"Сообщество, посвященное творчеству Л.Чарской"

пятница, 25 сентября 2009

16:41

Кавказ

все записи пользователя в сообществе Iren-s

Помогите пожалуста найти материалы по Кавказу в произведениях Лидии Чарской, таких как "Княжна Джаваха", "Люда Власовская".
Заранее благодарна.

URL

понедельник, 21 сентября 2009

12:13

Все "Встречи" плюс еще одна

все записи пользователя в сообществе change-ange

«Если ты рожден без крыльев, то не мешай им вырасти».

Я вывешивала очерки, которые были написаны мной по материалам статей. Все они связаны с жизнью Чарской и её книг. Вот они теперь все собраны, и плюс еще одна, с которой все началось.

Еще одна

«Я сначала думала,
что всё делается к лучшему,
но потом дела пошли хуже,
и я поняла, что такое революция».

«Дети эмиграции». Обзор 2400 сочинений учащихся в русских эмигрантских школах на тему: “Мои воспоминания”.

- Некогда уже жечь. Вынесите во внутренний двор. Там какая-то рухлядь свалена – туда и приткните.

- Да-а-с, сжечь-то трудновато будет, обложки вона какие толстые. Эт-та что же, барыня, господские книжки будут?

-читать дальше

@темы: статьи, творчество, Чарская, биография

URL

пятница, 18 сентября 2009

23:51

Е.О.Путилова "Ф. Сологуб и Л. Чарская: конец биографии"

все записи пользователя в сообществе telwen

...Вот, вы знаете, мне везет в жизни, потому что архив Сологуба разбирала очень большой ученый, в рукописном отделе РГБИ и она попала на раздел Чарской и мне позвонила. Вот. И мне сказала, приезжайте, Евгения Оскаровна. Я приехала, ну я вообще работала в рукописном отделе. Она мне говорит: «Вот тут огромный раздел Чарской и я этим заниматься не буду, мне не выпутаться из того, что мне надо сделать». И там сотрудница стояла и говорит: «Как? Вы ей отдаете, и она имеет право на публикацию и всё под своим именем?» Да, отвечает та, а ты что хочешь, чтобы я бросила свою работу и занялась Чарской? Да я в гробу ее не видела! Я ее имени не знаю! Она же ученая, доктор наук.Что же, я должна читать Чарскую?! – это же надо прокомментировать всё… Пускай Путилова этим занимается…»
Из беседы с Е.О.Путиловой

Набирала текст с диктофонной записи change-ange

Е. О. Путилова. Детское чтение — для сердца и разума: Очерки по истории детской литературы / Под ред. доктора филологических наук, проф. С. А. Гончарова. СПб: Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2005

Ф. Сологуб и Л. Чарская: конец биографии

Имя Л. Чарской все чаще появляется в нашей печати. Переизданы главные ее повести: «Записки институтки», «Княжна Джаваха», «Люда Влассовская», «Смелая жизнь», «Сибирочка» и многие другие. Делаются попытки обратиться к ее творчеству, биографии, судьбе. И здесь сразу надо отметить одну существенную особенность: факты, относящиеся к жизни, биографии Чарской, почти полностью переходят из статьи в статью, из одной заметки в другую. Объясняется это просто: все пишущие о Чарской пользуются в основном одним источником — ее автобиографическими книгами «За что?» (1909), «Большой Джон» (1910), «Цель достигнута» (1911), «На всю жизнь» (1911).
Описывая в этих книгах свою жизнь, Чарская, видимо, меньше всего думала о том, чтобы дать достоверный материал будущим биографам. Ее мало интересовали даты, точные факты, гораздо больше — чувства, переживания, люди и все, что с ними связано: радости и печали, ссоры и примирения, первые восторги выхода на театральную сцену, первая незабываемая строчка на листе чистой бумаги.читать дальше

@темы: текст, статьи, Путилова, Чарская

URL

четверг, 17 сентября 2009

22:39

Е.О.Путилова "Детское чтение для сердца и разума"

все записи пользователя в сообществе telwen

С упорством,достойным лучшего применения, рекламирую вам не новую, но в общем мне кажется необходимую всем , кто интересуется литературой.
Книгу Е.О.Путиловой "Детское чтение для сердца и разума".
Она продается в Питере, в университете им.Герцена.
Я еду в Питер 26-го сентября, где могу ее купить для вас, потом передать вам в Москве, или отправить по почте еще куда-нибудь почтой.
Летом стоила 160 р. Надеюсь не подорожала.

Пишите на у-мыл.

Содержание сборника

@темы: текст, статьи, библиография

URL

среда, 16 сентября 2009

15:26

Беседа с Евгенией Оскаровной Путиловой.

все записи пользователя в сообществе telwen

Благодаря Марфе и ее диплому по Чарской, эти летом нам довелось побеседовать с Евгенией Оскаровной Путиловой.
Если честно то это очень странно что с автором статей, без которых нельзя представит детское литературоведение можно просто побеседовать, как и слюбым другим человеком....
Я записывала эту встречу. Естественно с разрешения Евгении Оскаровны.
И первую,самую интереснуя часть этой записи я вам сегодня представляю.
Хотелось бы сразу заметить, что это запись устного монолога, потому конечно он не будет таким гладким как статья.
Но, мне кажется , что это и хорошо.
Набирала текст с диктофонной записи change-ange

Итак:
Беседа с Евгенией Оскаровной Путиловой.

