Пара слов о Вере Новицкой

[telwen]

С того момента как я прочитала "Хорошо жить на свете", у меня было, ничем не подкрепленное, ощущение, что в этой и остальных повестях о Мусе Вера Сергеевна достаточно правдиво вспоминает свое детство и юность... Речь вовсе не идет об автобиографии и все же ...
Насчет "Хорошо жить на свете" мои предположения пока остаются предположениями...
А вот два очень косвенных факта относительно гимназической жизни Муси немного подтверждают мои ощущения...Или нет, и они притянуты за уши?
Как написано в "Памятной книжке Виленского учебного округа" Вера Сергеевна окончила Литейную женскую гимназию в 1890-м году.
И вот что я нашла...
1.
В.С.Новицкая "Безмятежные годы" Глава XVI Ожидание Императрицы -- Мое произведение

К приезду в гимназию Императрицы Муся пишет стихи...

-- Написала гадость и никому не покажу.
-- Мне во всяком случае покажешь, это уж извини.
-- Кажется, что и тебе не покажу.
-- Ну, уж это свинство будет! -- Люба обиделась и даже покраснела.
-- Ну, не злись же, покажу, уж так и быть. Слушай:

Давно всем сердцем мы желали
Тебя увидеть -- час настал,
Но словом выскажем едва ли
Ту радость, что нам Бог послал.
Из нас, детей, кто же сумеет,
Достойно чествовать тебя?..
Но в час, когда заря алеет
Кто славит солнышко, любя?
То скромных птичек песнь несется
Веселым гимном к небесам,
Она из сердца прямо льется
Навстречу благостным лучам.
Ты -- наше солнышко, наш свет!
Ты пенью нашему внемли
И детский искренний привет,
Царица-мать, от нас прими.

