Длинный пост с множеством стихов
преимущественно взрослых, но в конце будет и немного детского.
Когда-то я
писала о прототипе Креолки из автобиографических повестей Чарской. Им была Зоя Бухарова, учившаяся в Павловском институте (вероятнее всего, вместе с Лидой Вороновой) и выпустившая впоследствии сборник стихов. Так что поэтесс в их классе насчитывалось по крайней мере... три, ведь была еще и Ольга Елистратова - в книгах Чарской Ольга Елецкая по прозвищу Елочка или Белый Лотос.
Предо мною бледное до прозрачности, маленькое личико, с сине-зелеными, неестественно ярко горящими глазами под ровными дугами черных бровей. Пышные, непокорные черные волосы, сухие и мягкие, оттеняют своей черной копной это бледное лицо, милое, знакомое лицо...
"Белый Лотос" остался верен себе и своим вкусам. Таинственно-мистическая, мечтательная душа Ольги Елецкой, нашей Елочки, какой она была в институте, осталась и теперь такою же нежной подругой всего необыкновенного, красиво-таинственного...О ней и хотелось бы сказать пару слов сегодня.
Пару слов - потому что о ней нет практически никакой информации. Архивные документы оконченных ею учебных заведений хранят лишь настоящее имя и несколько фактов биографии: в 1893 году выпустилась из Павловского института, в 1897 году поступила на первый курс Императорского петербургского театрального училища, в 1900 году получила заветный аттестат. Играла ли она после этого в театре - сложно сказать.
Отчет из "Ежегодника императорских театров" (1913): в числе окончивших училище - Лидия Чурилова (Чарская) и Ольга ЕлистратоваОднако в 1902 году молодой актер Борис Глаголин опубликовал пьесу собственного сочинения
"Без страха и упрека" - "Героический эпизод из феодальных времён, в трёх картинах, в прозе и стихах". Соавтором была указана его приятельница - Ольга Федоровна Елистратова-Мар. Происхождение псевдонима тоже загадочно: Мар - "море" по-испански? Дух ночи из славянских мифов? Героиня драмы Гауптмана "Одинокие"? (Герхарт Гауптман был тогда в моде; в книгах Чарской "Лесовичка" и "Во власти золота" ставят его пьесу "Потонувший колокол"). Возможно, просто фамилия мужа? В любом случае, "Елочка" остановилась именно на ней и в последующие годы печаталась, уже самостоятельно, как Ольга Мар.
читать дальше
В повести "Цель достигнута" Чарская описывает сочинения подруги так:
Ольга пишет красивые звучные стихи о темных ночах Востока, о белых лотосах и соловьях.
Скорее всего, в виду имелось что-то в этом роде:
еще
При этом большинство ее стихотворений, которые дошли до наших дней, не о любви, а о свободе и борьбе - что, впрочем, не так удивительно, если учитывать время их написания. Середина 1900-х годов - это волнения, забастовки, восстания, уличные бои, политические убийства и казни революционеров, сходки, обыски, аресты и разговоры о созыве Государственной думы. Охватившие общество настроения передались и Ольге Мар. Правда, она была скорее восхищена красотой идей, чем конкретными событиями или личностями. В ее стихах почти нет отсылок к российским реалиям тех лет. Только в одном из стихотворений мелькает "нагайка" (оружие, применявшееся казаками для разгона демонстраций), а другое названо "27 апреля 1906 года" - это дата открытия Первой думы, от которой ждали, помимо прочего, и амнистии для политических заключенных.
еще
"Из темниц борцы народа в храм идут с цветами мая" - настоящие революционеры, в большинстве своем убежденные атеисты, вряд ли восприняли бы эти строки всерьез, но Мар рисовала себе именно такую картину. Для нее свобода была неразрывно связана с Богом:
еще
А в других стихах звучали и вовсе романтические, сказочные мотивы: "брат-рабочий" наивно представлялся ей кем-то вроде античного героя-красавца, которого забрасывает цветами восторженная толпа, революция - могучим великаном, а свобода - прекрасной феей или царицей волшебной страны.
еще
(Стихотворение "Элегия" посвящено Вениамину Казанскому - популярному актеру, режиссеру и антрепренеру тех лет, руководившему тремя столичными театрами. "В "Фарсе" предприимчивый антрепренер угождает потребностям смеха. В театре "Модерн" он развлекать публику последним словом электрофотографической техники. В Литейном будет пугать", - писали о нем накануне открытия его третьего проекта в Петербурге - "театра ужасов". Здесь есть статья о Литейном театре, но описания кровавых пьес, которыми Казанский щекотал нервы зрителей, действительно не для слабонервных).