Я очень долго искала могилу Чарской, не могла понять, почему о ней не знают.
Помогали мне искать сотрудники Леннаучфильма. Мы объездили всё, что можно, она ведь работала в Александринском театре – мы посетили ветеранов сцены Александринского театра, мы ездили по каким-то адресам и – ничего. И где-то кто-то вот вроде как шепнул мне (ведь если ищешь – все-таки ему помогают) - надо на Смоленское кладбище поехать. Есть два – лютеранское и православное. Я пошла на православное, все-таки я знала, как она верует. С собой я захватила на всякий пожарный случай разнородные подарочки, там ведь старая смотрительница - одни, может и молодая смотрительница есть - другие. Захватила детские книги, много – тогда страшный дефицит был.
Попалась мне молодая, хорошенькая смотрительница Оля. Сразу я стала ее просить – знает ли она. Она отвечает – да знает. Кончилось дело хорошо, добром. Повела она меня с большим трудом. Февраль был, зима. Снегу было навалом. Мы пробрались к могиле. И я была поражена.
читать дальше
Я хорошо помню, как рассказывали, что Чарская умерла от голода, в 1937 году. Это роковой год, это всё равно, что убиенная она была, и что ее хоронили (это потом я уже узнала – встречалась с очень старыми людьми). Жила она на улице Марата( это оговорка , видимо, правильно – Разъезжая) дом 7, в крошечной квартирке и на площадке ведь были и другие квартиры и что они её видели, помнили Чарскую, как жуткую старуху, а ей ведь было 62 года всего, когда она умерла. Когда в книжках - и почетных книгах же (!), пишется, что Чарская прожила долгую, длинную и спокойную жизнь, мне просто нехорошо делается. (Я читаю книгу одной исследовательницы о 20-м веке, о 20-х годах, узнала – сколько ей лет, ей столько уже лет, а она не причисляет себя к старым). Чарская часть жила в прошлом веке, часть – в Серебряном веке, пережила революцию, Гражданскую и прожила после революции еще 20 лет в совершенно новом государстве. Потому такое ощущение, что она бесконечно жила. Это ощущение распространяется не только на нее, а и на других, родившихся в 75-м-85-м годах 19 века. Такое ощущение, что они прожили четыре жизни. Мне сказали, что люди забеспокоились, что очень давно не видели её – сунулись к ней в дверь, а дверь заперта. Сломали дверь. Она ушла из жизни уже дня три. В комнате ничего не было по рассказам, ну может, была какая-то мебель, которую не продашь. Но она лежала в ужасном состоянии, кровать её – всё это было очень бедное, уже непригодное для жизни и на ободранных обоях был номер телефона записан. Я узнала, чей это был телефон. Это был номер Мих.Мих.Зощенко.
Как я потом горевала: я долгие годы встречалась с воспитанницей Зощенко, я могла видеть вдову Зощенко. Я один раз в жизни сидела рядом с Зощенко и могла с ним долго разговаривать. Но я тогда не занималась Чарской и я не знала, что у них бы могла много узнать о Чарской. Потом я узнала, что воспитанница Зощенко - она сказала, «да», это так, но она была девочкой еще. Она не могла знать, какие у них были связи. Они её подкармливали, ей помогали, но то, что это единственный номер телефона – это был именно его номер. Он был написан на обоях чернильным карандашом. Хоронили её эти соседи, взяли старые дроги, никаких ведь автобусов этих еще не было. Её провожали два человека. Смоленское кладбище в центре Ленинграда было самое близкое и самое доступное. Соорудили над ней маленький холмик, над ним две палки крест-накрест и чернилами написали «Л.Чарская». Всё.
Когда я увидела эту богатую могилу, я ничего не поняла. Это серебряный крест у изголовья, ухоженная могила, большая территория, просто огромное пространство даже. Хорошая ограда, стол, скамейка – всё выкрашено. Я не поняла – кто всё это сделал. И она (смотрительница) сказала, да, за ней ухаживают. Но как это получилось, я не знаю. Вот в книге моей «Детское чтение – для сердца и разума», в статье о феномене Чарской, там эта история, это просто детектив – как из маленького холмика постепенно вышло такое, нет, не так, не постепенно, а урывками, с помощью каких-то людей, нам и не знакомых... Кто-то и из иностранцев был. Летом, выяснилось, приезжала сюда подруга жены сына из Харбина. Он ведь умер в Харбине, почти одновременно с матерью, они ничего друг о друге не знали.
Я спрашиваю у Оли – если такая прекрасная могила, если так ухаживают, почему никому неизвестна – мы же её два года ищем. А она отвечает – потому что не зарегистрирована. А вот тогда был 1988 год примерно. Тогда сплошь были статьи, что бесхозные могилы грабят. Выбрасывают усопших и забирают землю для своих будущих похорон или кого-то надо похоронить. И я прямо закричала – это бесхоз!? А почему те, кто ухаживает - они же годами ухаживают, не могут зарегистрировать?! Мне ответили, что, во-первых, они боятся, не было тогда этого ощущения свободы – попробовать сделать, что хочешь. А во-вторых, они домохозяйки, кто-то сестра домохозяйки, и так как её бабушка читала Чарскую и у неё осталась эта Чарская, вот они и ухаживают, а так - они не могут. И затем Оля спросила – а у Вас случайно паспорт не с собой? Случайно с собой, говорю. Это было действительно случайно. Я никогда не носила паспорта с собою, это был перст судьбы. Ну, говорит, тогда пойдемте в канцелярию кладбищенскую. И зарегистрируем на Вас эту могилу. И я пошла. Вот с этого момента она стала зарегистрированной. Получила номер, статус. И вот теперь я ездила на кладбище, я немного забыла – второй раз я была весной со своей приятельницей из Москвы, и не могла никак найти могилу, потому что весна, всё изменилось совершенно. Пошли в канцелярию, а там – есть адрес, есть номер. Нам объяснили - против большой часовни Ксении Блаженной. Часовню всегда посещают, там ВСЕГДА молятся, очень красивая, благородная часовня. То, что это еще недалеко – как-то помогает людям, способствует тому, что посещают могилу Чарской. Честно говоря, она не стала лучше, очень многое пограбили, что-то исчезло. Когда я была первый раз там, были медные дощечки с выгравированными стихами Чарской. У нее же больше 200 стихотворений. Сейчас я покажу, как я издала эти стихи. И вот этих дощечек нет. Понимаете, это бронза и это делала художница…
А вот теперь мы подойдем к ее подарку.
А второй подарок, который я получила – это из Америки.
