А вот интересно... Из произведений Чарской мы знаем, что институтки вполне помогали друг другу с учебой (и не только подсказками - серьезно занимались с отстающими и все такое). Маловероятно, чтобы это прошло мимо внимания классных дам и т.д., т.е. начальство как минимум не возражало. В то же время когда в виленском институте (который, как выяснилось, не совсем институт), описанном Бруштейн, девочки попробовали позаниматься со слабыми ученицами и те об этом проболтались, получился большой скандал, вплоть до угрозы отчисления "за действия скопом" (в конце трилогии подобные "действия скопом" разрешают, но явно "скрипя зубами" - просто тогда положение получилось очень уж отчаянное: вот-вот выпускные экзамены, нормальной математики уже давно не было, нет и не предвидится, а сдавать-то математику надо!).

Так вот, интересно: почему такое различие? Потому ли, что виленский институт - на самом деле не институт и там свои правила, потому ли, что Бруштейн надо было как можно сильнее очернить учебное заведение времен царизма, или что?.. И кто в этом плане был правдивее - Чарская или Бруштейн?