Портреты в романах Лидии Чарской

[silent-gluk]

"Право сильного"

"Я увидела небрежно причесанную головку, пепельно-золотистую, и два большие синие глаза, до того дерзкие и красивые, что не залюбоваться ими было нельзя. Худенькое личико с преждевременными морщинами на высоком, чересчур высоком для женщины лбу смотрело и насмешливо, и скорбно в одно и то же время".

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2914

@темы: текст, ссылки, Чарская, Право сильного, Цитаты

---

Любопытно

[silent-gluk]

Любопытно, а вот насколько художественные вкусы Чарской совпадают с художественными вкусами персонажей?.. Вот, скажем, Дуня восхищается комнатой Павлы Григорьевны - а что о таком убранстве думает Чарская? Оно ей кажется безвкусным или, наоборот, красивым? Наде нравится убранство ее комнаты у Поярцевой - а Чарской?..

@темы: вопрос, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Порт-Артурский Вася. Глава 4
Васино решение
На железнодорожной станции у Порт-Артура стоит громадный поезд. Вокруг копошатся японцы, приготовляя все к отправке русских пленных в город Дальний, в четырех часах езды от Порт-Артура, откуда этих пленных на морских пароходах отправят в Японию. Из самого Порт-Артура нельзя отправлять пароходы, потому что в море разбросаны мины: если пароход наткнется на такую мину, то он сейчас потонет, а вместе с ним погибнут и все находившиеся на нем. И вот японцы решили везти пленных сначала в город Дальний, а оттуда уже в Японию.

В то время как японцы готовят поезд для пленных, в крошечной землянке семейство Дягиных снаряжает своего кормильца в дальний путь.

Дарья Михайловна и девочки укладывают в плохенький, порыжевший от времени чемодан отца необходимые вещи: смену белья, немного табаку, сухарей, трубку и старенькое одеяло.

И мать и дочери не могут удержать слез во время этой печальной работы. Даже крошка Дуня понимает, что их ненаглядный папа покидает их надолго, и поминутно крупные слезинки скатываются с длинных лестниц малютки.

— Папочка! Папочка! — говорит она, вскарабкавшись на колени отца и пряча личико на его широкой груди, — я о тебе буду часто думать, папочка, всегда! И когда спать ложиться, и когда вставать буду, все стану вспоминать тебя. И капризничать не буду, — неожиданно шепотом заключила малютка.

Бравый солдат крепко прижал к себе девочку и покрыл ее личико градом поцелуев. В ту же минуту Маша и Вася приблизились к отцу. Дмитрий Иванович обнял и приласкал старших детей. Потом он положил руку на плечо Васи и, взглянув в большие синие, ясные глаза мальчика, сказал глубоко взволнованным голосом:

— Ну, Вася, ты теперь остаешься как бы защитником матери и сестер. Ты —мужчина; плакать и горевать тебя не приходится. Помогай маме во всем, поддерживай и утешай ее. Знай, что твой папа будет спокоен за вас, если ты дашь мне слово во всем слушаться маму и стараться всячески утешать ее. Даешь ты мне это слово, мальчик?

Легкая бледность покрыла личико Васи, синие глаза его блеснули и вдруг, прежде чем кто-либо ожидал этого, он упал на колени перед отцом, обвил его шею ручонками и заговорил голосом, прерывающимся от рыданий:

— Папочка мой… ненаглядный мой… желанненький! Родненький! Не могу я… ради Бога, папочка… не проси меня об этом. Не могу я утешать маму… не могу ехать в Россию, папочка, когда ты один… там, у японцев… без нас… без мамы… Господи! Да ты с тоски там зачахнешь в плену… О маме и сестрах дядя Павел позаботится: они к нему ведь поедут… а я… с тобою, папочка, в Японию… Позволь мне ехать с тобой, дорогой мой, любимый, желанненький! Исполни просьбу своего Васи! Папа мой! добренький! миленький!

И лепеча это, мальчик все теснее и крепче прижимался к отцовской груди, все сильнее и нежнее обвивал шею отца ручонками и заглядывал ему в глаза взором, полным ожидания и мольбы.

Тишина воцарилась в землянке.

Дарья Михайловна и дети, казалось, не догадывались в первую минуту, чего просил у отца Вася. Сам Дмитрий Иванович тоже не сразу понял своего доброго мальчика, а когда понял, то молча прижал его к себе и крепко расцеловал сынишку.

— Спасибо тебе, Вася. Спасибо, родной, что любишь твоего отца, что не хочешь с ним расстаться, — проговорил он дрожащим голосом, — но только не дело ты говоришь: ведь не по доброй воле иду я в плен и взять тебя с собою не могу: японцы не позволят. «Э-ка, скажут, мальчика куда с собой потащил! Нам ребят в плену не надо!»

— Я, папочка, сам устрою, что меня пустят с тобою в плен, увидишь! Ты только скажи, что согласен… Я пойду сам просить и упрошу японцев, — твердо прибавил Вася.

— Нет, Васюк, даже если б тебе удалось упросить японцев, я тебя не возьму, — возразил Дмитрий Иванович, — Бог знает, что ждет меня в плену: может быть, и поголодать, и похолодать придется. Так уж лучше один я все это переживать буду… И притом мать изныла бы, наверное, расставшись с тобою. Ты ей нужен будешь: как-никак, ты мальчик, можешь иной раз и помочь матери, и позаботиться о ней.

— Знаешь, Митя, чует мое материнское сердце, что Васе с нами трудно будет остаться… — заговорила вдруг Дарья Михайловна. — Он все равно измучается в России от тоски по тебе… Хоть и тяжело мне будет с тобой и с ним зараз расставаться, но я все-таки готова согласиться на это, если только Васе удастся упросить японцев… О нас не заботься: мы уедем в родную деревню, к брату Павлу. С девочками мне будет легче переносить разлуку с вами… А вы… поезжайте вместе с Богом!

И молодая женщина махнула рукой и отвернулась, чтобы скрыть свои слезы.

— Мама! Мамочка! Дорогая! — весь задрожав от радостного волнения, так и кинулся к ней Вася, — милая! дорогая! добренькая моя! Я знал, что ты позволишь! Спасибо тебе, мамочка!.. Уж я упрошу японцев, увидишь!

И он покрыл лицо и руки матери градом поцелуев.

Глядя на восторг сынишки, у Дмитрия Ивановича не хватило духа отказать ему, и участь Васи была решена.

Отец обещал взять его в плен с собою, если только позволят японцы.

Отсюда: vk.com/@-215751580-vasya4

@темы: текст, ссылки, Чарская, Порт-Артурский Вася

---

Любопытно

[silent-gluk]

Е.И.Трофимова. ТЕАТР В БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВЕ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ

Трофимова Е.И. Театр в биографии и творчестве Лидии Чарской // Эпические жанры в литературном процессе XVIII-XXI веков: забытое и "второстепенное" : VII Майминские чтения, 5-9 октября 2011 г. Т. 1. Псков, 2011.

Говоря о творчестве Лидии Алексеевны Чарской, урождённой Вороновой (1875-1937), обычно подразумевают литературную деятельность этой русской писательницы начала ХХ века. Это и понятно, ведь её незаурядные способности и таланты воплотились, прежде всего, в опубликованных произведениях. Интересующимся её творчеством известно, что почти всю жизнь она прослужила в театре, но эта сфера остаётся в тени, как бы на «обочине» биографии писательницы. И это несправедливо. Можно с уверенностью сказать, что театр стал на только одним из самых серьёзных, глубоких впечатлений и увлечений юности Чарской; именно театр способствовал сложению и развитию её эстетических, а следовательно, и литературных взглядов.

В третьей части автобиографической трилогии (повесть «Цель достигнута») рассказывается о начале профессиональной театральной жизни Лидии Чермиловой – литературном Alter ego Лидии Чарской, фамилия которой в замужестве стала Чурилова.

Выбор театральной карьеры в конце XIX века для дворянской девушки из достаточного семейства был непростым решением. Хотя многие предубеждения по поводу нравственной стороны актёрской жизни постепенно исчезали, всё же в так называемом «приличном обществе» к актёрской профессии относились настороженно. Ведь не каждый обладал талантом и характером, не всякому сопутствовала удача, не всем удавалось становиться «стрепетовыми» и «комиссаржевскими», многие тонули и гибли в тине провинциальной театральной антрепризы.

Что же это были за обстоятельства, заставившие Лидию принять лично важные и ответственные решения, которые в значительной степени определили её дальнейший жизненный путь?

Прежде всего, семейная ситуация. Известно, что она очень рано лишилась матери. С молодой мачехой сложились тяжёлые отношения, приведшие к тому, что отроческие годы пришлось провести вне семьи - в санкт-петербургском Павловском институте благородных девиц, стен которого она в последние три года не покидала. После окончания учёбы Лидия довольно быстро вышла замуж за офицера, через два года родился сын Георгий (декабрь 1896). Однако эта приобретённая независимость и «взрослость» оказались нелёгким бременем. Семья горячо любимого отца разрослась, и как старшая дочь, Лидия Алексеевна не хотела принимать от него какой-либо значительной материальной помощи. А с мужем произошла не совсем понятная, даже тёмная история. По сюжету повести Борис Чермилов, поручик Царскосельского 2-го стрелкового батальона, позже - жандармский ротмистр, по каким-то причинам был отправлен в длительную командировку «в северную, глухую часть Сибири»[1]. Как следует из текста, за три года он ни разу не навестил своих жену и сына в Петербурге, оставаясь некой таинственной фигурой умолчания. Таким образом, молодой женщине пришлось самой решать семейные, материальные и образовательные задачи. Своё спасение она видела в театре, в работе на сцене. На самом деле расставание супругов произошло почти сразу же после рождения ребёнка, а именно, летом 1897, и в сентябре Лидия Чурилова была зачислена после экзаменов на драматические курсы при Императорских театрах.