Тоже письмо большое было, конверт большой. Пакет. Там было письмо, написанное человеком, который когда-то может быть, чуть-чуть знал русский язык. Я вот так поняла, ведь у отца Лиды Вороновой, Лидии Чуриловой, псевдоним «Лидия Чарская», нет, «Л. (точка) Чарская», не Лидия, ведь у отца была вторая жена и у жены были дети. Она об этом пишет в первой автобиографической книге «За что?». Там она описывает свою ненависть, свой побег - ненависть к мачехе, побег из дома, потому что эта необузданная девочка не могла примириться с тем, что кто-то у неё похитил любовь отца. И потом, вы помните эту историю, когда она болела черной оспой и сиделка ее выходила, и она услышала разговор врача о том, что, в общем-то, у этой сиделки дети и что она, рискуя своей жизнью, выходила девочку. И Лида полюбила всей душой эту сиделку и хотела, чтобы она была её мамой. Это такая очень трогательная, немного сентиментальная, история и вот видимо какое-то продолжение этих детей вероятно они уже эмигрировали, или друзья или какое-то очень отдаленное потомство. Оттого, что Лида бежала из дому, когда ей было 11 лет, значит это был, 1875 и 11 это 1886 год, а когда она через один-два года заболела черной оспой, то уже шел разговор, что есть уже дети по второму браку. И она их полюбила, но никогда о них не писала. Родились они в 80-х годах, нынче это уже прапраправнуки какие-нибудь. Но видимо переходит тоже любовь к Чарской и лично к ней, и книги её сохранились. За границей есть они. Было письмо у меня, в подарок получила три книжки, я тоже очень ценю их. Это видный, вы знаете, кто такой Константин Романов, князь, он К.Р. знаменитый, замечательный поэт и такого трехтомничка у нас нету. Вот это Париж, 1967 год, это замечательное издание, я им очень дорожу и у меня письмо, где вот этим же почерком, старая женщина, безусловно, это писала, это уже дрожащая рука писала и неправильные обороты… ну человек, который помнил и еще дорожил этой памятью русского языка. Поклон и благодарность, что я из небытия вывела Чарскую, столько о ней написала и столько опубликовала статей. В общем, у меня статей восемь, вплоть до английской, Британской энциклопедии. Я сейчас покажу Вам эту статью. И я первой издала – вы наверно видели синенькую книжечку.
У этой книжечки очень интересная история – почему я пришла к Чарской. Я даже в мыслях не имела, я никогда и имени её не слышала. Вот я работала над этой книгой, вот это 2-хтомник – «Русская поэзия детям». Это мой. Библиотека поэта. Вы никогда не видели ее? 1997 год, том 1 и том 2, но до этого вышел том первый только, где с 1634 по 1917, я собрала всю поэзию. Я работала много лет над этим, это уже потом в 1997 году вышел двухтомник, то есть я уже с 1917 до 41 года сделала. Сейчас у меня в печати уже трехтомник: «Четыре века русской поэзии детям». И когда я работала над первыми томом, меня интересовали только стихи. Я страницу за страницей исследовала каждый журнал, то когда я дошла до «Задушевного слова», то первые годы я пробежала хорошо, а начиная с 1901 года я не смогла работать – Чарская… Чарская… Чарская, Чарская! Чарская! Журнал выходил еженедельно в одном варианте и раз в месяц в другом варианте. И какой вариант не возьмешь – для самых маленьких или для среднего возраста – там - одна Чарская, здесь - другая, но всё – Чарская!
Она мне так мешала, что я решила так – вот беру год, вот такой томище огромный, тонкая бумага, это в фондах, сейчас это уже недоступно, это вот, слава Богу, я сделала эту работу, я собрала. Теперь это недоступно. Они перевели это на микрофильмы, потому что стали разорять это – вдруг возник интерес у всех, когда начались коммерческие издательства, все кинулись искать детскую литературу в Публичную библиотеку, тогда она была Публичка.
Я решила так: чтобы отвязаться от этой Чарской, я прочту за год всё. А ведь Вольф очень остроумно и очень хитро ее печатал. Он, ну, начал печатать с «Записок институтки», но не кончил, он каждый год не кончал, а анонсировал, что продолжение будет в первых номерах следующего года и обеспечивал себе такую подписку, какую никто себе не слыхивал и не видывал. И я вот так и делала – я прочитывала. И тогда я могла совершенно спокойно заниматься своей поэзией. И так я ее прочла всю от 1901 до 1918 года. Больше мне уже для первого тома ничего не надо было. 1 том кончился, 1734-1917.
Но я поняла, что Чарскую надо вернуть и я в Детгизе, где я печаталась в каждом ежегоднике (наверно Вы видели - «О литературе для детей», а московский назывался «Детская литература») и я предложила статью о Чарской. Мне сказали – нет. Не надо. Эта статья вышла в 1989 или 1988 году. Я тогда пошла к директору, я много печаталась в Детгизе и была там своим человеком с молодых лет, и сказала, что надо издать Чарскую. Она мне сказала: «Вы не совсем здоровы? Больше Вы ничего не могли предложить?» Я говорю, ну что ж, как хотите. Когда стал собираться следующий ежегодник и мне предложили написать статью, я сказала – только Чарская, иначе я участвовать больше не буду. В общем, они посоветовались-посоветовались, и сказали, ну, пусть она напишет о Чарской.
Может быть, это самая дорогая для меня статья. Вот эта - «О феномене Чарской». Потому что это первая. Потому что я выговорила всё, что могла, хотела выговорить. Вот когда человек захлебнулся в материале, он первое выговаривает. И может быть это самое лучшее, потом ты думаешь и соображаешь, и примеряешь всё это… Я сдала эту статью в наш ежегодник. Обычно он шел на утверждение в Москву, ведь ленинградский Детгиз был филиалом московского. Рукопись сборника должна была завизировать Москва.
И прошло так 2-3 месяца, после того, что рукопись отправили сборником в Москву, звонок мне: немедленно хватайте такси и немедленно приезжайте в издательство. Я говорю – в чем дело?! Я просто перепугалась. Мне – не могу объяснить. Не по телефону. Скорее, скорее в издательство. Я выскочила. Схватила какую-то машину и прилетела туда. И прямо ко мне – она добавила. Вхожу в ее кабинет, думаю: что, пожар, что ли? Сидит она и еще какая-то женщина. Ну я успокоилась – сидят две женщины. Я спрашиваю «Что случилось?» Она говорит: «Евгения Оскаровна, случилось вот что. Я только что вернулась из Москвы, несколько дней тому назад. Я посмотрела московские планы на следующий год – там стоит Чарская! «А-а», - сказала я. «И это из-за Вашей статьи». Они завизировали сборник. Внимательно прочли статью и включили в свой очередной план Чарскую. Я говорю – очень хорошо, а в чем дело? А что от меня зависит? «Евгения Оскаровна, вот директор Петрозаводской типографии берется зеленой улицей опередить их. Давайте материал». Я говорю – а что у них? Я же должна знать, что у них в плане. Она говорит – у них только «Княжна Джаваха». Я отвечаю – тогда всё в порядке, мы сделаем «Повести». Две повести – «Записки институтки» и «Княжну Джаваху», я сделаю вступительную статью, и таким образом будет совершенно другая книга. Повести Чарской со вступительной статьей – это уже совершенно другое дело. Ура! И зеленой улицей вышла вот эта красивая книжечка. По существу, если моя статья о Чарской - первая, то и это - первая книга Чарской.