-- И ты смеешь это называть гадостью? Сама ты после этого гадость, душа бесчувственная, которая ничего хорошего не понимает. Это прелестно! Понимаешь? -- Прелестно! Я уверена, что ни Полярская, ни Мохницкая так не написали.
-- Разве и они пишут?
-- Ну да, принесли сегодня и уже вручили Дмитрию Николаевичу.
-- Хорошо, что я не сунулась! Конечно, их вещи во сто раз лучше, y них, верно, талант, так как y одной отец поэт, y другой -- сестра, и довольно известные. Оказывается, оно еще предварительно через цензуру Светлова идет; одного этого для меня достаточно, ни за что срамиться не буду, мерси, что предупредила, -- говорю я Любе.
Но стихи все же показывают учителям и они выбирают именно их, А Муся должна будет их декламировать..
В Литейной гимназии в примерно в этих же годах учились много известных личностей.
В 1881 году туда поступила Анна Петроовна Остроумова-Лебедева, которая училось в одном классе с Натальей Яковлевной Полонской - дочерью известно поэта.
Аня и Наташа ( позвольте мне их так назвать) учились на один-два класса старше Верочки.
В Литейной гимназии учились и сестры Лена и Надя Лохвицкие (Надежда Александровна Лохвицкая, будущая Тэффи, да), младшие сестры известной в 1880-1890-х годах поэтессы Мирри Лохвицкой. Лена должна быть вроде как младше Веры, а Надя - старше.
Вот какие были у Муси соперницы "Полярская" и "Мохницкая"... Или это мне совпадение мне кажется?
2. В повести "Веселые будни" В .С. Новицкая описывает Мусину учительницу рисования Юлию Григорьевну. Учительницу Муся очень любит, а вот рисовать у нее не получается...
Вот фрагмент из главы "Мое рождение."
"После неё стала класс угощать. Все берут как берут, a Татьянушка с Рожновой как приналегли!.. Ну, думаю, все до дна выберут. Нет, Бог милостив, еще кое-что осталось. Потом полетели мы сперва в нашем коридоре всех угощать, то есть учительниц конечно, на всю гимназию где же конфет напастись? -- только некоторым моим любимцам перепало, a затем галопом в средний коридор: -- ведь самые-то мои душки -- Юлия Григорьевна и Линдочка -- там всегда, потому Юлия Григорьевна не только уроки рисования дает, но еще и классной дамой во II А. Примчались, смотрим, -- как всегда под ручку гуляют; мы к ним.
"А", -- говорит Юлия Григорьевна, -- "вот и тараканчик наш бежит", -- a Линдочка только смеется, глаза прищурила, мордочка острая, ни дать, ни взять котенок. Милая!
Ну, я им коробку.
"Это на каком же основании "тараканчик" пир на весь мир задает?" спрашивает Юлия Григорьевна.
"Что-то Марии как будто 20-го декабря никакой и не бывало".
Я объяснила им.
"Значит", -- опять говорит Юлия Григорьевна, -- "тараканчику" нашему сегодня целых десять лет исполнилось. Возраст почтенный, особенно как для таракана. Ну, поздравляю, Муся, желаю всего хорошего и того... Немного успеха по рисованию, a то очень уже там виды удручающие попадаются".
И крепко-крепко она меня поцеловала. "
В повести "Безмятежные годы" она вновь появляется. "Глава I. Старые друзья. -- Новые впечатления."
Входим в средний коридор. Дверь крайнего класса открывается, на её пороге я вижу высокую стройную фигуру.
-- Юлия Григорьевна! -- громко, радостно восклицаю я и, забыв про своего спутника, про то, что я, до некоторой степени, нарушаю общественную тишину, бросаюсь к своей любимице с протянутыми руками.
Она пристально смотрит на меня.
-- Да ведь это же наш "тараканчик"! -- узнает она наконец. -- Какими судьбами? Ну, здравствуйте! -- и сама протягивает мне руки. Я крепко, крепко обнимаю ее, a в горле y меня что-то сжимается.
-- A Андрей-то Карлович ждет вас, -- через минуту говорит она, -- идите скорей, еще увидимся.
А дальше в десятой главе "Первое горе. -- Печальные дни." Юлия Григорьевна... умирает.
Боже мой, Боже мой! Неужели же это, действительно, правда, страшная, ужасная правда? Мне кажется, я вот-вот проснусь, и все это страшное, тяжелое нечто отойдет в сторону. Просто не верится. Она, молодая, цветущая, полная жизни, всегда веселая, всеми любимая, она, наша красавица Юлия Григорьевна, умерла... И так скоро, поразительно, невероятно скоро! В субботу мы видели ее на уроках в гимназии; она, по обыкновению, ходила под руку с мадемуазель Линде, своим старым, неизменным другом. Еще, помню, так приветливо улыбнулась, так мягко посмотрела своими бархатными черными глазами. Боже, Боже! И подумать, что я в последний раз видела этот милый взгляд, эту улыбку, слышала этот звучный дорогой голос... Слезы заволакивают глаза...
В этот день она была такая веселая, как рассказывала Клеопатра Михайловна, беспокоилась, будет ли готово белое платье к воскресенью, когда она собиралась на бал. На следующий день она и была на балу, но приехала очень рано, после часу. Скоро она почувствовала себя нехорошо; позвали доктора, a в восемь часов утра её уже не стало. Говорят заворот кишки.
В то же утро эта страшная весть облетела гимназию; все были глубоко потрясены. Я даже плакать не могла, во мне все точно сжалось. Мне хотелось куда-то бежать, спешить, что-то делать, помочь, скорей, сейчас, сию минуту...
Господи, неужели же нет средств, нет возможности, совсем ничего нельзя сделать?.. Может, это ошибка? Так скоро? Это слишком невероятно. Еще в три четверти восьмого она была жива, в ту минуту, как я вышла в столовую и спокойно пила чай. Думала ли я? Могла ли я думать?..
Нас построили на панихиду. Сколько было слез! Её класс громко рыдал, плакали классные дамы и учительницы, голос батюшки дрожал и срывался. Многие певчие не в состоянии были петь. В груди моей росло что-то тяжелое, большое, и я неудержимо разрыдалась.
И в списке ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАХОРОНЕНИЯ НА КЛАДБИЩЕ ПАМЯТИ ЖЕРТВ ДЕВЯТОГО ЯНВАРЯ я тут случайно нашла:
Кандиба Юлия Гавриловна (1855-1890). Преподавательница Литейной женской гимназии.
Не она ли?
Вот пока что все...