Театр к концу XIX века сделался одним из ведущих и популярных направлений русского искусства. На сценах того времени воплощались передовые общественные и художественные идеи. Лучшие литераторы, музыканты, художники становились активными участниками театральной жизни – писали пьесы, музыку, создавали декорации, костюмы. Кроме постоянных трупп существовали многочисленные гастрольные театры, антрепризы, охватывавшие своей деятельностью всю Россию. Актёрский труд был востребован, престижен, а нередко и достойно оплачиваем. Стоит обратить внимание на один мотив, который к концу XIX века всё очевиднее в русской жизни – стремление женщин занять более достойное место в обществе, обрести самостоятельность.

Отсюда «театральность» Чарской, поскольку именно в театре видела она выход из своих непростых жизненных обстоятельств. Но не только. Сцена манила возможностью выявить и показать свои творческие способности в настоящем, «серьёзном» искусстве. Выбор был сделан, и 1897 году Лидия Чурилова становится слушательницей драматических курсов.

Александринский театр на протяжении всего XIX века давал направление для развития русской сцены, являясь важнейшим культурным институтом и одним из символов русской государственности. Отталкиваясь от европейских образцов, он постепенно нарабатывал свою, оригинальную русскую актёрскую и режиссёрскую школу. В его труппу отбирались наиболее талантливые исполнители, такие как А.В.Каратыгин, И.И.Сосницкий, В.Н.Давыдов, М.Г.Савина, В.Ф.Комиссаржевская, многие другие.

Искусство тоже проводник власти. И власть выбирает наиболее эффективные способы своего эстетического проявления. На одних этапах – это музыка, на других – поэзия, живопись, литература. На рубеже XIX-XXвв. таким художественным инструментом власти стал театр. Театр - искусство визуальное, в силу своей специфики требующее меньшей подготовки, нежели литература, живопись. Он кажется более понятным, более доступным видом искусства. Потом таковым станет кино, телевидение, интернет.

х х х

Одновременно с собственной деятельностью Императорскому театру постоянно приходилось решать задачи образовательного свойства, поэтому там практически всегда существовала учебная часть, где велась педагогическая работа. Потребность в профессиональной подготовке драматических артистов привела к тому, что в 1888г. начали работу 3-х годичные Драматические курсы. Программа обучения предполагала достаточно широкий образовательный спектр, включавший основные и дополнительные дисциплины. Именно на эти курсы и стремилась Чарская для осуществления своей театральной мечты.

К отбору будущих актёров относились с большой осторожностью и разборчивостью. Сам факт прохождения экзаменов ещё не гарантировал окончательного приёма в это учебное заведение. Главным считался предрождественский экзамен, и только после него претенденты считались окончательно принятыми на курсы, могли заказывать и носить установленную форму.

Среди преподавателей нужно упомянуть, прежде всего, руководителя курса, выдающегося русского актёра Владимира Николаевича Давыдова. Он на первых же лекциях разъяснил ученикам цель и смысл служения в театре. Его слова, переданные нам Чарской, очень интересны, поскольку дают непосредственное представление о философии театра в начале XX века, о задачах актёра и направляющих его деятельность внутренних побуждениях. Давыдов настаивает, что работа на сцене – колоссальный труд, где нет места разгильдяйству и лености. Всё, что не касается служения искусству, должно быть отброшено. Как и легкомысленные мечты о будущей славе. Тщеславие в театре – «это грех, это преступление, за которое приходится потом платить горьким разочарованием: кто идёт на сцену только с мечтою стать «известностью» - тот обыкновенно печально кончает свою карьеру, не достигнув цели»[2]. Разъяснялись им и общие задачи театра, где должны сочетаться эстетические, нравственные, образовательные, социальные и даже общественно-терапевтические моменты. «Театр должен оздоравливать толпу. Людям измученным, больным душою и телом, усталым, истерзанным нуждою, горем, лишениями, он должен дать минуты отдохновения, радости, света. Людям порочным, недобрым, нехорошим – показать все их дурные стороны, недостатки. Людям, которые ищут эстетического отдыха после будничных часов жизни, он должен показать всю мощь красоты»[3].

Наверное, стоит сказать и о преподавателе Закона Божьего - отце В.Ф.Пигулевском, более 25 лет, окормлявшего паству Императорских театров и считавшего, что «серьёзный театр не враг, а союзник церкви, так как ведёт к высшим идеалам христианской любви, правды и красоты»[4].

Первый, по-настоящему театральный, опыт Лидия получает во время «тайного» участия в спектакле на сцене театра Пороховых заводов. Тайным этот опыт был потому, что В.Н.Давыдов был категорическим противником преждевременного выхода студентов на настоящую сцену. Он считал, что право участвовать в спектакле имеет лишь тот, кто достиг в процессе учёбы определённого совершенства. Увы! Возможность показать свои способности перед публикой была слишком соблазнительна для молодых слушателей курсов и настолько сильна, что побудила пойти на нарушение запрета своего учителя. Да и вопрос о дополнительном заработке стоял для некоторых достаточно остро.

Конечно, это выступление для героини было связано с большими эмоциональными переживаниями, волнением, приступами неуверенности в собственных силах. В какой-то момент она впадает в отчаяние: «Хочется убежать со сцены, малодушно спрятаться в тёмном уголке театра, упросить оставить меня в покое…»[5]. Однако всё проходит благополучно. Чарская детально описывает, как Лидия овладевает собой, преодолевает страх, подчиняет игре звучание голоса, дыхание, движение. И в награду получает бурные аплодисменты зрителей. Дебют проходит удачно, пробуждая в ней уверенность в своих силах.

Увлечённая вихрем ярких впечатлений, героиня, тем не менее, успевает отметить и некоторые нравственные моменты, связанные с формой и смыслом существования русского театра на рубеже XIX-XXвв. Рассматривая в прорезь занавеса публику, заполняющую зал перед началом представления, она отмечает, что большинство составляет рабочий люд. Видя их усталые, угрюмые лица, их бедную одежду, печать какой-то глубокой озабоченности, ей вспоминаются слова Давыдова о задаче театра и актёра не только давать зрителям примеры нравственного воспитания, но и дарить этим измученным людям «часы радости, покоя и… отдыха от труда»[6].

Участие в подпольном спектакле стало причиной конфликта между учениками и руководителем курса, который в решительной форме потребовал прекратить подобного рода деятельность, противоречащую его педагогическим воззрениям. Большинство учащихся отклонили подобный ультиматум, и Давыдов оставил непокорный курс.

Это была тяжёлая нравственная травма для обеих сторон, однако, не стоит думать, что в глубинах драмы лежали лишь личностные или материальные причины. Видимо, здесь следует говорить не столько о конфликте театральных поколений, противостоянии «стариков» и «молодёжи», сколько о принципиальных изменениях в эстетике театра. Классический, а точнее, классицистический подход, сменялся импрессионистическим. Если первый требовал системной подготовки, постепенной и последовательной отработки техники игры, то новые веяния обращались к «нутру» актёра, к силе его природных дарований. Ценилось уже не технически совершенное, отработанное, законченное, но искреннее, импульсивное, непосредственное проявления чувств и эмоций на сцене. Тем более в других видах русского искусства - архитектуре, живописи, музыке, литературе - уже первенствовали импрессионизм, символизм, модерн, оказывавшие сильное влияние на идеологию театра, драматургию и сценографию.

После ухода Давыдова курс возглавил Озаровский Ю.Э. - известный театральный деятель и педагог. И хотя он был учеником Давыдова, всё же задачи театральной эстетики видел по-другому. Особое внимание уделял слову, владению его смысловыми, интонационными и звуковыми составляющим. В 1902 году, став режиссёром «Александринки», параллельно преподавал на Драматических курсах. В чём-то его поиски были сродни исканиям Скрябина, для достижения наибольшей полноты художественного выражения, стремившегося к синтезу звука и цвета. Перед своими учениками Озаровский ставил задачу соединения слова с интонацией, так же, как поэзии с музыкой.

Из сказанного становится понятным то преклонение, которое Чарская и её героиня Лидия Чермилова испытывали к знаменитой актрисе начала XX века В.Ф.Комиссаржевской, своей игрой воплощавшей новый эстетический идеал. Лидия увидела её впервые на сцене «Александринки». Учащимся курсов вменялось в правило посещать спектакли, в которых они видели игру знаменитых актеров того времени – Варламова, Стрепетовой, Писарева, Стрельской. Комиссаржевская восхищала бесподобной игрой в роли девочки-подростка, где сочетались естественность и внутренний драматизм. «Да и полно – игра ли это? Знаменитая артистка живёт <…> каждым нервом своего существа. Она вся горит, пылает на сцене, передавая с мастерством… настоящие страдания, настоящую жизнь. И этот голос, который никогда не забудется теми, кто его слышал хоть раз… <…> и эти глаза, лучистые и глубокие, как океан безбрежный!..»[7].