Гладкие, но грешившие повторами и "красивостями", эти стихи были далеко не шедеврами, однако такие издания как "Шут", "Пробуждение", "Молния", "Родина" охотно публиковали их - хотя бы за то, как в них отражался дух времени.
еще
О журнале "Шут" стоит рассказать подробнее: его редактором, а также самым активным автором, была дама по имени Вера Языкова, в прошлом актриса. Из-под ее пера выходили тексты самого разного характера: эпиграммы, фельетоны, обзоры спектаклей, лирические миниатюры - и эмоциональные статьи о "язвах общества". Естественно, она нередко касалась проблем театральной среды. Но была и еще одна тема, к которой Языкова возвращалась не раз - женские институты, возмущавшие ее своими порядками. Скорее всего, и в этом случае она писала о том, что испытала сама. Если так и было, можно представить себе, как легко они поладили с Ольгой, прошедшей тот же самый путь (институтка - актриса - литератор).
Вот три очень горьких статьи Веры Языковой - о тех кругах, где вращались и Мар, и Чарская, и (видимо) она сама:
читать дальше
о самоубийствах в Смольном институте
о печальной судьбе актрисы - бывшей институтки
о том, почему оставила сцену талантливая артистка Александринского театра
И еще несколько стихотворений Ольги Мар - просто чтобы полюбоваться на оформление дореволюционных журналов
еще
Многие писатели и поэты приветствовали Февральскую революцию, и "Белый Лотос", кажется, был в их числе. Трагические стихи о еврейском погроме она озаглавила "из прошлого", словно желая сказать, что эпоха насилия и зла уже позади, а свое старое стихотворение "Юный и прекрасный" переделала. Раньше герой находился в пути, теперь же триумфально вступил на улицы большого города "с песней Воскресенья".
прочитать стихи
Эти стихи появились в номерах 3 и 4 журнала "Пробуждение" за 1917 год. Издание продержится еще два месяца, после чего закроется. То же самое произойдет и с многими другими журналами, газетами, издательствами... Приметы старого, привычного мира исчезали одна за другой.
Судьба Ольги Елистратовой-Мар после 1917 года неизвестна.
Возвращаясь к теме сообщества, надо отметить, что в стихах Ольги Мар был еще один важный мотив - материнство, любование маленьким ребенком, беспокойство за его судьбу:
еще
С таким нежным отношением к детям поэтесса не могла не попробовать написать что-то и для юных читателей. Ее стихи и сказки появлялись в "Друге детей" - приложении к журналу "Родина". Вот несколько примеров из номеров 1916 года (отсюда):
Рассказ "Что снилось маленькой Лу в зимнюю ночь"
читать дальше
Сказка "Солнечный мальчик" (грустная история о жестокости и неблагодарности. Подписана она, кстати "Мар. Елистратова" - видимо, как Чарскую иногда "разбавляли" "Алексеем Лидиевым").
читать дальше
Сказка "Тиана" (тоже под именем Мар. Елистратовой, возможно, потому, что на тех же страницах Ольга Мар уже фигурирует как автор стихотворения "Царевич-май")
читать дальше
И еще одно стихотворение - "Привет маме"
"Друг детей", к слову, печатал и Чарскую. Вот фото сентябрьского выпуска за 1916 год, где вышло продолжение рассказа "Макака":
А Мар, в свою очередь, успела посотрудничать с "Задушевным словом". В том же 1916 году в виде приложения к журналу была выпущена ее "рождественская пьеска" "Сон Галюни".
(Мне нравится думать, что такое "пересечение" не случайно и после окончания театральных курсов подруги продолжали общаться и поддерживать друг друга )
Фотопортрет Ольги хранится в РГАЛИ (Российском государственном архиве литературы и искусства), куда попал из частной коллекции. К сожалению, в открытом доступе его нет, поэтому вместо него покажу двух других одноклассников Чарской по театральному училищу, которые легко узнаются в персонажах "Цель достигнута".
Молодой человек на фото - тот самый Борис Глаголин, автор пьесы "Без страха и упрека". Псевдоним "Глаголин" он образовал от "глаголь" - в славянском алфавите так называется первая буква его настоящей фамилии Гусев. У Чарской же он выведен как Борис Коршунов.
...говорит приятным, женственно-мягким голосом ... красивый юноша со странным выражением бледного рассеянного лица.
