПСС (Полное собрание сочинений Лидии Чарской, изд-во «Русская Миссия», том 7). Переименует произведение с таким травмирующим детскую психику названием. Какое горе? Никакого. «Приключения Таси». Весело и непринужденно. В шести главах вместо реальных 26-ти. Современные дети, страдающие информационным перенасыщением, легко читают огромные куски текста, не разделенные ничем, кроме отточий. Ну-ну, может быть.
Из-за того, что количество глав сокращено за счет объединения нескольких глав в одну, исчезло некоторое количество названий этих самых глав и их частей. Вот они:
6. Снова хромой Алеша.
12. Это была кошка! Добрый гений.
14. День в пансионе продолжается.
18. Тася убежала.
20. М- lle Фифи и m-me Коко.
22. Коко в роли парикмахера.
24. Тяжелое пробуждение.
11 и 26 главы слегка переименованы:
11 - было «В карцере», стало «В карцер» (так и думается, что при наборе буква не влезла).
26-я из «Сюрприза» стала «Рождественским сюрпризом». Наверное, этим объясняется и подзаголовок «Приключений Таси» в ПСС. Он гласит: «Святочная повесть». В оригинале, ни в первом, ни во втором дореволюционном издании, подзаголовка нет совсем.
Последняя глава, ненумерованная, в оригинальном издании называлась «Вместо заключения». В ПСС ее нет, от нее осталось несколько абзацев.
Естественно, главы эти значимы только для сюжета «Тасиного горя», для облегченного текста под названием «Приключения Таси» это уже не важно.
Если сначала редакторские ножницы просто обрезают хвосты типичных для Чарской длинных фраз – это в нескольких первых главах, то в середине книги, когда героиня попадает в пансион г.Орлика, исчезают и целые абзацы, и куски из середины, из начала предложений, что-то, как всегда, заменяется на более «благопристойное». И, самое главное, идет операция по удалению всех эмоций.
читать дальше
«Тасино горе»:
«-- A вы, должно быть, хорошая, -- сказала Тася, любуясь девочкой, и, подпрыгнув, неожиданно чмокнула Вронскую почти в самые губы».
«Приключения Таси»:
«-- A вы, должно быть, хорошая, -- сказала Тася, и, подпрыгнув, неожиданно чмокнула Вронскую в щеку».
«Тасино горе»:
«-- Девочки, оставьте ее, -- послышался за ними нежный голосок Дуси, -- она нечаянно выдала Фиму. Право, нечаянно! Ведь ты нечаянно это сделала? -- обратилась к Тасе милая девочка, глядя ей прямо в глаза своими светлыми, чистыми глазками. -- Ведь ты не хотела? Ты не подумала раньше, чем сделала это? -- спрашивала она Тасю и, обняв ее, не спускала с лица Стогунцевой своего лучистого ласкового взгляда».
«Приключения Таси»:
«-- Девочки, оставьте ее, -- послышался голосок Дуси, -- она нечаянно выдала Фиму. Право, нечаянно! Ведь ты нечаянно это сделала? -- обратилась к Тасе милая девочка. -- Ведь ты не хотела? Ты не подумала прежде, чем сделала это? -- спрашивала она Тасю».
«Тасино горе»:
«Дуся сумела пробудить в ней и затронуть лучшие струны её далеко не испорченного, но взбалмошного сердечка».
«Приключения Таси»:
«Дуся сумела пробудить в ней лучшие струны её взбалмошного сердечка».
У Чарской Тася, хоть и взбалмошная, но не испорченная. В ПСС этот акцент исчезает – это просто взбалмошная девчонка – типа, примите ее такой!
Вместо разнообразных фраз оригинала, тонко выражающих ту или иную степень действия или чувства – постоянно повторяющиеся замены на «сказал», «сказала», «посмотрела».
Персонажи из таких бумажных куколок – никакие. У них мало черт для отличия одного от другого. Легко воспринимать характеры с одной-двумя чертами, но непонятно зачем тогда столько лиц – они же все одинаковые.