@темы: текст, статьи, Путилова, Чарская

URL

вторник, 15 сентября 2009

16:25

К пятилетию «Записок институтки».

все записи пользователя в сообществе telwen

Из журнала Задушевное слово для старшего возраста за 1906 год. стр.692.

В недавней публикации статьи Е.Полонской была рассказана увлекательная, но чересчур романтичная история про то как Л.Чарскяа пришла в в издательсво М.О.Вольфа.
В автобиографических повестях самой Л.Чарской рассказывается другая версия.
А вот и третья - где рассказывпется о том как появилась на свет повесть "Записки институтки"- и опять по-другому.Этому источнику я склонна доверять больше - но...Точно мы никогда не узнаем.Можно выбрать версию по вкусу.

))

К пятилетию «Записок институтки».

В один из сентябрьских вечеров 1901-го года, в помещении редакции «Задушевного Слова» собрались все сотрудники, составляющие редакционный совет. Собрались они для просмотра и совместного прочтения новых, поступивших в редакцию, рукописей и решения, которые из них достойны быть принятыми и помещенными в журнале. Тут были и повести, и рассказы, и путевые очерки, и статьи по разным отраслям науки, и пр. и пр.
Среди этих рукописей выделялась своим большим сравнительно объемом одна, подписанная именем молодой писательницы, лишь недавно начавшей принимать участие в детской литературе и помещавшей до того времени в журнале только небольшие рассказы и стихотворения. Рукопись носила название «Записки институтки—повесть для юношества». Ее в редакционном совете решено было прочесть первой.
читать дальше
По принятому в редакции обычаю, один из присутствующих членов совета читал рукопись вслух, другие слушали, делая время от времени свои замечания.
С первых же строк повесть сильно заинтересовала всех присутствовавших. Чтение её заняло несколько часов, которые, однако, прошли незаметно, благодаря возраставшему с каждою главою интересу. И единогласным постановлением совета решено было принять повесть, начать печатание её в ближайших номерах, о чем и известить немедленно автора.
Этим автором была Лидия Алексеевна Чарская, ныне любимая писательница всех читателей и читательниц «Задушевного Слова» и одна из самых популярных теперь русских писательниц для детей и юношества, произведениями которой зачитываются десятки тысяч представителей и представительниц «юной России».
Повесть «Записки институтки» была первым крупным произведением даровитой писательницы и положила прочное начало её литературной известности.
Написана была повесть по предложению редакции «Задушевного Слова». Заметив в первых же, доставленных Л. А. Чарской для журнала небольших рассказах и очерках, свежий, новый, оригинальный талант и признав в них несомненные литературные достоинства, редакция сама обратилась к молодой писательнице с предложением написать для журнала более крупное произведение, в котором несомненный талант автора имел бы больше простора, мог бы, так сказать, больше развернуться. На сделанное редакциею предложение молодая писательница скромно ответила:
— Хорошо, я попробую. Но не знаю, справлюсь ли я с этой задачей.
После этого Л. А. несколько недель не появлялась в редакции: опасная болезнь приковала ее к кровати. Но и во время болезни Л. А. не бросила пера: чуть только первая опасность миновала, больная, начав поправляться, принялась за работу и, лежа в кровати, карандашом стала набрасывать на бумагу одну главу за другою.
5-го августа 1901 года повесть была окончательно готова и лично доставлена в редакцию выздоровевшим к тому времени автором.
— Не знаю,—заметила Лидия Алексеевна, передавая рукопись,—годится ли моя повесть, или нет, и понравится ли она редакции и читателям. Этот вопрос, признаюсь, сильно меня волнует...
Успех новости превзошел все ожидания — и редакции и автора. С появлением первых же её глав на страницах «Задушевного Слова», в редакцию стали поступать письма как от юных читателей и читательниц журнала, так и от их родителей и воспитателей, выказывающих свой восторг по поводу «Записок институтки». Юные читатели не могли дождаться субботы—выхода очередных номеров журнала, — чтобы узнать дальнейшую судьбу двух главных героинь рассказа: Люды Влассовской и княжны Джавахи. В особенности заинтересовала всех княжна Нина Джаваха и печальная судьба этой юной кавказской княжны, попавшей в круг институток и встретившей среди них одну только искреннюю, задушевную подругу—Люду.
Громадный интерес, вызванный личностью отважной и смелой княжны Джа¬вахи, и просьбы читателей и читательниц заставили Л. А. Чарскую, по предложению редакции «Задушевного Слова», написать продолжение «Записок институтки», в виде дневника второй героини. На долю «Княжны Джавахи», как называлась эта вторая повесть, выпал еще больший успех, нежели на «Записки институтки»: ею буквально зачитывались юные читатели и читательницы, и «Княжна Джаваха» сделалась популярнейшею героинею среди читающего русского юношества.
Такой небывалый успех вызвало появление еще двух повестей, тесно связанных с этими первыми произведениями как общею идеею, так и приключениями одних и тех же действующих лиц. И, вслед за «Княжною Джавахой», в «Задушевном Слове» появилась повесть Л. А. Чарской «Люда Влассовская» и, наконец, «Вторая Нина», составлявшие с прежде вышедшими одну общую серию.
Повести эти завоевали себе выдающийся успех не только среди читателей и читательниц «Задушевного Слова»: изданные отдельно, они разошлись по всей России в огромном количестве экземпляров, увеличивая число поклонников и поклонниц молодой даровитой писательницы. До какой степени дошел интерес к автору этих повестей, свидетельствует, между прочим, факт, что номер «Задушевного Слова», в котором была помещена биография Л. А. Чарской и её портрет (1902 г. № 45), разошелся в трех изданиях.
Восторгались и восторгаются произведениями писательницы, впрочем, не только юные ее поклонники и поклонницы, но и взрослые читатели и читательницы; учений же комитет министерства народного просвещения признал повести Л. А. Чарской заслуживающими быть приобретенными для училищных библиотек, совет военно-учебных заведений рекомендовал их для чтения кадетам и т. д.
Независимо от серии повестей, связанной с именем «Княжны Джавахи», Л. А. помещает каждый год по одной большой повести в «Задушевйом Слове» младшего возраста, и эти повести— «Записки сиротки», «Лизочкино счастье», «Юркин хуторок», «Первые товарищи» и др.—возбуждают среди маленьких читателей такой же восторг, как «Записки институтки» среди юношества и детей старшего возраста. Кроме того, Л. А. Чарской написаны за последнее время еще три большие исторические повести («Смелая жизнь», «Газават» и «Евфимия Старицкая»), много мелких рассказов, стихотворений и пр.
Прошло ровно пять лет со дня, как Л. А. Чарская написала первую свою большую повесть, положившую начало её известности как одной из талантливейших детских писательниц.
Товарищество М. О. Вольф, в качестве издателя этой и других повестей даровитой писательницы, желая, чтобы у автора «Записок институтки» и «Княжны Джавахи» осталось навсегда приятное воспоминание о начале её литературной деятельности поднесло ей 5-го августа изящный бювар украшенный серебряным пером, таким же вензелем и надписью: снаружи — Автору «Княжны Джавахи» от издателей — Товарищества М. О. Вольф —1901—1906 и внутри: «Лидии Алексеевне Чарской к пятилетию первой её повести для юношества».
В особом адресе, сопровождавшем это подношение, высказана надежда, что даровитая писательница подарит русскому юношеству еще много таких же великолепных повестей, как «Записки институтки» и «Княжна Джаваха».
Несомненно, выражая эту надежду, издатели выразили этим и пожелание всех читателей «Задушевного Слова», с таким восторгом читающих последнюю повесть даровитой писательницы, являющейся всегда искреннейшим и сердечнейшим другом юного поколения.