Я смотрю в это лицо, и мне кажется, что вижу на нем ясно и четко печать таланта. "Этот будет принят вне всякого сомнения. Счастливец!" - решает за меня кто-то посторонний в моей душе, и я ловлю себя на нехорошем чувстве: я завидую этому юноше, у которого на лице явно выражено несомненное дарование.
...Потом читал юноша со странным лицом. Читал так, что весь зал слушал, затаив дыхание. Это было что-то до того прекрасное, выдающееся по оригинальности, что не могло не захватить слушателей. Его голос, то бархатистый, то металлический, заполнял собою весь театр, вырывался в коридор, на лестницу. Так дивно хорошо читал этот юноша, рассеянный и скучающий до этой минуты, что после него уже не хотелось слушать длинный ряд бездарностей, выходивших декламировать.
о нем
В театральном мире начала прошлого века Глаголин был одной из самых ярких фигур. Он не только играл на сцене, но и сам ставил спектакли, писал пьесы, рецензии, статьи, издавал журналы о театре, преподавал - и постоянно экспериментировал и эпатировал публику. Во время событий 1905-1907 гг. мог неожиданно отпустить со сцены хлесткое замечание "на злобу дня" или провозгласить: "Рабочие всех стран, соединяйтесь!" А однажды исполнил женскую роль - Жанны Д'Арк - и посвятил этому брошюру "Почему я играю Орлеанскую Деву".
Количество созданных им образов впечатляет: Самозванец-Лжедмитрий, царь Федор Иоаннович, император Павел I, Распутин, Генрих Наваррский, Людовик XIV, Шантеклер, Бальзаминов, Шерлок Холмс, Арман в "Даме с камелиями", Карл Моор в "Разбойниках", Несчастливцев в "Лесе", Верховенский в "Бесах", Треплев в "Чайке", Паратов в "Бесприданнице", Евгений Онегин, Хлестаков, Чацкий, Гамлет и даже Христос. И это только роли в театре - а были еще и экранные герои. Глаголин с энтузиазмом встретил наступление эры кинематографа. С 1914 года и до самой революции он руководил кинокомпанией "Русская лента", где был и режиссером, и актером, и сценаристом.
Во Франции любимца российской публики в свое время выбрали почетным членом Драматической ассоциации Ниццы, в Англии его имя вошло в театральную энциклопедию, но в Америке, куда он приехал в 1927 году, шумный успех прошлых лет повторить не удалось. Глаголин переключился на писательство, преподавание, была у него и не связанная с искусством работа - ухаживать за садом на вилле актера Джеймса Глисона. По иронии судьбы Борис Глаголин провел свои последние годы в Голливуде, но так и не появился ни в одном фильме "фабрики грез", за исключением эпизода в картине "Балалайка" (1939) - мюзикле о любви русского князя и певицы.
А эта роскошная дива - болгарская актриса Султана Николова, в девичестве Алабашева (у Чарской - Султана Алыдашева, которая то съест чужой обед, то напугает соседок своей громогласной декламацией стихов, а всю обувь, включая изящные туфельки, называет "сапогами", но при этом удивительно талантлива).
Красивая болгарка имеет вид дикого, прелестного, но совсем некультурного существа. Она разглядывает нас бесцеремонно, ощупывает наши костюмы, осведомляется о цене их, интересуется жизнью в Петербурге, дороговизной помещения, извозчиками и всякими мелочами. И все это на тарабарском наречии и низким, как труба, голосом, причем то и дело ударяет себя рукою в грудь.
Я смотрю на "маэстро". Его глаза хитровато подмигивают и смеются. Он чутьем опытного ценителя чувствует уже в этом диком создании непосредственный темперамент и талант.
...Султана выбрала монолог Жанны д' Арк из "Орлеанской Девы" и читает его так, что мы не можем ничего разобрать: по-русски это или по-болгарски, не понять ни за какие блага мира.
Но это не смешно нисколько, несмотря на исковерканные до неузнаваемости слова, несмотря на дикие жесты чтицы. Лицо болгарки с первого же мгновения преобразилось до неузнаваемости. Глаза ее засверкали, брови грозно сдвинулись, и могучий голос, голос, каким, вероятно, обладали древние воительницы-амазонки, загудел под сводами театра.
- Ну и глоточка! Храни тя Христос! Позавидовать можно! - испуганно прошептал Береговой.
- Но ведь это прекрасно, хотя и не совсем понятно, - перешептывались первокурсницы.