Можно сказать, что для современников Комиссаржевская была идеалом импрессионистической игры. Она действительно умела создавать impression, впечатление, умела показать драматизм и глубину художественной мимолётности, придавая движению, жесту, звуку трансцендентную глубину и многозначность, что так ценилось символистами. А.Блок писал, что она «видела гораздо дальше, чем может видеть простой глаз… Оттого эти большие синие глаза, глядевшие на нас со сцены, так удивляли и восхищали нас; говорили о чём-то безмерно большем, чем она сама»[8]

В 1900 году Л.А.Чурилова-Чарская заканчивает театральное обучение. Как следует из сохранившихся документов, она получает по всем предметам «отлично» и «очень хорошо», а по практике драматического искусства - «весьма удовлетворительно», что позволило некоторым, говорить о её актёрской несостоятельности. Но как выяснилось, по этой дисциплине, оценки ставилась по трёхбалльной системе «весьма удовлетворительно, удовлетворительно и неудовлетворительно». Преподаватели и экзаменаторы, видимо, усмотрели не только хорошее прилежание Чуриловой, но и увидели в ней несомненный талант: иначе, чем объяснить тот факт, что она стала единственной из выпускниц, приглашённых в труппу театра. Приказ о её приёме подписал директор Императорских театров князь Волконский.

Несколько слов следует сказать о дальнейшей театральной судьбе Лидии Алексеевны. Для исследователей её творчества театральный опыт был заслонён литературным успехом. А ведь она 24 года прослужила в театре, в любимой «Александринке». Летели годы, над Россией проносились и утихали революционные бури, сменялись эпохи, унося с собой слова, предметы, традиции, людей. А Чарская годом за годом регулярно выходит на сцену, словно цепляясь за неё, как за спасительный ковчег в водах страшного русского потопа.

Несмотря на то, что литературная работа отнимала значительное время (каждый год выходило по нескольку повестей и рассказов), театр не стал для Чарской «дополнительной нагрузкой». Об этом говорит сценическая статистика. Обработав значительную часть театральных журналов с 1900 по 1917 год, мне удалось собрать интересный фактический материал о ролях, которые она исполняла и количестве её выходов на сцену. Конечно, эти данные не полны, но и они говорят многое.

Первый её театральный сезон на сцене «Александринки» (1900-1901) – 8 пьес, 18 ролей (Радушка в «Снегурочке» А.Островского – 8 выходов; в последующие сезоны эта роль всегда исполняется ею);

1901-1902 – 19 пьес, 64 выхода; <...>.

Далее количество ролей возрастает и, например, в сезон 1904-1905 - в 11 пьесах 89 раз. В то время как, даже на выходах, некоторые актрисы получали крошечные роли 1-2 раза за театральный сезон, а иногда и ничего.

Среди ролей: Шарлотта («Вишнёвый сад»), Мария Константиновна («Плоды просвещения»), Дашенька («Свадьба»), Настя («На дне», на сцене театра В.Комиссаржевской), Анфиса Панфиловна Пеженова («За чем пойдешь, то и найдёшь»), горничная г-жи Бопертюи («Соломенная шляпка»). Из тогда современных пьес – «Среди цветов» Г.Зудермана (поэтесса Соня Грибоева), «Цена жизни» Вл.Немировича-Данченко (горничная Саша), «Безумная» А.Лугового (фельдшерица, для которой Чарской были придуманы забавные, весьма многозначительные грим и костюм), многие другие.

Часто репродуцируется костюм Лолотты, созданный выдающимся художником и сценографом А.Я.Головиным для Чарской к пьесе «Маскарад» (пост. В.Э.Мейерхольда). Но менее известна вторая работа художника тоже неё – «Тётка» в последней, траурной, сцене спектакля. Уволенная окончательно в 1924 из театра Акдрамы (так стала называться после Октябрьской революции «Александринка»), Чарская всё же приглашается В.Мейрхольдом на московские гастроли с «Маскарадом» в лето 1926 года.

Приведённая выше театральная статистика позволяет сделать некоторые выводы об особенностях драматического таланта Чарской. Её энергичная, даже эксцентричная, с налётом комизма натура, видимо, подходила для характерных ролей – как правило, второго плана. Кстати, живость характера весьма подробно представлена в автобиографических повестях писательницы, где героиня всегда готова на некий вызывающий жест, энергетический выброс: она то убегает к цыганам, то во время чинного бала пускается вприсядку, то пугает чопорных англичанок, сестричек Вильканг, выстрелом в воздух из пистолета. Думается, эти свойства она сохраняла до последних лет своей службы в театре.

Тяжёлый опыт собственного детства, несомненно, оказал сильное воздействие на творчество Чарской, как в литературе, так и в театре. Ранняя смерть матери, новая женитьба отца, которая разрушила счастливую гармонию, сформировала мечты о «потерянном Рае» и по нему всю жизнь тосковала Лидия Алексеевна. Глубокой психологической травмой стала для неё «измена» страстно любимого ею отца, чья вторая жена Анна Павловна стала применять к падчерице строгие, викторианские меры воспитания. Ответом на это были детские истерики, озорство, непослушание, эксцентричные «неприличные» проделки. Свою роль играл и взрывной, подчас необузданный, характер девочки, в чём было усмотрено дурное влияние любимых и любящих тётушек, общение с которыми было, в конце концов, навсегда запрещено. Отец попал под полное влияние новой жены. Девочка была отдана в институт и, по сути, почти полностью изолирована от новой семьи. Потом отношения с мачехой улучшились, появились привязанность и уважение, но сердечные раны не утихали. Эта душевная боль, к счастью, не привела к озлоблению, к обиде на весь мир, а сублимировалась в продуктивную творческую деятельность. Отсюда у писательницы такое умение покорять юные сердца, находить нужные слова и сюжеты в своих рассказах и повестях. Да и сам факт, что её увлекла именно детская, юношеская, молодёжная литература, не говорит ли о том, что ей хотелось на печатные страницы перенести радости и страдания тех, кого она так хорошо чувствовала и понимала?

И в театре «детское», особенно имевшее ассоциации с собственным прошлым, также сильно волновало Чарскую. Во время своей летней антрепризы на станции Сиверская её героиня – Лидия Чермилова - исполняет роль гимназистки в водевиле «Под душистою веткой сирени». И сюжет пьесы, и образ персонажа, и даже сценический костюм – всё это возвращает актрисе чувства, ощущения, когда-то ею самой пережитые: «Как странно чувствовать себя подростком-девочкой, снова прежней Лидой Воронской, в коричневом только, а не в зелёном институтском платьице, с чёрным передником, с бретелями на плечах...»[9]. Здесь следует обратить внимание на то, что процесс сценического перевоплощения основан не только на отработанных актёрских приёмах и даже не на использовании свойств личного темперамента, присущих артисту в данное время. Для Чарской не менее важен элемент припоминания себя в прошлом, воссоздания своего детского мирочувствования. Но и это не всё следствия ребяческой натуры героини и реального прототипа: живая память детских и институтских лет, сохранившаяся в душе писательницы, открытость и непосредственность содействовали успеху, прежде всего, на литературном поприще. Нет сомнений, что это проявлялось и на сцене. Приближенность к сознанию ребёнка, понимание его эмоционального мира, умение говорить на понятном юному существу языке (всё то, что, используя научную терминологию, можно назвать «детским дискурсом») и стало тем чудесным ключом, открывшим Чарской-писательнице путь к сердцу своих читателей и зрителей.

То, что ей, судя по автобиографической трилогии и сохранившимся документальным материалам, на сцене удавались роли озорных служанок, комических старушек, а более всего, образы девочек-подростков, т.е. роли «детские», несомненно, связано с богатейшим эмоциональным опытом собственного детства и отрочества. Эта развитая с детства сложность чувств и переживаний, видимо, и помогала Чарской успешно осваивать те амплуа, где понимание «детского» начала служило залогом верного перевоплощения и сценического успеха.

Последние годы Лидии Алексеевны были наполнены борьбой с болезнями, нищетой и одиночеством. Она была уволена из любимого театра, последний муж умер, сын Георгий оказался за пределами Отечества, в Харбине. Чарская осталась одна, тяжелобольная, даже не имея сил самостоятельно передвигаться. Известная писательница не была включена в ряды Союза писателей, и лишь от Литфонда ей выделялись пособия два раза в 1935 году и, как умирающей - по 100 рублей в месяц до конца 1936 года. А она прожила до 18 марта 1937.

Похороны были организованы О.И.Капицей, М.М. и В.В. Зощенко.

На Смоленском кладбище Санкт-Петербурга, недалеко от часовни Ксении Петербуржской похоронена «писательница и артистка Лидия Алексеевна Чарская».

Е.И.Трофимова. ТЕАТР В БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВЕ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ, изображение №16
[1] Чарская Л.А. На всю жизнь. – М., 2008. С.275. [2] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С.62. [3] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С.62. [4] Ежегодники Императорских театров. 1911-12, выпуск YII. C. 86-87. [5] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до1917]. С. 190. [6] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С. 187. [7] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С.74 [8] Блок А.А. Молнии искусств. Памяти В.Ф.Комиссаржевской//Соч. в 2-х тт. – М., 1955. Т.2. СС. 140-141. [9] Чарская Л.А.Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С. 257.

Отсюда: vk.com/@-215751580-eitrofimova-teatr-v-biografi... и vk.com/wall-215751580_2911

@темы: ссылки, Театр, Цель достигнута, За что?, Чарская, биография

---

Любопытно

[silent-gluk]

А вот как вы думаете, какие из произведений Чарской незаслуженно... не то что забыты, но известны менее, чем следовало бы?

@темы: вопрос, мнение о книге, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Порт-Артурский Вася. Глава 3

Печальная весть

К утру пушечная пальба зазвучала еще сильнее и оглушительнее. Снаряды лопались то здесь, то там все чаще и чаще. Многие здания загорались и пожар вспыхивал то в одной, то то в другой части города. Вот-вот, казалось, какой-нибудь шальной заряд попадет в землянку и сроет ее, погубив в одну секунду всех, кто находится в ней, — и Дарью Михайловну и ее детишек. Ни Дарья Михайловна, ни дети не ложились спать в эту ужасную ночь. Только Малютка Дуня тревожно дремала, примостившись на коленях у матери. С каждым новым треском Дарья Михайловна и старшие дети заглядывали в крошечное оконце землянки на улицу, ярко освещенную теперь заревом пожара.