Вот каким образом описания каких-то ярких черт характера героя или их действий становятся главной мишенью редактора:
-- Разумеется, нас будят с петухами, -- подхватила недовольным голосом (недовольно) графиня Стэлла. -- Ужасно неприятно! Совсем спать не приходится.
-- Это потому, что ты слишком долго возишься со своим туалетом, -- завиваешь на папильотки волосы и мажешь глицерином руки. Конечно, тебе остается мало времени на спанье, -- расхохоталась (поддразнивала) Тася.
-- Молчи, пожалуйста! -- топнув ногой, прикрикнула на нее графиня Стэлла.
-- Иванова! Ведите себя приличнее, -- строго заметила Анна Андреевна, сидевшая тут же за самоваром.
-- Нет, право, Мавра звонит точно на пожар, -- заметила Лизанька Берг, -- большая любительница поспать хорошенько.
-- A я, девочки, и не слышу звонка! -- со своей простоватой улыбкой произнесла Гусыня.
-- Тебе хоть из пушки пали под ухом и то не услышишь, -- недовольно заметила Ниночка Рузой, или Малютка, симпатичная восьмилетняя девочка, казавшаяся гораздо моложе (младше) своих лет.
-- Я, девицы, спать люблю! -- чистосердечно заявила Машенька с таким смешным выражением на лице, что все расхохотались.
-- Странно, гуси мало спят! -- насмешничала злая на язык Карлуша.
-- Да разве я гусь? -- захлопала недоумевающе глазами Машенька.
-- Нет, ты другое! -- лукаво усмехнулась Ярош.
-- A что же?
-- Гусыня! -- отозвалась снова Карлуша, и обе подруги покатились со смеху.
-- Ну, уж вы скажете тоже! -- обиделась Машенька. -- Гусыня-то глупая...
-- A ты y нас умница. Про это знает вся улица, петух да курица, дурак Ермошка, да я немножко, -- захлебываясь от смеха прокричала проказница (тараторила) Ярош.
-- Не трогайте ее, девочки, -- остановила Карлушу и Ярош Дуся Горская и вдруг тихо застонала.
-- Что с тобой, Дуся? Что с тобой? -- всполошились все.
-- Голова болит ужасно, -- прошептала (пожаловалась) Горская.
-- A все из-за вставанья с петухами. Все из-за колокола противного! Хоть бы украл его кто скорее, -- сердито проговорила (мечтательно сказала) Тася, которой было очень жаль свою бедную подругу.
-- Не украдут, -- уныло ( с сожалением) произнесла Галя Каховская.
-- Очень глупо желать неприятностей вашему директору, -- строго произнесла (заметила) Анна Андреевна и, встав из-за стола, пошла в комнату Настасьи Аполлоновны, где они обе за чашкой кофе поверяли друг другу все свои горести и неприятности, причиненные им пансионерками.
Лишь только фигура директрисы скрылась за дверью, Тася вскочила на стул, оттуда на стол, крича своим громким голосом:
-- Ура! Я придумала что-то! Ура! Колокол не разбудит вас завтра! Да, не разбудит, ручаюсь вам за это!
Все, что зачеркнуто – отсутствует в томе ПСС, все, что в скобках – новые слова в отредактированной повести.То есть, Приключения Таси» - это некое произведение, сколоченное из частей «Тасиного горя». Удивительно похожее, на первый взгляд, на книжку Чарской, и на последующие взгляды непонятно зачем появившееся на свет – в нем ни пользы, ни развлечения – так, какая-то безликая детская повесть. К ней можно и любое имя автора сверху надписать. Почему бы не О.Зоберн? Ведь всю «Чарскую» отсюда удалили. Кто читал критическую статью Корнея Чуковского о Лидии Чарской, помнит его сравнение процесса написания Чарской повестей с бесчувственным аппаратиком, по которому стучит главный редактор «Задушевного слова», а на кнопках – надписи – «Ужас», «Обморок» и т.п. Знал бы Чуковский о ПСС, он, скорей бы сравнил производство томов собрания с такой машинкой. Только здесь поменьше кнопок будет, а самая большая – DELETE. Дабы не загружать читателя текстом. Что-то вроде «Чарская-лайт».