Порт-Артурский Вася. Глава 6
На пристани. Добрый японец

Большой японский пароход «Ай-Чжю» уже давно стоял в гавани города Дальнего, в ожидании партии русских пленных, еще накануне прибывших по железной дороге. Этих пленных «Ай-Чжю» должен отвезти в Японию.

На палубе парохода бегают и суетятся японцы-матросы. Вокруг судна плавают маленькие китайские лодки — джонки.

Выдался сырой, промозглый зимний день. Холодный пронизывающий ветер гнал волны, покрывая их пеною, и они шумно плескались о выступ пристани. Японцы, на ломаном русском языке, торопили всех садиться.

На пристани было много тысяч народа: все солдаты из Порт-Артура.

Как только поезд пришел в Дальний, Вася, поблагодарив кочегара, бегом помчался к той стороне пристани, где стоял «Ай-Чжю». Он поспел как раз в ту минуту, когда пароход был готов к отплытию и матросы-японцы собирались снимать трап (так называется доска, которые перебрасывают с судна на пристань и по которой переходят пассажиры).

— Подождите, ради Бога, подождите! — кричал Вася, со всех ног бросаясь к мосткам, — мне надо… на пароход надо. До-о-заната! До-о-заната! — прибавил он по-японски, что означало: пожалуйста*.

Такого слова не существует. Вероятно, Вася говорит 何卒 до:дзо ‘пожалуйста, будьте добры, прошу вас’ + 貴方 аната ‘вы’. — Shunka Witko

Японцы-матросы и солдаты с удивлением смотрели на бледного, взволнованного, растрепанного мальчика, который во время бега потерял свою фуражку и молил их пустить его на пароход.

Наконец, один из них, с сердитым, нахмуренным лицом, оттолкнул Васю от трапа, крикнув ему в самое ухо ломаным русским языком:

— Нельзя… нельзя… проваливай… Твоя домой, моя плавай. Уходи… на свой дома.

— Нет, я сюда, к папе, — вскричал мальчик. — Я с вами еду… с папой… в плен! Понимаете? Туда! — махнул он рукой по направлению востока.

— Ой, не годится! Не годится! — снова залопотал сердитый японец. — У нас своя многа. Ой, как многа! Твоя лишняя. Кушать твоя давать надо… а… у нас кушать своя не многа… Ступай! — неожиданно грозно закричал он на Васю и даже слегка подтолкнул его в спину.

В эту минуту раздался третий свисток. Пароход должен был отчалить.

Страшное отчаяние охватило Васю. Папа уедет без него… Будет томиться в плену один, без своего Васи…

Вдруг взгляд его встретил знакомое, милое лицо у самого борта парохода, встревоженное и взволнованное не менее лица его — Васи. Дмитрий Иванович выделился из толпы пленных, находившихся на палубе, и бледный, как смерть, протягивал дрожащие руки к сыну.

Вася бросился к пароходу, но сердитый японец и трое других солдат, распоряжавшихся отправлением пленных, преградили ему путь и толкали его назад, на пристань.

— Папа! Папа! — с отчаянием в голосе закричал Вася, — ты видишь, они не пускают меня! Папа! Милый! Спаси меня! Возьми меня, папа!

Но Дмитрий Иванович ничем не мог помочь своему бедненькому Васе: он находился на пароходе, как пленник, под надзором японцев и в ответ на крики Васи он только глухо застонал. Другие пленные кричали и метались по палубе, требуя пустить Васю, и всячески бранили японцев. Но и они этим не могли помочь бедному мальчику.

А Вася, между тем, уже не пытался проникнуть на пароход. Глазами, полными слез, смотрел он, как забегали по палубе матросы, как начали убирать трап. Еще какая-нибудь минута — и громадный «Ай-Чжю» увезет от него папу надолго, может быть, навсегда… Отчаяние придало силы мальчику.

— Папа! — вскричал он не своим голосом и бросился вперед, чтобы насильно взбежать по трапу на пароход.

Но японский солдат как бы угадал намерение мальчика и с силой оттолкнул его.

В ту же минуту чья-то сильная рука отбросила солдата в сторону и Вася услышал над собой незнакомый голос, сказавший по-японски:

— Курукава! Ты плохой солдат, потому что сражаешься со слабыми!

Вася быстро оглянулся на говорившего. Это был молодой японский офицер с перевязанной рукой и головой, с благородным, болезненно бледным лицом и чуть насмешливыми глазами.

— Успокойся, мальчик! — проговорил он, ласково погладив Васю по головке, —пойдем со мною; тебе надо к отцу — и я беру тебя под свое покровительство. Подать трап! — приказал он властным голосом и в одну минуту снятые уже было мостки матросы опять перебросили с палубы на пристань.

— Хэйсоцу* Курукава, — обратился снова офицер к Васиному врагу японцу, — ты получишь тридцать ударов бамбука по пятам* за то, что обидел маленького русского.

Солдат. — прим. авт. (яп. 兵卒 хэйсоцу ‘солдат, рядовой’. — Shunka Witko).

Наказания японцев. — прим. авт.

Солдат побледнел. Это было серьезное наказание, так как удар бамбуковой трости причинял сильную боль.

— Мерзкий белолицый дикаренок, — ворчал Курукава на Васю, — будешь ты меня помнить, благо под мое начальство поступаешь ты и твой отец!

Но Вася не мог слышать злого шипения Курукавы. Он в эту минуту, полный счастья, целовал руки своего спасителя, обливая их слезами:

— Как ваше имя? — лепетал он по-японски, — скажите мне его, чтобы я мог вечно молиться за вас Богу.

— Меня зовут Уозан-Икеда, — произнес офицер, — и я желаю тебе всего лучшего, мой мальчик. У меня тоже остался сын в Японии, приблизительно таких же лет, как и ты… Я не скоро увижу бедняжку. Мне еще долго придется сражаться. Поезжай в наш славный Дай-Нипон* и поклонись от меня моей стране. А теперь, счастливый путь тебе и твоему отцу!

Страна восходящего солнца — так называют японцы свою страну. — прим. авт.
(яп. 大日本帝國 Дай Ниппон Тэйкоку ‘Японская империя’. Термин применим к Японии 1890–1947 гг. — Shunka Witko).
Последних слов офицера Вася уже не слышал. Он со всех ног кинулся бежать по трапу на палубу и через минуту бился и рыдал в объятиях своего отца.

Прощание с родными, душевные потрясения, ужасное испытание на пароходной пристани, пережитые ребенком, наконец бессонные ночи и жизнь впроголодь в последние дни осады Порт-Артура не могли не отразиться на здоровье такого маленького мальчика, каким еще был Вася.

Вася заболел горячкой.

В беспамятстве и бреду лежал он на пароходной койке, выкрикивая от времени до времени странные и бессмысленные слова.

— А мальчик-то умрет, пожалуй! — говорил своим товарищем Курукава, возненавидевший бедненького Васю.

И в самом деле, Вася боролся со смертью. Он не чувствовал, как «Ай-Чжю» совершил свое долгое плавание, как его перевезли в Японию, как он попал в славный Дай-Нипон, как назвал свою родину Уозан-Икеда, как за ним день и ночь ухаживал его папа, дрожа за жизнь своего ненаглядного мальчика.

Но Господь не хотел, как видно, лишить бедного пленного его последнего утешения.

Вася не умер. Жизнь его была спасена.

Отсюда: vk.com/@-215751580-vasya6

По ссылке - оригинальная иллюстрация.