@темы: текст, ссылки, Новицкая, биография

Comments

[selil]

telwen
Очень ценная подборка информации!
Насчёт "Мохницкой" у меня тоже было такое ощущение, сразу сработал ассоциативный ряд. Косвенно, к тому же, связанный с А. Бруштейн - у неё (в книге "Рассветный час") Лохвицкие упоминаются уже как тётки подруги главной героини, которые впоследствии "нажали на все педали" и устроили её в Смольный институт.
Так что, там, где пасуют биографы, может помочь игра в ассоциации

[telwen]

selil
Я на самом деле случайно уцепилась и за "Полярскую". Просто читала воспоминания Остроумовой-Лебедевой параллельно с "Безмятежными годами"...
Но уж больно хорошо подошло. Сходится.
А у Бруштейн, я знаю, совсем автобиография. То есть у всех героев есть прототипы. Там те самые Лохвицкие? Или другие?

[selil]

telwen
Да, те самые! Там Саша Яновская (Бруштейн) приходит к подруге Лиде Карцевой, и та ей указывает на портреты на стенах - это, мол, её две тётки, живут в столице, одна писательница (Тэффи?), другая поэтесса, Мирра Лохвицкая (она там точно по имени-фамилии названа, вот я тогда её и запомнила). Предполагаю, что мама Лиды как раз и есть младшая сестра - "Лена" (она тоже в книжке фигурирует, очень славная леди, но не помню, называют ли её там по имени).

[telwen]

selil
Я не очень хорошо знаю трилогию Бруштейн. Я читала ее, конечно, но уже во взрослом возрасте. Она не стала для меня Книгой ( с большой буквы), я не помню много что там было... Надо бы перечитать кстати.
Вот нашла поисковиком про Лохвицких.
Из Рассветного час:
Теперь мы идем к Лидиной маме, Варя тоже идет с нами.
В квартире Лидиных родителей все очень по-барски. Красивая мебель, ковры, много изящных безделушек. Мы стоим в гостиной, в ожидании, пока выйдет к нам Лидина мама. На одной стене большая фотография в красивой рамке - молодая темноволосая женщина в черном платье.
- Это твоя мама? - спрашиваю я.
- Нет, - отвечает Лида. - Это моя тетя. Мамина двоюродная сестра. Поэтесса Мирра Лохвицкая, - слыхали про такую?
- Нет, мы с Варей не слыхали.
- Странно... - удивляется Лида. - Она недавно получила Пушкинскую премию Академии наук. Во всех газетах было напечатано.
Мы смотрим с уважением на портрет поэтессы Мирры Лохвицкой, получившей недавно Пушкинскую премию Академии наук.
- А знаешь, - внезапно говорит Варя, - у нее глаза немножко странные...
- Верно. Сумасшедшие глаза, - спокойно соглашается Лида.
На другой стене висит большой портрет в тяжелой раме - красивая женщина в бальном платье.
- А это твоя мама? - спрашивает Варя.
Лида смеется:
- Нет, это другая моя тетя. Жена моего дяди. И тоже писательница - Мария Крестовская. Ее отец был очень известный писатель - Всеволод Крестовский, он написал роман "Петербургские трущобы". А тетя Маруся - ну, она хуже его пишет, но все-таки известная, ее печатают в толстых журналах. Очень многие читают и любят...
- У тебя есть ее книги?
- Есть, конечно... Могу тебе дать. Хочешь?
Ну конечно, я хочу! Я просто в себя прийти не могу: подумать только, Лида, Лида Карцева, .наша ученица, моя подруга, а тетки ее - знаменитые писательницы!
- Так я и знала! Так я и знала! - раздается позади нас капризно-веселый голос. - Они тетками любуются! А на меня, бедную, никто и не смотрит!
Мы оборачиваемся - в дверях стоит женщина, Лидина мама, Мария Николаевна, и до того она красива, что мы смотрим на нее, только что не
разинув рты, и от восхищения даже зарываем поздороваться.
Лида бросается со всех ног, поддерживает Марию Николаевну и усаживает ее на затейливой формы кушетку, поправляет складки ее красивого домашнего платья. Потом представляет матери нас, своих подруг.