Далеко откуда-то доносились страшные крики и стоны… Японцы шли на штурм Порт-Артура и русские удальцы грудью отстаивали крепость.

Вася, бледный, взволнованный, с ярко горящими гневом и тревогой глазами, прислушивался к тому, что происходило там, куда так неудержимо влекло смелого, отважного мальчика. Если бы он не боялся оставить мать и сестер одних среди всего этого ужаса, он помчался бы туда на позиции и помогал бы чем мог доблестным родным солдатикам-храбрецам.

Но его место здесь, около матери и сестер. Он дал слово отцу не оставлять их и должен сдержать это слово во что бы то ни стало.

— Кто победит? Они или мы? — в тревоге шепчет мальчик. — Господи! дай нам победу! дай нам победу! — лепечет он ежеминутно, обезумев от волнения и тоски.

И бледненькая Маша молится о том же, припав на холодный сырой пол землянки и вперив в образ Спасителя наполненные слезами глазки:

— Помоги нам, Боженька! Прогони японцев и возврати нам папу здоровым и невредимым.

Страшный оглушительный треск прервал детскую молитву. Новый снаряд разорвался под самым окном землянки.

Дружный крик ужаса вырвался из груди матери и детей. Они все, не исключая и проснувшейся и отчаянно зарыдавшей на руках матери Дуни, бросились в угол, где был образ, и ждали, казалось, конца. И вдруг разом наступила тишина долгая, жуткая. Не слышно было ни выстрелов, ни шума. Все стихло. Прошел час, другой, третий. По-прежнему стояла тишина. Только на улицах стало шумнее. Там заходили, забегали люди… Послышался сдержанный говор голосов. Какое-то смятение происходило в городе. И в долгие минуты этого общего смятения никто из находившихся в землянке не заметил, как новое лицо появилось на пороге.

Усталый измученный солдат тяжело оперся на дверь землянки и стоял, тяжело понурившись и опустив голову.

Первым присутствие нового пришельца заметил Вася. Он увидел темную фигуру у порога и со всех ног кинулся к ней.

— Папа! Папа! — вскричал он, рыдая и смеясь в одно и то же время от радости при виде живым и невредимым отца. — Папа! Кто же победил! Говори скорее! Мы или они? Говори же, говори скорее, папа!

Отец молча прижал к своей груди Васю. Он был весь в лохмотьях: его шинель, пробитая в нескольких местах и изодранная в куски, висела на нем клочьями, на многих местах чернели пятна крови. Бледное измученное и усталое лицо было худо, как у трудно-больного. Глаза тоскливо и уныло смотрели на окружавших его дорогих людей.

Дмитрий Иванович, закрыв лицо руками, зарыдал глухо и неудержимо.

— Детки мои… бедные мои, дорогие ребятки… — судорожно срывалось с его губ, — тяжелое горе посетило Россию… Великое горе! Порт-Артур больше не наш… Не смогли мы защитить, удержать крепость… Приходится отдать ее врагу… Сейчас об этом сообщит сам генерал Стессель…

Не успел окончить своей печальной вести Дмитрий Иванович, как Вася с быстротой молнии упал перед отцом на колени и, весь задыхаясь от волнения, залепетал, едва удерживаясь от рыданий:

— Папа, папа! Что говоришь ты! Взят Порт-Артур! Ах, папа, папа! Как же это? Так дрались, день и ночь дрались, и вдруг… Господи! — И Вася не выдержал и заплакал бессильными, мучительными, горячими слезами.

За ним заплакали девочки: тихо заструились печальные слезы и по исхудалому лицу их матери.

Наконец, Дмитрий Иванович через силу подавил рыдание и произнес твердым голосом, обнимая детей и жену:

— Что делать, родные мои, что делать! Видно, Господь послал нам испытание, да будет воля Его! Слишком многочислен неприятель, а нас, защитников, так мало осталось в живых. И снаряды у нас все вышли и припасы и болезни пошли в нашем гарнизоне… Так, видно, Богу угодно! — заключил печально храбрый солдат и поник головою. — Завтра-послезавтра японцы уже займут крепость…

И жена его и дети притихли при этих печальных словах. И вдруг, через минуту снова раздался в землянке дрожащий голосок Васи:

— Папочка, а как же ты, мама, сестры? Когда войдут японцы в крепость, что будет со всеми вами?

Милый мальчик совсем забывал о себе в эту минуту опасности; ему хотелось только избавить от нее дорогих близких, а о себе самом Вася не думал.

— Не беспокойся, милый! — произнес его отец, поглаживая белокурую, курчавую головенку сына, — и маму, и девочек, и тебя отправят в Россию, так условился генерал Стессель с японцами, а меня…

— А тебя? — в один голос вскричали Дарья Михайловна и дети, впиваясь тревожными глазами в лицо отца.

— А меня, как и других солдат, японцы отправят в Японию, в неволю, — твердо досказал тот и печально улыбнулся всем этим дорогим личикам, с которыми ему приходилось так скоро расстаться.

— Тебя в Японию! Господи! Тебя! О, папочка, золотой мой, папочка! — вскричала с плачем Маша и, вскарабкавшись на колени отца, прильнула к его груди да так и замерла на ней, исполненная жалости и горя.

Заплакала и Дуня следом за сестричкой: девочки не поняли хорошенько все тяжести горя, они знали только одно, что папу у них берут гадкие, злые японцы. Дарья Михайловна, отвернувшись от детей, незаметно утирала слезы, обильно скатывавшиеся по ее исхудалым щекам.

Один только маленький человечек не плакал. Маленький человечек сжал в крепкие кулачки свои крошечные ручонки, стиснул зубы и смотрел на отца, полный жалости и любви. И в уме маленького человечка вдруг вспыхнула большая, яркая мысль. И от этой мысли глаза Васи блеснули внезапно и на губах заиграла чуть приметная улыбка. Бледное личико уже не было так бледно, уныло и сурово. Она прояснилось слегка. Маленький человечек решил большое, важное дело в своем детском умишке и это новое важное решение давало возможность маленькому Васе стойко переносить его большое горе.


Отсюда: vk.com/@-215751580-vasya3

@темы: текст, ссылки, Чарская, Порт-Артурский Вася

---

Любопытно

[silent-gluk]

А вот как вы думаете, почему Поярцеву в "Волшебной сказке" охотно принимают в знатных домах? Только ли из-за ее денег? Или есть что-то еще в ней?..

@темы: вопрос, Чарская, Волшебная сказка

---

Любопытно

[silent-gluk]

С Юбилеем, дорогой Пушкин! И вечный спор "Задушевного слова" - кого ты любишь больше - Пушкина или Чарскую?

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2905

По ссылке - письмо Наташи Титовой о возможности одновременно любить Пушкина и Чарскую.

@темы: ссылки, мнение о книге, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Какое-то время назад я писала, что мной усыновили наше любимое сообщество. Предыдущие владельцы сообщества перебрались ВКонтакте, завели там сообщество "Все о Лидии Чарской" и регулярно туда постят посты. А я эти посты таскаю на Дайри. Вроде бы всем хорошо. Но в последнее время ВКонтакте, видимо, нехватка идей, про что бы написать, и они перешли от поста раз в день к посту раз в два дня. Соответственно, учитывая мою любовь к красивому календарю (чтобы по посту раз в день) мне через день надо придумывать оригинальный пост. Причем надо еще учитывать, что с комментариями на Дайри, как и везде в моих сообществах, не то чтобы хорошо. Я понимаю, это сугубо мои проблемы и результат именно моей деятельности - ну не могу я придумать ничего, интересного народу для обсуждения, - но, тем не менее, рассчитывать на активность общественности тоже не приходится.

И таки что делать? Пытаться выжать из себя бессмысленные посты или махнуть рукой на красивый календарь и таскать из ВКонтакте через день?..

@темы: Сообщество

---

Любопытно

[silent-gluk]

Порт-Артурский Вася. Глава 2

Вася

— Вася! — вне себя от радости и тревоги вскричала Дарья Михайловна, бросаясь навстречу мальчику. — Ты жив, ты здоров! Вася мой! Мой милый, мой дорогой мальчик! Слава Богу! Господи! Благодарю тебя!

И бедная женщина набожно перекрестилась на образ, висевший в закопченном углу землянки.

Даже девочки при виде вошедшего Васи позабыли свой недавний испуг и, перестав плакать, наперебой старались ласкать и целовать брата.

— Где папа? Видел ты его? — спрашивали они, с тревогой и волнением заглядывая ему в глаза.

— Видел папу! — отвечал Вася, — он кланяется всем вам… Он жив и здоров, слава Богу, но только устал очень… Ах, как он устал, мама! Ведь уже четвертую ночь все время, без отдыха, он там на позиции… И все устали и все измучены, бедные, милые, родные солдатики!

И в больших смелых глазах Васи блеснули слезы. Но ненадолго. Через минуту уже глаза эти сверкнули огнем, маленькие кулачки сжались и он, погрозив кому-то, произнес с гневом и дрожью в голосе:

— У-у! противные японцы! сколько горя вы принесли! Жаль, что я мальчик, а не взрослый, сильный солдат. Я так же, как папа и другие, пошел бы сражаться с ними… Злые они… гадкие, сколько наших убили… А только и храбрые же они, мама! — внезапно воодушевляясь, проговорил он, — ой, какие храбрые! Так и лезут под пули и штыки, — ничего не боятся. Наши солдатики — богатыри! Герои! А генерал Стессель…

— Ты видел Стесселя? – в один голос вскричали Дарья Михайловна и старшая из девочек Маша — прелестный, худенький черноглазый ребенок лет восьми.