@темы: текст, статьи, Чарская, Задушевное слово

URL

понедельник, 14 сентября 2009

15:59

Е.О.Путилова "О феномене Л. Чарской"

все записи пользователя в сообществе telwen

Из книги:
Е. О. Путилова. Детское чтение — для сердца и разума: Очерки по истории детской литературы / Под ред. доктора филологических наук, проф. С. А. Гончарова. СПб: Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2005

Я давно и безуспешно искаал эту книгу в Москве и интернете.Там много интересных статей по истории детской литературы.
А купить ее можно оказывается в Питере, в книжной лавке РГПУ им. А. И. Герцена.
Если кому нужно, то могу купить и привезти в Москву или по почте отправить.Пишите.

Е.О.Путилова
О феномене Л. Чарской

Что было, то было. С начала XX века, на протяжении лет пятнадцати, Л. Чарская — безраздельный кумир девочек. Она пользовалась небывалой, неслыханной популярностью. Детские библиотеки требовали книги Чарской в десятки раз больше, чем Тургенева и Толстого. Судя по опросам юных читателей, Чарская стояла на первом месте или, если на втором, то обычно так: «Пушкин и Чарская», «Гоголь и Чарская», «Лермонтов и Чарская». Сотни писем от детей и родителей шли к Лидии Алексеевне, десятки восторженных отзывов — в печать; была учреждена стипендия ее имени. На могилу княжны Джавахи — героини ее повести — к Новодевичьему монастырю приходили и приезжали отовсюду, и никто не хотел верить, что такой могилы в действительности нет.
читать дальше

@темы: текст, статьи, Чарская

URL

суббота, 05 сентября 2009

09:09

Л.Чарская "В рождественский вечер"

все записи пользователя в сообществе telwen

Набирала Маарфа

Л.Чарская
исторический рассказ
"В рождественский вечер"

В доме боярина князя Никиты Филимоныча Крутоярского дым стоял коромыслом. Княжна боярышня Уленька Крутоярская нарядила всех своих сенных девушек-служанок в разные наряды скоромошеские, - кого медведицей, кого козой, кого важной боярыней, кого торговкой из плодовых рядов, что в Китай-городе, и теперь тешилась с ними разными играми, под заливчатый, звонкий, девичий хохот.
Смеялась боярышня-княжна, смеялись девушки, смеялась и сама княгиня-боярыня. Лишь одна нянюшка Степанида, - выняньчившая не только боярышню, свое красное солнышко, но и старую княгиню, которая и выросла, и расцвела, и успела состариться на ее руках, - одна только нянька эта была недовольна затеей своей боярышни и то и дело ворчала:
читать дальше

@темы: текст, рассказы, Чарская, Задушевное слово

URL

среда, 02 сентября 2009

22:34

Еще о выставке-ярмарке

все записи пользователя в сообществе telwen

02.09.2009 в 01:07

Пишет eule-Margo:

Как многим известно, со 2 по 7 сентября в Москве проходит Международная Книжная Выставка-ярмарка, и рамках этой ярмарки существует еще и детская выставка "ЧИТАЙ-КА". В этом году обе выставки будут проходить в одном павильоне №75.
О выставке можно узнать здесь

Хочу пригласить Вас посетить стенд издательства ТриМаг, которое выпускает подарочные книги для детей. О нем, о выпускаемых им книгах и вообще можно узнать на сайте www.trimag.ru

Наш стенд расположен во втором зале под номером C-31, рядом с детским уголком.

Будем рады и взрослым, и детям!

Иллюстрации Михаила Федорова к книге Ф.Бернетт "Маленькая принцесса"

URL записи

запись создана: 02.09.2009 в 08:46

@темы: Бернетт, иллюстрации, реклама

URL

14:50

Дели-акыз №5

все записи пользователя в сообществе telwen

Повесть Л.Чарской "Дели-акыз" мы собирали по частям очень долго.Сначала не было первых 10-ти номеров, потом удалось найти 9 из них.Единственный журнал которого не хватало для полной повести был №5.
И вот наконец Маарфа перепечатала в библиотеке недостающий отрывок (Эти журналы редкие и ценные.Их нельзя сканировать или ксерокопировать)
Собственно пролог, где не хватает части
а вот текст:

Л.Чарская "Дели-акыз" Пролог, Глава II Текст из журнала "Задушевное слово для старшего возраста" №5