Скорее всего Мария Николаевна была старше своей двоюродной сестры, ведь Мирра Лохвицкая стала известной почти сразу после окончания института ( она училась в Москве в не-помню- каком-институте благородных девиц)

lyudi-knigi.livejournal.com/ - вот тут люди делом занимаются....Надо бы подробно прочитать - что они накопали.
Нашла настоящие имя фамилию Лиды Карцевой "Картавцева Мария Владимировна"
А она кстати положительная или отрицательная героиня?

[selil]

telwen
Ой, лопух я, лопух! Но я читала давненько, вот память и перепуталась
Интересно, что в советские годы читатели всё-таки могли получить представление о жизни института благородных девиц - из книг Бруштейн. И описание учёбы, всяких институтских обычаев и происшествий там подробное и живое. В старом издании 50-х годов есть даже очень хорошие иллюстрации (не чета иным нынешним!), где тщательно прорисованы и тамошняя институтская форма, и обстановка.

А она кстати положительная или отрицательная героиня?

Одна из самых положительных!

[telwen]

selil
Ага, от Бруштейн и Водовозовой У меня есть книжка Водовозовой 50-х годов, такие там смолянки милые.
У меня Бруштейн новая, но переиздание 2006-го, с "родными" картинками.

А полнотекстовый поиск - отличная вещь Мне всегда очень помогает...

Одна из самых положительных!
Мне стыдно!

[selil]

telwen

такие там смолянки милые

Ой, а не могли бы Вы их как-нибудь...того, на обозрение народу показать? Хотя бы парочку, очень уж интересно! А то у меня издание 90-х, так там такие картинки...эээ...очень схематичные
А у меня есть несколько иллюстраций Самокиш-Судковской к "Девочкам" Лухмановой (тоже шикарные!), но они, наверное, ни для кого тут не новость?

[telwen]

selil
Мне можно, и нужно на ты. Интернет все-таки , ок?
Схематичные у меня тоже есть Хорошо , покажу, как соберусь.

А к Лухмановой рисунки из современного сборника, где (как я очень переживала когда купила) этой повести нету?
У меня они ( и все остальные из оригинальной книги) тоже есть, но думаю многим было бы интересно.
Когда я соберусь их вывесить - большой вопрос, потому если хочется - можно сделать пост с ними в сообществе.

[selil]

telwen,

Мне можно, и нужно на ты. Интернет все-таки , ок?

Агась И мне, и мне можно!

А к Лухмановой рисунки из современного сборника, где (как я очень переживала когда купила) этой повести нету?

Из него, из него! Просто одно расстройство было, когда я прочитала в предисловии, сколько существует повестей и мемуаров, до которых никак не добраться. Форменное ж было издевательство! Я тогда и не мечтала, что ЭНАС переиздадут и "Девочек" Лухмановой (пусть и без первой части, ну да ладно!), и Кондрашову.
А сейчас мне приехал по почте сборник из той же серии ("Россия в мемуарах") "Епархиалки". Вот сижу, любуюсь

[telwen]

selil,
Епархиалки тоже очень хороши... Там мемуары попроще, покороче, но очень интересные.
Если про институты мы знаем хоть бы из той же Чарской, то здесь много очень нового. Тем более интересно мне было ее читать, что моя прабабушка закончила Читинское епархиальное училище.

[selil]

Вот и я тоже уже вижу, что книжка интересная... Жалко только, что намного тоньше "Институток"
А мне очень интересно почитать про наше Архангельское епархиальное училище. Я всегда в то здание, где оно располагалось (там сейчас университет) с особенным интересом захожу...

моя прабабушка закончила Читинское епархиальное училище

Вот это да! А фотографий никаких не сохранилось? Или воспоминаний хотя бы на словах? Или каких других с той поры реликвий?