— Видел, — с гордостью отвечал Вася, — встретил его! Вот кто самый-то герой из героев! — вскричал восторженно мальчик. — Если бы вы только знали, какой он! Смелый! Сильный! Бесстрашный! Его точно и пули японские не берут. В самый огонь так и идет… Подошел к солдатам и говорит: «Спасибо, братцы! Не жалейте сил для славы и чести России-Матушки! Государю о вашей храбрости, говорит, самолично отпишу». А солдаты как крикнут: «Рады стараться, ваше превосходительство!» И генерал Кондратенко ему не уступает! Впереди всех! А солдатики глаз с них не спускают. Глядя на них, в самый огонь лезут на врагов! бегут к пушкам. Сами-то, мамочка, усталые, замученные, не ели сколько времени, износились все, а дерутся-то как, Господи! Я и…

Вася не докончил. Все время внимательно слушавшая его младшая сестренка вдруг громко расплакалась, уткнувшись в колени матери.

— Дунюшка! Дуня! Что с тобой, деточка! — так и бросились к ней с вопросами мать, брат и сестра.

Малютка не отвечала и только громко всхлипывала, все крепче и крепче прижимаясь лицом к материнским коленям. Потом она залепетала, бессвязно и взволнованно:

— Солдатиков жалко… бедненьких… не кушали… холодно им… А япошки гадкие, мерзкие… не люблю их… У-у!

И она залилась новыми, неудержимыми слезами.

На черных глазах худенькой бледнолицей Маши тоже навернулись слезы.

— Господи! скорей бы кончилась война! — прошептала девочка и что-то грустное, недетски серьезное мелькнуло в ее бледном личике.

— Подожди, кончится война! И осада кончится! — вскричал с уверенностью Вася, — дай срок. Как они ни вертись, японцы, а мы их победим. Наша возьмет, вот увидишь!

Голос мальчика дышал силой и уверенностью, синие глаза горели, как звезды, на перепачканном пороховой копотью лице видна была такая отвага, что мать не могла не привлечь к себе своего любимца и не расцеловать его.

Отсюда: vk.com/@-215751580-vasya2

По ссылке еще и оригинальная иллюстрация

@темы: текст, ссылки, Чарская, Порт-Артурский Вася

---

Любопытно

[silent-gluk]

А как вы думаете, были ли в книгах Чарской моменты сатирические?..

@темы: вопрос, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Энас-книга пишет:

Ждём из типографии
Серия «Дорога к счастью» скоро пополнится повестью Лидии Чарской «Сестра Марина».
Это трогательная история о судьбе девушки из обедневшего дворянского рода. Нюта Вербина, оставшись сиротой в отрочестве, попадает сначала в закрытый петербургский пансион, а затем в компаньонки к богатой дальней родственнице. Девушка с детства мечтала о честном труде, о бескорыстном служении людям, и жизнь в золотой клетке для нее невыносима. Нюта решается на побег. Под чужим именем она отправляется искать работу в общине сестер милосердия. Здесь ее ожидает не только самоотверженный труд, но и встреча с судьбой…

Отсюда: vk.com/wall-70273493_114402 и vk.com/wall-215751580_2898

@темы: библиография, Чарская, Сестра Марина

---

Любопытно

[silent-gluk]

Мы начинаем публиковать повесть Лидии Чарской "Порт-Артурский Вася", которая выходила в 1905 году в журнале "Задушевное слово" для младшего возраста под псевдонимом Алексей Лидиев и с тех пор никогда не перепечатывалась.

Главы "Васи" будут появляться дважды в неделю - в два раза быстрее, чем знакомились с ними юные читатели "Задушевного слова".

Порт-Артурский Вася. Глава 1
Под шум выстрелов
Сыро, холодно и неприветно в крошечной землянке. Огарок свечи слабо освещает тесную коморку с единственным оконцем, закоптевшим от дыма. В углу землянки устроена печка, около которой стоит молодая, худенькая женщина, мешая что-то ложкой в глиняном котелке. Она поминутно оглядывается в противоположный угол землянки, где, свернувшись клубочками, спят на ворохе соломы две маленькие девочки, четырех и восьми лет. А над крошечной землянкой то и дело один за другим раздаются пушечные выстрелы, похожие на удары грома; невдалеке от нее разрываются среди улиц бомбы и гранаты, разрушая дома и здания, убивая людей, которые выходят из землянок и остатков зданий в эти страшные часы, и обсыпая все кругом то черными, то огненными осколками снарядов, комками земли и вывороченными из мостовой камнями.

Девочки, спавшие в углу, не просыпались, несмотря на адский шум над ними. Они привыкли к этому шуму, гулу выстрелов и к треску, производимому разрывающимися снарядами.

Вот уже десять месяцев крепость Порт-Артур, где проживала семья Дягиных и где они находились теперь, спрятанные в землянке, почти без перерыва обстреливается японскими войсками.

Не понравилось японцам, что русские устроили грозную крепость недалеко от их страны, Японии, и решили они во что бы то ни стало отнять у русских эту крепость, в которой находились русские войска, а затем отнять и всю Манчжурию, где Россия построила железную дорогу. И вот они, переплыв на больших кораблях через море, отделяющее Японию от Порт-Артура, напали на наши корабли, стоявшие в море, у крепости. Надежда японцев захватить сразу крепость, однако, не оправдалась. Тогда японцы прислали много-много тысяч солдат, которые окружили Порт-Артур со всех сторон, поставили свои громадные пушки и день и ночь стали обстреливать крепость.

Но храбрые русские войска не хотели отдать крепости японцам и, с генералами Стесселем и Кондратенко во главе, отбивали одно за другим нападения японцев.

Много-много русских падали геройской смертью, грудью своей защищая крепость; много положило жизнь свою на позициях, то есть в тех местах, которые заняты были войсками и откуда велась защита крепости; еще больше уносили с этих позиций раненых — но русские не сдавались. Японцы между тем подвозили все новые и новые войска, окружили крепость так, что никто оттуда не мог уйти, начали осаду и привезли еще более страшные пушки, стреляя из них огромными снарядами, которые уничтожали стены, разносили целые дома. И с каждым новым днем, с каждым новым часом все грознее, все опаснее для русских становится осада крепости.

Так продолжается месяц, другой, третий… Долго, бесконечно долго тянется время… С каждым днем уменьшается число храбрых защитников Порт-Артура, с каждым днем редеют их ряды под ужасными выстрелами японцев… Каждый день госпитали наполняются новыми ранеными, а на крепостном кладбище прибавляются все новые и новые могилы… Когда жизнь в разрушаемых снарядами домах стала опасной, семьи порт-артурцев выкопали себе в земле небольшие жилища — землянки и поселились в них. Но и до этих землянок доходит гул и треск японских бомб и русских ядер, которые в ответ посылают японцам наши войска, чтобы не дать врагу близко подойти к крепости.

Семья фельдфебеля Дмитрия Ивановича Дягина, одного из самых храбрых и неутомимых защитников Порт-Артура, тоже переселилась в землянку: сам бравый фельдфебель, его жена Дарья Михайловна, сын Вася и две маленькие дочурки — Маша и Дуня.

Маше и Дуне Дягиным частенько приходилось спать под пушечную пальбу и грохот выстрелов. Сначала они просыпались, вздрагивали во сне, вскакивали и бежали под защиту матери, но мало-помалу они привыкли к вечному грохоту и шуму, среди которого жили.

Дмитрий Иванович редко заглядывает в землянку; он день и ночь проводит на службе, на позициях, защищая крепость наравне с прочими солдатами. А Дарья Михайловна с детьми все свое время проводит дома в землянке, стирая белье для мужа и его товарищей, приготовляя бинты для раненых — словом, помогая чем только может в это трудное, тяжелое время, не переставая, однако, приглядывать за детьми, стараясь не выпускать их на улицу, где поминутно лопались снаряды и умирали люди.

Молодая женщина не находила ни минуты покоя: она боялась, что вот-вот японская пуля убьет ее мужа, боялась за детей, которые так нуждались в заботах отца…

С трепетом прислушивается Дягина к каждому новому удару пушки и поминутно при этом осеняет себя крестом.

— Господи, спаси и сохрани моего Дмитрия! Не попусти его умереть, Боже мой! Ради крошек наших, сохрани и помилуй его! — прерывисто шепчут ее бледные пересохшие губы.

Сегодня Дарья Михайловна особенно беспокоится. Вася, десятилетний сынишка Дарьи Михайловны, ставший общим баловнем и любимцем всех полковых товарищей ее мужа благодаря своему замечательному, не детски серьезному уму и доброму чуткому сердечку, — этот самый Вася часа три тому назад побежал проведать отца на позиции. Мальчик уверял мать, что знает такую дорогу, куда не долетают японские снаряды и где он пройдет без малейшей опасности. Со слезами на глазах просил Вася свою мать отпустить его к папе, и Дарья Михайловна не могла не исполнить этой просьбы своего любимца. Зато теперь, при каждом новом выстреле, сердце бедной женщины сжимается от боли за участь мужа и сына.

— Вася мой! — испуганно лепечет она, —где он, ненаглядный? Не случилось ли с ним чего?.. Господи! Спаси мне его, моего родного мальчика!

Трах! — и новый оглушительный грохот потрясает землянку, грозя уничтожить ее в одну минуту.

Этот новый страшный удар разбудил спавших девочек. Они вскочили, испуганные, и с громким плачем кинулись к матери.

— Мама! Мама! — кричали они в отчаянии, пряча помертвевшие личики в коленях матери, — мама! Мама! уведи нас, укрой нас! Спрячь! Нам страшно! Мы боимся! Мама! Мама!