Девочки быстро становятся в пары, одна подле другой. Молодая воспитательница оглядывает зал, не осталось ли где-нибудь в укромном уголку кого-либо из ее милых "цыпляток"? Но Глаша предупреждает ее. С быстротою змейки ускользает девочка глубже под скамью и прижимается к стене залы всем своим маленьким тельцем.
Здесь ей уютно, удобно и хорошо. Она такая маленькая, совсем как мышка, и свободно умещается здесь. К тому же отсюда ей хорошо видны удаляющиеся ноги больших и маленьких воспитанниц, покидающих залу. Ноги движутся мерно и плавно по направлению входной двери, и это очень забавно... Вот ноги уже у самых дверей... Теперь они и вовсе исчезли. Как хорошо! Теперь Глаша спокойна вполне: никто, наверное, и не подозревает, что она осталась здесь, под скамейкой.
читать дальшеНо хорошее состояние Глаши длится недолго. Под скамейкой пыльно; пыль забивается в маленький носик Глаши; ей хочется чихать. Но чихнуть - значит быть накрытой. Девочка с тоскою поводит глазами: как бы найти другое, более надежное, убежище? Вдруг ее взгляд обращается к печке, к огромной изразцовой печке с большой двустворной дверцей, в которую без труда пролезет любой ребенок. Быстро-быстро, как лесная ящерица, Глаша ползет по направлению к печке. Медленно поворачивается нехитрый затвор, сдвинутый маленькой ручонкой, и еще через секунду черная пасть печи гостеприимно предоставляет свое убежище крошечной, худенькой девочке. Из черной пасти пышет теплом. Ах, каким теплом и уютом! Правда, черная сажа облепила сразу и серое холстинковое казенное платьице, и белый передник и белые же длинные рукавчики, но что же делать? Ради удобного убежища можно потерпеть и не такие еще невзгоды. Где она сумела бы спрятаться удачнее? Нигде!
И Глаша с удовольствием устраивается в "комнатке", как она мысленно окрестила гостеприимно принявшую ее печку, забивается в самый дальний ее уголок и затихает здесь, удовлетворенная, довольная своей выдумкой. Глаше очень приятно, что ей удалось убраться от всех этих чужих, незнакомых "тетей", которых она не любит и не полюбит никогда.
Она зажмуривает глаза, как дремлющий котенок, и, сложив ручонки на груди, отдается вполне своим детским мечтам.
Перед ней проносятся ее коротенькие смутные детские воспоминания. Она еще очень мала, но все же кое-что помнит из своего недавнего прошлого. Это не воспоминания, а как бы сон. Сначала деревня... Теплая избушка... Ласки матери... Зеленый луг за околицей и река, такая бурливая весною и такая тихая и покорная подо льдом зимой... Вот мама исчезает куда-то... Про нее говорят, что она ушла к Боженьке, и Глашу кто-то везет к родной тетке, Стеше. Вот огромный шумный город... Ее куда-то ведут... Кому-то показывают... Много, много молоденьких "мам" появляется сразу; они тормошат Глашу, целуют, ласкают, заботятся о ней, кормят вкусными кушаньями, балуют напропалую. И институтский сторож дядя Ефим, у которого поселили Глашу, такой добрый, ласковый. Ах, хорошо! Как хорошо там было ей, пока не кончили учиться молоденькие Глашины "мамы" и не разъехались по своим родным семьям. Глаша была как в раю... А потом Глашу привезли сюда...
Недолго думала и вспоминала все это Глаша. Тепло, распространяемое не вполне остывшей еще от вчерашней топки печкой, сделало свое дело, навеяло на нее дремоту, и девочка погрузилась в крепкий сон.
Этот сон настолько сладок и крепок, что до ушей уснувшей малютки не доходят даже крики мечущихся по всему приюту и всюду ищущих ее людей.
- Глаша! Глашенька! Отзовись! Где ты? Откликнись, Глашенька! - звучало здесь и там на разные голоса по всем углам и закоулкам большого здания.
- Пропала девочка! Исчезла маленькая воспитанница! - с беспокойством передавалось из уст в уста.
А сумерки быстро сгущались, приближался вечер, хмурый, как будто осенний, вечер, так мало говоривший о праздничном мае, о весне. В большом жерле печки становилось мало-помалу холоднее. Глаша почувствовала этот холодок даже во сне и часто вздрагивала всем своим крошечным телом.
Где-то вдалеке, там, где метались в волнении воспитательницы и няньки, на стенных часах пробило восемь ударов. И вместе с восьмым ударом часов в большую залу вошел с вязанкою дров приютский сторож Михайло.
Затопив одну печь, он медленно перешел к другой. Привычным движением открыл трубу, затем дверцу, положил в печное отверстие дров и зажег растопку.
Быстро заскользило мягкое синевато-желтое пламя по дровам... Старик присел на корточки и залюбовался на пламя. Дальше побежал огненный язык огня; дрова разгорались... Михайло закрыл дверцу и собирался уже отойти от печи, как совсем слабый-слабый, чуть слышный стон, вылетавший откуда-то из глубины печи, сразу заставил его насторожиться и замереть на месте...
Старый Михайло не колебался больше. Ужасная догадка осенила его мозг.
- В печи есть кто-то... Господь Милосердный! Святые угодники! Царица Небесная! Помилуйте и спасите! - срывалось с дрожащих уст старика, и он, рванув печную дверцу и не жалея рук, стал порывисто выкидывать из печи дрова, со всех сторон охваченные пламенем.
А через несколько мгновений дрожащими обожженными руками старик вынул из печи Глашу с загоревшимся на ней платьем и тлеющими волосами.

@темы: текст, Дели-акыз, Чарская

URL

вторник, 01 сентября 2009

12:24

Евгения Щеглова "Возвращение Лидии Чарской"

все записи пользователя в сообществе telwen

А вот - ругательная статья...

Нева 1993. № 8. стр.268-276

Евгения Щеглова.
Возвращение Лидии Чарской

Итак, Лидия Чарская вернулась в наш литературный быт. Былой гимназический кумир, «обожаемая Лидия Алексеевна», соперничавшая по популярности с Пушкиным и Толстым, любимица экзальтированных девочек нескольких поколений,— и та, которую критики откровенно называли «бульварной», чьи книги изымались из библиотек за махровый монархизм, любовь к которой считалась признаком дурного вкуса,— она вернулась.
И быстро перекочевала из магазинов на лотки перекупщиков, заняв место рядом с «Тарзанами» и прежде неизвестными философами. Популярность, слегка поднадоевший ореол запрещенности и коммерческий спрос их уравняли.
читать дальше
Эта статья написана в 1993 году.Непримиримая, жестокая.Отказывающая подобной литературе в праве на существование.
Но эта публикация, была бы неполной без другой статьи.

«Нева» 2006, №8

Евгения Щеглова
"Ах, не растет маслины ветка"