В конце своего монолога Султана разошлась до того, что топнула ногой о подмостки сцены.
Но и это охотно простилось ей.
о ней
Закончив учебу в Петербурге, она вернулась на родину и присоединилась к труппе софийского Народного театра, где встретилась с будущим мужем - актером, а впоследствии и режиссером Владимиром Николовым.
Среди ее самых известных ролей были Мария Стюарт в одноименной пьесе Шиллера, Гонерилья в "Короле Лире", Маргарита Готье в "Даме с камелиями". Участвовала она и в постановках по произведениям русских авторов, например, играла Глафиру в "Волках и овцах" Островского и Елену в чеховском "Дяде Ване".
В 1949 году Султане Николовой было присвоено звание заслуженной артистки Республики Болгария.
-
-
03.11.2021 в 23:00-
-
04.11.2021 в 20:09-
-
16.12.2021 в 21:51- Константин Береговой! Вас уже вызывали раз... теперь вторично, - послышался тотчас по окончании монолога Орловой голос помощника инспектора.
Маленькая фигурка, детская на вид, но с лицом взрослого человека, забавно быстро вылетела вперед.
Какая странная случайность: после необыкновенно прочувствованной трагической читки Орловой пошла какая-то веселая какофония звуков и слов!
Крошечный человечек, носивший фамилию Береговой и прозевавший свою очередь в начале алфавита, оказался чистопробным комиком по натуре. Он читал куплеты Беранже с таким неподражаемым юмором, что весь зал, слушая его, заливался смехом. Классная дама не "шикала" больше, почувствовав всю бесполезность подобного маневра, инспектор не метался между рядами "рая". Это было бы лишним, до тех пор, по крайней мере, пока не закончит свое чтение маленький человек.
Константин Бережной (прообраз Кости Берегового) играл на сцене всего несколько лет, а затем переквалифицировался в режиссёры. Цели "удержаться" за какой-либо один театр (даже те, где его назначали на руководящие должности) он себе, очевидно, не ставил, предпочитая открывать все новые города, труппы, имена и пьесы. За более чем полвека своей карьеры Бережной успел поработать в Петербурге, Казани, Киеве, Чернигове, Полтаве, Одессе, Воронеже, Иркутске, Ярославле, Тамбове, Туле, Архангельске, Таганроге, Свердловске, Березниках...
Коллеги отзывались о нем с теплотой. Актриса оперетты Мария Викс писала:
С глубокой благодарностью вспоминаю я и Константина Тимофеевича Бережного, моего первого учителя и режиссера. Строгий и собранный в работе, в быту он был человеком мягким, всегда доступным для молодежи. Работать с ним было очень интересно.
Включение в репертуар «Сильвы» и назначение меня на главную роль снова вызвали бурю разных суждений. Многие в труппе считали, что я не доросла до такой роли, что «Сильва» требует вершин актерского мастерства и играть героиню должна опытная актриса. В театрах оперетты в этой роли всегда выходили «примадонны». Но режиссер-постановщик представлял Сильву молодой, целомудренной, неопытной, доверчивой. Именно по молодости, вследствие каких-то трудных обстоятельств, оказалась она в кабаре...
Занимаясь со мной, Константин Тимофеевич все время меня направлял и спрашивал: «Слышишь себя? Веришь себе во всем происходящем?» За годы полувековой работы в театре оперетты я неоднократно играла Сильву в постановках разных режиссеров, но всегда мысленно вспоминала слова К.Т. Бережного «Слышишь себя? Веришь себе?» Роль эта мне очень дорога.
А вот отрывок из воспоминаний математика Павла Александрова, некоторое время пробовавшего себя на театральном поприще:
На должность главного режиссёра Черниговского театра удалось привлечь из Киева очень хорошего, несомненно, талантливого режиссёра Константина Тимофеевича Бережного, работавшего некоторое время под руководством знаменитого Константина Александровича Марджанова (Марджанишвили). Бережной был широко образованным, разносторонним режиссёром с большой инициативой, режиссёрской фантазией и выдумкой. Такой режиссёр был большим приобретением для Черниговского театра. За лето 1919 г. он успел поставить ряд интересных пьес.
Выйдя на пенсию в 1953 году, Константин Тимофеевич Бережной поселился в Доме ветеранов сцены в том же городе, где когда-то сделал свои первые шаги в качестве актёра и режиссёра (только тогда это был еще не Ленинград, а Санкт-Петербург).