В эту минуту дверь распахнулась и небольшая, худенькая фигурка, вся черная от порохового дыма, стремительно вбежала в землянку.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2897 , vk.com/@-215751580-vasya1

@темы: текст, ссылки, Чарская, Порт-Артурский Вася

---

Любопытно

[silent-gluk]

Дети Рудиных
Повесть для детей младшего возраста
ЛИДИИ ЧАРСКОЙ (продолжение)

Часть 1

Глава 4
Домик в лесу.

Тина едва успела перевести дух на верхней ступени крыльца небольшой избушки. Избушка казалась совершенно спрятанной среди густо разросшихся деревьев. Вместе с прилегавшим к ней сарайчиком и хлевом она была окружена высоким забором.

- Бабушка, отопри, свои! - звонко крикнула Люба и заколотила изо всех сил смуглыми, до черноты загорелыми, кулачками в дверь.
В тот же миг громкий, зычный лай, повидимому, очень крупной собаки, загремел по ту сторону порога.
- Тише, Полкан, тише! Оглушил, негодный! Успеешь, уж ладно… Не вертись ты под ногами, экий ты пес несуразный! - раздался тут же женский старческий голос.

Распахнулась дверь избы, и Тина с легким криком отпрыгнула назад. Огромный, величиной с доброго теленка, пёс, с всклокоченной, а, местами свалявшейся шерстью, выскочил из сеней и подскочил к Любе и к её спутнице.
- Тубо, Полкашка, тубо, обалделый! Видишь, гостью привела, - так встречай же её умненько-разумненько, а не то, чтобы кидаться! – деланно-суровым тоном поучала собаку Люба.

И странное дело, - огромный пес при первом же звуке этого строгого детского голоса сделался кротким и покорным, как овечка. С ласковым подвизгиваньем он стал тереться о ног Любы, пригибаясь к самой земле и лизнув ее в руку.

Между тем, на пороге избы появилась маленькая седая старушка и, приветливо кланяясь Тине, проговорила певучим говорком, растягивая слова:
- Милости просим, милости просим, гостьюшка дорогая. Откуда вы, миленькая барышня, пожаловали к нам?

Тина назвала себя очень обстоятельно, к полному удовольствию старушки. Последняя тотчас же засуетилась и захлопотала вокруг гостьи.
Она ввела маленькую Рудину через темные сени в просторную комнату. Комната была обставлена, к полному удивлению гостьи, совсем по городскому. Тина увидела чисто-на-чисто вымытый пол, покрытый половиками-дорожками, пузатый клеёнчатый диван в углу, два кресла по бокам его, круглый стол, застланный чистой скатертью, комод, с овальным зеркалом на нём, в углу большой киот с образами, перед которыми теплилась лампада. Огромный сундук стоял у противоположной стены. Добрая треть комнаты была отгорожена ситцевой занавеской, из-за которой выглядывала чистая, как снег белая, под пикейным одеялом, постель с несколькими, под такими же образцово-чистыми покрышками, подушками.
Из этой комнаты шла дверь в другую, повидимому, кухню, так как здесь была небольшая плита и несколько полок с расставленной на них дешевой посудою.

- Что смотрите, милая барышня? - затянула снова старушка, ласково глядя на Тину. - Чистота вас, никак, здешняя удивляет? И то сказать: живёт старушка с внучкой в лесной избушке на курьих ножках, а войдёшь в избушку эту и глаза в ней отдыхают! Люблю я чистоту, барышня милая, за это и господа меня ценили, по десяткам лет на одном месте жила. Ну да ладно хвастаться, старая Арина! - прервала она самоё себя внезапно. - Соловья то баснями не кормят. Лучше скажите, чем подчивать вас, барышня милая?.. Землянички с молочком, а? Прикажете?
- Батюшки! - внезапно вспомнив, перебила бабушку Люба, - а барышнина то земляника так и осталась в лесу!..
- Ну, её там совсем уж мало осталось; Белячок ею угостился на славу, - засмеялась Тина, чувствовавшая себя прекрасно в обществе бабушки, внучки, Полкана и Белячка, уже уютно устроившегося в корзинке с сеном в углу комнаты.

Обе хозяйки, старая и молодая, усадили её на почетное место, поставили перед нею полное блюдце с земляникой и кружку с теплым парным молоком. Ах, каким вкусным показалось это угощение девочке! А её новая приятельница, сидя подле неё, то и дело угощала её.
- Кушай, Тиночка, на здоровье. Когда с этим управимся, я еще принесу. У нас ягоды-то этой самой не занимать-стать – много. Я тебе и с собою дам корзиночку. Отнесёшь маме твоей за место тех, что в лесу остались.

Но вот, съедена земляника, выпито молоко. Теперь перед Тиной стояла изящно сплетённая из ивовых прутьев корзинка самодельной работы, наполненная до краев сочной, спелой земляникой, которую принесла, незаметно от бабушки, Люба.
- Благодарю вас за все, - смущенно поблагодарила маленькая Рудина своих гостеприимных хозяек.
- Не за что, барышня милая! - произнесла Арина и, подходя к своей маленькой гостье, погладила ее по русой головке.

Живые, добрые глаза старушки как-то растерянно и нерешительно глядели сейчас на Тину, и всё её морщинистое лицо казалось озабоченным и смущенным. Она хотела, повидимому, что-то сказать, но долго никак не могла решиться.
- Вот что, барышня милая, - произнесла она наконец, не глядя на девочку, - вы дома то не рассказывайте о том, что у нас в гостях побывали. Как бы неприятностей каких от этого не вышло. Знаю сама, что не дело говорю, учу вас от родителей таиться, а всё же так спокойнее будет и вам, и нам.

Тина подняла изумленный взгляд на старуху. До сих пор ей не приходилось ничего скрывать от родителей, а скрыть такой невинный случай, как её получасовой визит в лесном домике и подавно казалось ей странным.

Но всё же она решила исполнить просьбу старой Арины.
- Хорошо, я ничего не скажу дома, - ответила она.
- Ну вот, и отлично, а теперь хоть и стыдно гостей выпроваживать, а я всё-таки напоминаю вам, барышня милая, что ждут вас близкие и что время идти. А Любаша моя вас проводит. Ступай, Любаша, да зря то господам на глаза не суйся - приказала старуха внучке.
- Ладно уж, бабушка, знаю, - деловым тоном взрослого человека отозвалась та.

Тине оставалась только поблагодарить хозяек выйти из сторожки в сопровождении Любы, у которой в руках была корзинка, наполненная земляникой. (продолжение будет)

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2890

@темы: текст, ссылки, Чарская, Дети Рудиных

---

Любопытно

[silent-gluk]

В 1904-1905 году под псевдонимом Алексей Лидиев писательница поведала всем историю мальчика, попавшего в плен к японцам, как раз во время идущей Русско-японской войны. Чарская необыкновенно быстро отреагировала на текущие исторические события и создала увлекательную повесть "Порт-Артурский Вася. Приключения русского мальчика, побывавшего в плену у японцев".

Мы впервые покажем эту повесть, она не была издана книгой при жизни писательницы, ни разу даже в отрывках нигде не публиковалась в наше время, так что читайте эксклюзив!

Невероятно кропотливую работу над оригиналом вела наш редактор Мария Громова, младший научный сотрудник МГУ имени М.В. Ломоносова (сноски будут под именем Shunka Witko), ничего не изменив в содержании, полностью превратив страницы старинного журнала в текст. И написала к ним подробный комментарий, касающийся японских реалий и языка. Огромная ей благодарность!

А пока можно посмотреть иллюстрации из прижизненной журнальной публикации. Автор - И.Симаков, иллюстрировавший знакомые нам "Юркин хуторок", "Лизочкино счастье" и другие книги Л.Чарской (и Пушкина).

По ссылке на альбом: vk.com/album-215751580_302854935

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2879

@темы: текст, ссылки, Чарская, иллюстрации

---

Любопытно

[silent-gluk]

Фальсификация «Ленинградского издательства»: Ян «Поход Ермака»=Чарская «Грозная дружина»

Не так давно я узнала про довольно наглую и неожиданную подделку – в 2011 году бывший Лениздат, как мне казалось, приличное издательство, издало якобы внезапно обнаруженный роман покойного (ум.1954г.) в то время писателя, известного практически всем – Василия Яна. Вот тут прекрасная статья о нём: dzen.ru/a/XsLjQvzhUnoRHHOu

Теперь этот роман уже не купить в магазинах, но существует множество сайтов, предлагающих аудиокнигу и электронную версию книги. Только на одном сайте я встретила комментарий покупателя о том, что это на самом деле повесть Чарской «Грозная дружина». Как видно из статьи на ЯндексДзене – читатели даже не верили, что это Чарская, когда вот здесь, на «Читалочке» (не Полина Парс, не путать) появилась история о фальсификации:
dzen.ru/a/XqHDxWZHogwzGX5I

До революции историческая повесть выходила два раза – в 1909 и 1911 (предположительно) годах.

Л.Чарская. Грозная дружина Историческая повесть / с 12 оригинальными ил. худ. С. Панова, 8 снимками с картин Сурикова, Дмитриева-Оренбургского, Ростворовского, видом статуи Антокольского и пр. — СПб. – М.: Изд. Т-ва М.О. Вольф, 1909 — 352с.
Чарская, Л.А. Грозная дружина. 2-е изд. СПб.; М.: Изд. Т-ва М.О. Вольф, [1911]., 352 с.

Настоящая «Грозная дружина» в переизданиях после революции вышла сначала в Современнике в 1994г., затем в издательстве Артос Медиа, 2006 г.(кстати, неплохо издавало книги, сейчас уже куда-то кануло), в 2008, издательство: Терра-Книжный клуб в Собрании сочинений в 5 томах (Том 3 Грозная дружина, Паж цесаревны, Счастливчик), и также, конечно – в Полном собрании сочинений, издательство: Русская миссия, 2009, Том 6. Грозная дружина.