Рецензия на книгу:
Е. О. Путилова. Детское чтение — для сердца и разума: Очерки по истории детской литературы / Под ред. доктора филологических наук, проф. С. А. Гончарова. СПб: Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2005
Перед автором этой книги — известной исследовательницей детской литературы Евгенией Оскаровной Путиловой — есть у меня одно давнее прегрешение. А именно — написанная лет 15 тому назад статья о Лидии Чарской, писательнице, сильно мне тогда не нравившейся. читать дальше
Дело попросту было в том, что рассуждала я тогда об ее книгах с позиций литературы исключительно высокой, и только ее одной, — Льва Толстого, например, Чехова, Тургенева… В сравнении с их книгами творчество Чарской сильно удручало своей, скажем так, неталантливостью. Помню, какое наслаждение доставляло мне тогда выкапывать из романа “Смелая жизнь” — переработки знаменитых “Записок кавалерист-девицы” Н. Дуровой — всякие безвкусности и банальности и предъявлять их читателю. Вот, дескать, посмотри, полюбуйся, чем ты увлекаешься и чем восторгаешься, — это же “гуртовой, оптовый товар”, как писал о книгах Чарской злоязыкий критик начала ХХ века Корней Чуковский.
Беда была только в том, что в начале 1990-х читателей у Лидии Чарской уже не осталось. Не к кому было обращаться с такими умными и благородными словами. Читатели ее невозвратимо канули в Лету вместе со всей старой Россией, которую видеть мы можем сегодня разве что на старых, таких пронзительных, таких щемящих черно-белых фотографиях. Эти девочки с бантами на поясе, эти мальчики в высоких со шнуровками ботинках, — где нынче тлеют их косточки? Кто про это может знать?.. По всему свету, наверное. По всему земному шару.
Вместе с этой Россией, где волновались, страдали и любили трепетные, тоненькие гимназисточки с образком — на счастье — на груди, ушла и обожаемая ими Л. Чарская — бурная, во всем чрезмерная, страстная, горячая, неукротимая, порой (чего уж греха таить) и впрямь безвкусная, но — неизменно искренняя. Благородная. Добрая.
Добрая.
Вот что самое главное.
С огромным тактом, пониманием, проникновением в эпоху, когда царила в детской аудитории Лидия Чарская, написала о ней в книге “Детское чтение — для сердца и разума” (прошу обратить внимание и на прекрасный, очень точный заголовок книги) Евгения Оскаровна Путилова, профессор Российского педагогического университета. Впрочем, почему только о ней одной? В книге прослежена судьба детской литературы с конца XVII века, от первого поэтического букваря, а также стихотворений Симеона Полоцкого для детей царя Алексея Михайловича, и до наших дней, до “Страны Вообразилии” и книг Э. Успенского и Тима Собакина.
Каждый, кто всерьез занимался детской литературой, прекрасно знает, что никакой периодизации в ней нет, отчего писать об ее истории чрезвычайно сложно. Еще как-то можно соотнести ее с развитием педагогической мысли, но уж с классицизмом или романтизмом — никак. Детская литература развивается по своим одной ей, вероятно, ведомым законам.
Хотя — почему ей одной? Эти же законы лежат, как мы сейчас наконец-то поняли, и в основе существования всего человеческого общества. Это гуманизм, сострадание, доброта, сочувствие, любовь. Без них, этих подзамшелых понятий, мы, наверное, давным-давно съели бы друг друга. Слопали бы не поморщившись. Ей-богу.
Эта линия — воспитания в малых сих прежде всего понимания другого человека, сочувствия и сострадания, равно как и прочих нравственных основ человеческого сообщества, — проходит в книге сквозь все очерки. Каких бы детских (или совсем недетских) писателей они не касались.
“Что из этого выйдет, не знаю, а положил я в него всю душу”. “Все время и силы мои заняты „Азбукой””. “Я же положил на нее труда и любви больше, чем на все, что делал, и знаю, что это — одно дело моей жизни важное”. Это Лев Толстой написал. Который работал над своей “Азбукой”, рассказывает Е. Путилова, целых 15 лет. Выделяю еще раз: пятнадцать лет. А ведь, наверное, ему было что сказать людям и на что тратить свою великую — величайшую — жизнь, краткость которой он всегда ощущал с особой силой. Но он, не спросясь про то человечество, отдал лучшие свои годы детским рассказам, которые, написано в книге, “вобрали в себя огромный мир размышлений, моральных и художественных представлений Толстого”, где “многое звучит в еще более открытой, более обнаженной, лишенной каких бы то ни было условностей форме”.
В очерке о Л. Толстом исследователь делает важное наблюдение. Говоря о том, сколько лет писатель отдал школе, Е. Путилова утверждает, что он “еще больше получил от нее сам. Подспудно, незаметно для него, его размышления, уроки и прогулки с детьми становились частью его художественного мира, давали богатый материал для сюжетов, эпизодов его будущих книг”.
А вспоминая чеховскую “Житейскую мелочь”, которая, впрочем, вовсе не предназначалась для детей, Е. Путилова подчеркивает главное в рассказе: ложью и предательством “большого серьезного человека” “отравлено детское сердце, подорвана его вера в чистоту и прекрасное могущество взрослого”. Это — трагедия, раны от которой не зарубцуются никогда.
…Умерли “высокоидейные”, бездушные, барабанные стихи для советских пионеров. Состарились и сами те пионеры. И уж точно никогда не будут они читать старую трескучую дребедень своим внукам и правнукам.
Зато живы и никогда, скорее всего, не забудутся “Честное слово”, “Маринка”, “На ялике”, “Республика ШКИД” Л. Пантелеева, писателя редчайшего благородства и таланта и чудовищно несправедливой судьбы. Это ему когда-то сказал друживший с ним С. Маршак: “Дорогой мой, я хочу, чтобы ты всегда был, как аттический воин, — прямой, несгибаемый, честный”. Это он, рассказывает Е. Путилова в очерке о Л. Пантелееве, совесть, и только ее, ставил выше и храбрости, и геройства. Исследователь вспомнила добрым словом и его друга, соавтора по “Республике ШКИД” Григория Белых, писателя большого таланта, погибшего от туберкулеза в тюремной больнице в страшном 1938-м. И Марию Пожарову, писательницу совершенно другой эпохи, автора старых детских журналов “Задушевное слово”, “Родник”, “Золотое детство”, “Светлячок” (раздел “Возвращенные имена”). И Б. Федорова, с его знаменитым “Завтра, завтра, не сегодня/ Так ленивцы говорят”. И Л. Модзалевского — автора не менее знаменитого “Дети! В школу собирайтесь”, отца известного филолога, одного из основателей Пушкинского дома. И поэтессу Поликсену Соловьеву, сестру великого философа. И К. А. Петерсона, чьему перу принадлежит стихотворение “Сиротка” (“Вечер был; сверкали звезды”), вокруг которого десятилетиями ходили легенды, будто был он пасынком самого Федора Тютчева, первым браком женатого на Элеоноре Петерсон.
Читается книга — будто на одном дыхании. Будто перед нами ожили и задвигались приемыши, подкидыши и потерянные дети — любимые герои такой теплой и такой уютной старой детской литературы, литературы любящей, умной, животворящей. Будто и не кончилась эпоха гуманности.

Ах, не растет маслины ветка
Вдали от склона, где цвела!
И вот весной раскрылась клетка,
Мелькнулись в небо два крыла.

Это Марина Цветаева — о своей любимой Лидии Чарской и ее такой прекрасной, такой романтичной и отважной княжне Джавахе.

Вот так вот...

@темы: текст, статьи, Чарская

URL

понедельник, 31 августа 2009

11:13

Елизавета Полонская "Та самая Лидия Чарская"

все записи пользователя в сообществе telwen

Нева 1996. №12 стр. 231-235

Та самая Лидия Чарская
Предисловие.