И конечно, очень важно продолжать опровергать информацию о книге «Поход Ермака». Где бы она ни встретилась. Иначе эта ошибка будет гулять с сайта на сайт и потом уже и в каких-то научных статьях может появиться…

Отсюда: vk.com/allcharskaya?w=wall-215751580_183

@темы: ссылки, библиография, Чарская, Грозная дружина

---

Любопытно

[silent-gluk]

А вот интересно - вы помните советские упоминания о Чарской? Они на вас повлияли?.. Т.е. не было ли такого, что сначала вы думали, что это никчемные книги, а потом почитали - и прониклись, к примеру?..

@темы: Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Пасхальные праздники ещё не закончились, и вот к ним - ещё один, новый пасхальный сборник историй, где есть и рассказ Л.Чарской "Пасха мучеников", и глава из "Записок институтки".

«Спаси и сохрани» — не просто сборник, а подлинная коллекция шедевров русской литературы. Той литературы, к которой необходимо обращаться в светлые дни Пасхи, когда каждый близкий делится доброй вестью: «Христос Воскресе!».

В книгу вошли рассказы Гоголя, Бунина, Чехова, Андреева, избранные отрывки из Цветаевой и Чарской. Многих других дорогой читатель может открыть для себя впервые.

Издание будет радовать вас не только на полке, но и в руках, благодаря дизайнерскому оформлению, соединившему классику и современность.

Книга благословлена и получила гриф РПЦ.

Издательский совет Русской Православной Церкви присвоил книге гриф "Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви" - ИС Р24-403-0065

eksmo.ru/book/spasi-i-sokhrani-ITD1371492/

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2871

По ссылке - скан обложки

@темы: ссылки, библиография, Чарская, Рассказы, Записки институтки

---

Любопытно

[silent-gluk]

Народные школы и судьба народного учителя

Хоть Лидия Алексеевна Чарская училась в институте благородных девиц и посвятила подобным учебным заведениям бОльшую часть своих произведений, у неё частенько в сюжете попадается тема народной, в основном сельской, школы. Этому полностью посвящены рассказы «В глуши» («Так вот какова та глушь, где ей суждено схоронить ее молодость, ее лучшие ранние годы! Без людей, без дружеской ласки, без поддержки и любви!..

Она схватилась за голову, машинально опустилась на стул, единственный в комнате, и глухо, судорожно зарыдала. Сердце ее рвалось от горя и тоски. Чужие места, незнакомые люди, чуждая ей убогая обстановка - да разве она вынесет на себе это страшное бремя, взваленное ей на плечи жестокой судьбой?!

- Папа! Папа! Зачем ты умер! Зачем! Зачем! - стонало, рыдало и билось в ее груди.

Ей чудилось, что сердце разорвется в этот миг, что она задохнется сейчас, что умрет сию минуту, и ей казалась теперь более всего желанною - смерть.

- Школьная деревенская учительница! Деревенская учительница! Да разве она знает школу, деревню, детей? Разве знает этих самых крестьян, с которыми ей придется провести всю ее длинную жизнь? Нет, она не знает их! Она просто боится их, она - проводившая зиму в городе, лето в дачном курорте или за границей. Со словом крестьянин ей всегда представлялось что-то донельзя грязное, грубое, с черными ногтями, с бородатым страшным лицом», «Учительница», «Фортепиано за стеной» («Сестра Мара — сельская учительница. Эта хорошенькая, как майская бабочка, нарядная и веселая Мара, принуждена похоронить свою молодость в глуши...»).

Свою школу в усадьбе устраивает подруга Люси из «Люсиной жизни» и приохочивает саму Люсю, страдающую от разбитой, как ей кажется, жизни и утраченной любви к службе в школе для городской бедноты.

«Дети пишут под диктовку, потом читают немного и решают самые несложные арифметические задачи. Затем девочкам Мария показывает какое-то рукоделие, которое они берут с собой. Наконец, дети уходят, и мы остаемся одни с моей подругой детства.

- Ты, удивлена, застав меня за такой работой, - говорит Мария, усаживая меня после себя; - а между тем эту мою школу я устроила уже давно: попросту учу городскую бедноту, которая не может платить в училище и не в состоянии отлучиться надолго из дома, где эти дети помогают своим отцам и матерям. Я же отнимаю у них всего час-другой для занятий и в эти два часа стараюсь дать им первые понятия о грамоте и счете, а также учу девочек немного и рукоделию. Жаль только времени нет у меня. Мои старички совсем одряхлели, и все дело управления делами по имению графа отец сложил на меня, так что для моих ребяток совсем мало времени остается. Вот, если бы кто-нибудь помог мне...»

Мечтает лечить крестьян и учить их детишек Лика Горная в романе «Солнце встанет», чтобы заглушить муки совести и забыть ужасное прошлое с князем Гариным.

«Но возница не обладал тонким чутьем и не к чему ему было заниматься настроением приезжего. С тем же унылым видом он прикрикнул на пристяжную, дернул возжею и уже, совсем обернувшись лицом к седоку, проговорил:

- Ноне там-то, в Нескучном, то есть, енеральская дочка, барышня, с теткой ейной живут... Уж, почитай, два года... Хорошая барышня... Ее и красовские, и колотовские, и рябовские все знают. Золото, а не барышня. Лучше фелшара али даже дохтура тебе всякого от разной, слышь ты, болезни вылечит... И ребят тоже, слышь ты, учит, и в больнице она, и на фабрике, и где тебе хошь... повсюду. И целый-то день в работе. Где силушки берет только... Сама-то хлябоватая такая, в чем душа держится, а в труде взрослому мужику не уступит...»

С большим энтузиазмом Зоя Ильинична Дмитровская, героиня повести «Дурнушка» со своим женихом, поповским сыном, хочет открыть народную школу в селе, а пока занимается на высших курсах…

«Здесь хорошо отдохнуть, понежиться после трудового дня, а жить все время в этой роскоши и в этом комфорте ужасно! Разленишься и работать не захочешь. А ведь я вполне чернорабочий человек. Всю жизнь в труде, зарабатывая копейку. Праздность мне непонятна. И замуж выйду - не перестану трудиться. Курсы окончу, сюда с Игнашей вернемся. Школу здесь заведем, ребяток обучать станем. Лечить мужиков, опять, своими средствами, домашними, а то доктор живет далеко, не может сюда часто наезжать. Вот бы вы согласились помогать нам! А?

- Конечно, конечно! - поторопилась я ответить, - хоть сейчас!

- Ишь вы какая прыткая! Сейчас вот вам и подавай. Небось наголодались без дела-то! Нет, вы мне раньше с курсами моими покончить дайте, чтобы, доучась как следует, иметь возможность и других учить. Потерпите малость. Зато потом, как хорошо будет! Вы представить себе не можете, какое отрадное чувство прийти домой после трудового дня и сознавать, что ты провела свое время с пользой для других и для себя, право славно!

Зоя говорила горячо, увлекательно».

Настоящий тип честного, горящего своим делом учителя в сельской школе — это Борис Горский из «Лары Бессоновой».

«Он не помнит более лихорадочной работы, чем та, которую он взвалил на себя в то время. Он блестяще кончил курс с медалью. Поехал к попечителю учебного округа и выхлопотал себе место школьного учителя в Зеленых Крутках, место покойного отца.

Прежние мечты остались мечтами. Далекий идеал - университет -рассеялся, как мираж перед глазами путника. Действительность распростерла над ним свои зловещие серые крылья.

И Борис Горский погрузился в её холодные и мрачные волны».

Чаще всего идти в деревенские учительницы героинь Чарской заставляют разорение или обеднение семьи, серьёзные жизненные невзгоды. Так было тогда и в реальной жизни, ведь Чарская - хорошая бытописательница. Её чернопольская учительница Наташа Малышева, Мара Арнольдова, сестра Зиночки из рождественского рассказа про фортепиано за стеной, аристократка Вавочка Рыдлова-Заречная — это прекрасные образы, иллюстрирующие для нас прозу жизни в земской школе.

Многие писатели обращались к этой теме, она была невероятно популярна и у наших классиков, и у писателей второго ряда. Сформировался даже такой образ-идеал учащего-бессребреника, готового ценою своей жизни нести свет учения в народ.

Просвещение всегда необходимо людям. Особенно оно необходимо там, где его меньше всего - на селе, в деревне. Со времени царствования Александра II стала активно развиваться народная начальная школа. К 90-м годам 19 века их стало уже довольно много.

Что же это такое?

Начальные народные училища были созданы в 1864 году и давали только начальное образование. К ним относились земские школы, различные ведомственные и частные школы, а также церковно-приходские и воскресные школы. Их деятельность регулировалась Положением о начальных народных училищах, принятом в 1874 году.

Школы были разнообразны по своему устройству, самыми популярными стали одноклассные начальные училища с 2-х или 3-годичным курсом обучения. Но деревенские дети нечасто доучивались до свидетельства об окончании. Приходилось бросать школу, чтобы помогать родителям в работе по дому, огороду, не хватало денег просто на одежду и обувь, другие необходимые вещи для учебы, часто только самые насущные.

Народные школы и судьба народного учителя, изображение №6
В классах было иногда по 50–80 человек(!) 8-12летнего возраста. Одноклассное училище — это значит, что ученики разных годов обучения сидят в одной комнате, и им преподает один учитель.

В начальных школах обязательно изучались арифметика, чтение, письмо, Закон Божий и пение. Девочки младше 12 лет учились совместно с мальчиками. Женщины учительствовали наравне с мужчинами, в конце 19 века преподавание в народных школах стало одной из первых массовых женских профессий в России. Все предметы вёл один учитель, но часто Закон Божий приглашали преподавать священника. Ему платили отдельно. Средняя сумма жалованья учителя на 90-е гг.19 века – 200–250 рублей. Остались документы того времени, рассчитывающие бюджет учителя народного училища, где он имел право купить шапку зимнюю одну на 10 лет и полушубок на пять лет износа. Из еды на год больше всего предлагалось закупиться огурцами (треть мешка) и капустой (164 кг). Роскошь в виде трёх десятков яиц должна была тратиться в течение года.

Разница в оплате работы народного учителя была колоссальной. В городе они получали до 750 рублей, а в селе всего 300-500, да и то далеко не везде (мой прадед-учитель получал всего 240 рублей в год в начале 20 века). Законоучителя (священники) получали меньше всего. Но и городского жалования катастрофически не хватало - на нормальную жизнь нужно было не менее 970 рублей.

В 60-е годы 19 века школы перешли в ведомство земств. Для подготовки учителей были созданы учительские институты, семинарии и особые школы. Их было мало, поэтому учителя часто сами получали домашнее образование или выходили из других учебных заведений. Также были церковно-учительские школы.

«…на каждом шагу они, при добросовестном отношении к делу, встречают много трудноразрешимых для них вопросов». («Народная энциклопедия научных и прикладных знаний», том 10: Народное образование в России. Москва, 1910 год)

Для решения проблем стали устраивать учительские съезды и краткосрочные педагогические курсы.

Осталось множество живых свидетельств о народных сельских школах. Можно прочитать дневники-воспоминания учителей и учительниц о жизни в деревне, о своей работе, искренних, поражающих своим содержанием - каким был тяжелым этот труд учащего (учащими называли учителей 19-начала 20 века). Один из таких дневников можно скачать в прикреплённом файле, также там есть правила и советы для работы в народном училище, очень любопытные.

Один из примеров такого самоотверженного труда был и в моей семье. Прадедушка по материнской линии служил 39 лет учителем народных начальных училищ Тамбовской губернии, сам составлял и печатал учебники. Подробно я рассказала о нём тут:

vk.com/angel_fri?w=wall-218973384_71156

и его учебники по письму, арифметике, орфографии и т.д.: vk.com/angel_fri?w=wall146990166_9724%2Fall

vk.com/angel_fri?w=wall146990166_9725%2Fall

vk.com/angel_fri?w=wall146990166_9737%2Fall

Больше прочитать о народных учителях:

dzen.ru/a/YsVesO7YMgG78O7x Дневник учительницы дореволюционной школы для малограмотных взрослых

dzen.ru/a/Y0fBUW0wxG2XmgOy Почему так жалко земских учительниц конца XIX века

dzen.ru/a/Yv8fEjtyUgnTQPqI Народная учительница XIX века

vk.com/doc146990166_676991349?hash=qK6HgGBZavWn... - Советник народного учителя

vk.com/doc146990166_676991344?hash=lkZTuiGn1Q9K... - свящ. Ф.Зубковский история моего учительства

Отсюда: vk.com/@allcharskaya-narodnye-shkoly-i-sudba-na...

По ссылке иллюстрации, картины, фотографии, документы и т.д.

@темы: текст, Люсина жизнь, ссылки, Реалии, В глуши, Чарская, Лара Бессонова, Фортепиано за стеной, Солнце встанет, Усительница, Дурнушка

---

Школьные годы в старой России

[silent-gluk]

Возвращаемся к рубрике "Школьные годы в старой России"! Как раз с окончанием учебного года!

Народные школы и судьба народного учителя

Хоть Лидия Алексеевна Чарская училась в институте благородных девиц и посвятила подобным учебным заведениям бОльшую часть своих произведений, у неё частенько в сюжете попадается тема народной, в основном сельской, школы. Этому полностью посвящены рассказы

«В глуши» («Так вот какова та глушь, где ей суждено схоронить ее молодость, ее лучшие ранние годы! Без людей, без дружеской ласки, без поддержки и любви!..
Она схватилась за голову, машинально опустилась на стул, единственный в комнате, и глухо, судорожно зарыдала. Сердце ее рвалось от горя и тоски. Чужие места, незнакомые люди, чуждая ей убогая обстановка - да разве она вынесет на себе это страшное бремя, взваленное ей на плечи жестокой судьбой?!
- Папа! Папа! Зачем ты умер! Зачем! Зачем! - стонало, рыдало и билось в ее груди.
Ей чудилось, что сердце разорвется в этот миг, что она задохнется сейчас, что умрет сию минуту, и ей казалась теперь более всего желанною - смерть.
- Школьная деревенская учительница! Деревенская учительница! Да разве она знает школу, деревню, детей? Разве знает этих самых крестьян, с которыми ей придется провести всю ее длинную жизнь? Нет, она не знает их! Она просто боится их, она - проводившая зиму в городе, лето в дачном курорте или за границей. Со словом крестьянин ей всегда представлялось что-то донельзя грязное, грубое, с черными ногтями, с бородатым страшным лицом»,

«Учительница», «Фортепиано за стеной» («Сестра Мара — сельская учительница. Эта хорошенькая, как майская бабочка, нарядная и веселая Мара, принуждена похоронить свою молодость в глуши...»).

Свою школу в усадьбе устраивает подруга Люси из «Люсиной жизни» и приохочивает саму Люсю, страдающую от разбитой, как ей кажется, жизни и утраченной любви к службе в школе для городской бедноты.
«Дети пишут под диктовку, потом читают немного и решают самые несложные арифметические задачи. Затем девочкам Мария показывает какое-то рукоделие, которое они берут с собой. Наконец, дети уходят, и мы остаемся одни с моей подругой детства.
- Ты, удивлена, застав меня за такой работой, — говорит Мария, усаживая меня после себя; — а между тем эту мою школу я устроила уже давно: попросту учу городскую бедноту, которая не может платить в училище и не в состоянии отлучиться надолго из дома, где эти дети помогают своим отцам и матерям. Я же отнимаю у них всего час-другой для занятий и в эти два часа стараюсь дать им первые понятия о грамоте и счете, а также учу девочек немного и рукоделию. Жаль только времени нет у меня. Мои старички совсем одряхлели, и все дело управления делами по имению графа отец сложил на меня, так что для моих ребяток совсем мало времени остается. Вот, если бы кто-нибудь помог мне...»

Мечтает лечить крестьян и учить их детишек Лика Горная в романе «Солнце встанет», чтобы заглушить муки совести и забыть ужасное прошлое с князем Гариным.
«Но возница не обладал тонким чутьем и не к чему ему было заниматься настроением приезжего. С тем же унылым видом он прикрикнул на пристяжную, дернул возжею и уже, совсем обернувшись лицом к седоку, проговорил:
— Ноне там-то, в Нескучном, то есть, енеральская дочка, барышня, с теткой ейной живут... Уж, почитай, два года... Хорошая барышня... Ее и красовские, и колотовские, и рябовские все знают. Золото, а не барышня. Лучше фелшара али даже дохтура тебе всякого от разной, слышь ты, болезни вылечит... И ребят тоже, слышь ты, учит, и в больнице она, и на фабрике, и где тебе хошь... повсюду. И целый-то день в работе. Где силушки берет только... Сама-то хлябоватая такая, в чем душа держится, а в труде взрослому мужику не уступит...»

С большим энтузиазмом Зоя Ильинична Дмитровская, героиня повести «Дурнушка» со своим женихом, поповским сыном, хочет открыть народную школу в селе, а пока занимается на высших курсах…
«Здесь хорошо отдохнуть, понежиться после трудового дня, а жить все время в этой роскоши и в этом комфорте ужасно! Разленишься и работать не захочешь. А ведь я вполне чернорабочий человек. Всю жизнь в труде, зарабатывая копейку. Праздность мне непонятна. И замуж выйду - не перестану трудиться. Курсы окончу, сюда с Игнашей вернемся. Школу здесь заведем, ребяток обучать станем. Лечить мужиков, опять, своими средствами, домашними, а то доктор живет далеко, не может сюда часто наезжать. Вот бы вы согласились помогать нам! А?
- Конечно, конечно! - поторопилась я ответить, - хоть сейчас!
- Ишь вы какая прыткая! Сейчас вот вам и подавай. Небось наголодались без дела-то! Нет, вы мне раньше с курсами моими покончить дайте, чтобы, доучась как следует, иметь возможность и других учить. Потерпите малость. Зато потом, как хорошо будет! Вы представить себе не можете, какое отрадное чувство прийти домой после трудового дня и сознавать, что ты провела свое время с пользой для других и для себя, право славно!
Зоя говорила горячо, увлекательно».

Настоящий тип честного, горящего своим делом учителя в сельской школе — это Борис Горский из «Лары Бессоновой».
«Он не помнит более лихорадочной работы, чем та, которую он взвалил на себя в то время. Он блестяще кончил курс с медалью. Поехал к попечителю учебного округа и выхлопотал себе место школьного учителя в Зеленых Крутках, место покойного отца.
Прежние мечты остались мечтами. Далекий идеал - университет - рассеялся, как мираж перед глазами путника. Действительность распростерла над ним свои зловещие серые крылья.
И Борис Горский погрузился в её холодные и мрачные волны».

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2866

По ссылке - скан повести, иллюстрация, свидетельство об окончании курса в земском начальном народном училище, фотография учителя и учеников земской школы.

@темы: текст, Люсина жизнь, ссылки, В глуши, Чарская, Лара Бессонова, Фортепиано за стеной, Учительница, Солнце встанет, Дурнушка, Цитаты