Когда мальчишкой я открывал затрепанные, зачитанные до дыр книги Лидии Чарской, могло ли прийти мне в голову, что она — не такая уж старая женщина: живет в Ленинграде, и даже неподалеку от меня: я — на Загородном, она — на Разъезжей. Впрочем, психологически нас отделяли друг от друга не несколько сот метров, а целая эпоха.
Но странное дело! Чарскую мы читали. И, я не раз в этом убеждался, каждое поколение может сказать то же самое: хоть что-то из Чарской доходило и до них. Говорят, все эти десятилетия ее скромная могила на Смоленском кладбище не была забыта — кто-то приносил цветы, кто-то ухаживал за ней...читать дальше
Лидия Алексеевна Чарская родилась в 1875 году в семье военного инженера. Мать умерла рано, отец женился второй раз, так что будущая писательница пережила в детстве всю гамму человеческих, детских и недетских страстей: искреннюю любовь и такую же, по-видимому, ненависть, сменившуюся любовью. Семь лет провела в Павловском институте (он помещался на Знаменской, 8). А в 18 лет вышла замуж за офицера Чурилова. Родив сына, вынуждена была расстаться с мужем. И с тех пор, несмотря ни на какие уговоры семьи, жила самостоятельно.
Ее привлекал театр, и в 1898 году, приняв звучную фамилию Чарская, она пришла на сцену Александрийского театра, где и проработала четверть века, не очень замеченная зрителями и критикой. Но еще более сильным, с самого детства, было в ней желание писать.
Трудно себе представить, как она металась между семьей, театром и письменным столом. Но в эти же годы ею написано около восьмидесяти книг стихов и прозы. Печаталась она в журнале «Задушевное слово», который благодаря ей приобрел неслыханную популярность.
Но бедность всегда преследовала ее. Издатели платили гроши. А после революции она вообще не выпустила ни одной книги. В мемуарах и бумагах советского времени имя ее можно найти только в списке бедствующих писателей: в 1924 году у К. Чуковского, который, между прочим, написал о ней остро критическую статью, а в 30-е годы — в бумагах Литфонда (31 июля 1935 года: пособие — 150 р.; 29 сентября того же года — 100 р. пособия и до конца 1936 года — по 100 р. ежемесячно). И хоронили ее в 1937 году на литфондовские деньги.
Впрочем, в воспоминаниях известной поэтессы Елизаветы Григорьевны Полонской (1890—1969), которые мы публикуем, все сказано — и о самой Лидии Чарской, и о ее жизни.
Хотел бы еще добавить несколько слов об удивительных и столь частых совпадениях и пересечениях судеб.
Как-то я собрал у себя несколько одноклассников, выпускников блокадного 1942 года. Зашла речь о моей работе, и я показал газетную публикацию воспоминаний Полонской. И вдруг одна моя гостья закричала:
— Так и я ходила к Чарской! (Выше сказано, что мы жили и соответственно учились неподалеку от дома Чарской.)
Я ринулся записывать ее рассказ, но Алька (ныне бабушка, разумеется) дала телефон подружки, которая жила в одном доме с Лидией Алексеевной и бывала у нее...
И вот мы беседуем с Ниной Николаевной Сиверкиной. Многого она не могла знать и понимать (было ей в то время 12—13 лет). Но какие-то штрихи и детали житья-бытья писательницы вспомнила. И нет, наверно, в Питере другого человека, который мог бы сказать: и я это видел, и я это помню, и к нам домой заглядывала иногда Лидия Алексеевна, и у нас пила чай...
Жила Лидия Алексеевна в крохотной двухкомнатной квартирке по черному ходу, дверь с лестницы открывалась прямо в кухню. В этом доме, сказала Нина Николаевна, Чарская жила давно, но прежде — на втором этаже, по парадной лестнице. Она очень бедствовала. В квартире ничего не было, стены пустые. Когда Лидия Алексеевна скончалась, Нина с одной девочкой пошли проститься с ней. Гроб стоял на столе, в комнате не было даже стула.
Чарская давала Нине (и другим, разумеется) читать свои произведения — но не книги, а рукописи. Книг никаких в квартире не сохранилось, в том числе и собственных. Была она очень худая, лицо просто серое, кажется, умерла она от туберкулеза). Одевалась по-старинному: длинное платье и длинное серое пальто, которое служило ей и зимой, и весной, и осенью. Выглядела и для 36 года необычно, люди на нее оглядывались. Человек из другого мира — так она воспринималась. Была религиозна, ходила в церковь, по-видимому, в Никольский собор. А по характеру — гордая. И вместе с тем — человек живой, с чувством юмора. И не хныкала, несмотря на отчаянное положение. Изредка ей удавалось подработать — в театре, в качестве статистки, когда требовался такой типаж...
Зададимся одним вопросом: в чем секрет невероятного и непреходящего успеха книг Лидии Чарской? Объективно смотря на них, многое можно поставить в упрек автору — и чувствительность, экзальтацию, и бедный язык, и постоянные повторения, и банальные, ложно красивые описания характеров, внешности героев, природы.
Я являюсь специалистом по фольклору. Езжу по деревням и записываю песни. Меня интересуют старинные крестьянские песни, а люди поют романсы, так называемые жестокие романсы, где есть все, что я только что приписал произведениям Чарской: и чувствительность, и ложная красивость, и постоянные преувеличения в чувствах, и узкий круг художественных средств... А мы сами разве не любим, не восторгаемся такими же по словесной ткани романсами («Я помню вальса звук прелестный...», «И девушка чудная чайкой прелестной Над озером светлым спокойно жила...» — примеров не счесть, это особый, целостный вид искусства).
Альбомные стихи, рисунки, поздние лубочные картинки и олеографии — это этажом пониже, но та же художественная система. И, несомненно, она выражала и выражает вкусы довольно значительной части общества.
Очевидно, надо сделать вывод: людям нужны эти юношески чистые чувства и резкие контрасты между злом и добром, и постоянное, неизменно повторяющееся в каждом произведении стремление к высокой любви, нужны рассказы о трагедиях измен, обманов и разлук, которые красиво и возвышенно повторяют их собственный, часто гораздо более прозаический опыт. Успех фильмов типа «Просто Мария», созданных в той же приблизительно эстетике, лишнее тому подтверждение.
Линию эту можно проследить и в нашей ( литературе, и не только в детективах, но и в «обычной» прозе, в поэзии (не стану называть имен, дело не в них ).
Наконец, есть нечто навсегда привлекательное в наивности и открытости, в непритязательной искренности произведений такого рода — будь то романс или старая книга Лидии : . Чарской.
Воспоминания Елизаветы Григорьевны передал мне мой давний друг Михаил Львович Полонский, ее сын. К несчастью, недавно Михаила Львовича не стало.

Владимир Бахтин

Елизавета Полонская
Та самая Лидия Чарская

Я уже рассказывала о своей дружбе с Алексеем Петровичем Крайским. Мы жили в одном районе, работали в местном комитете писателей и часто после собраний, читая друг другу стихи, вместе шли домой. Как-то, провожая меня домой до моего дома на Загородном, он пожаловался: «Надо еще топать на кружок в «Работницу и крестьянку». И так уж мало свободного времени! Хочется писать, а от кружка нельзя отказаться. Ну вот, летом возьму отпуск и через месяц уйду от них». <...>
читать дальше
Вообще странная статья.Очень многие факты совсем не совпадают с более поздними данными.Почему же?

@темы: текст, статьи, Чарская

URL

воскресенье, 30 августа 2009

22:08

Огранизационное. Заработало!

все записи пользователя в сообществе telwen

Я не знаю почему, но в сообществе теперь нельзя пролистать назад больше 2-х страниц.
Это грустно, потому что там много чего интересного.
Кстати, никто не знает как с этим бороться?
Но есть список тем, и по ним можно попасть почти на любое сообщение.
www.diary.ru/~charskaya/?tags

И не забывайте про ссылки в эпиграфе.

UPD.
Заработало!

запись создана: 30.08.2009 в 09:20

@темы: ссылки

URL

12:49

Ирина Феона, Мира Капелюш "Воспоминания о Чарской"

все записи пользователя в сообществе telwen

Маарфа к своему диплому ксерокопировала интересные статьи.
Теперь я их отсканировала, перевела в текст и могу с вами ими поделиться.

"Нева" 1998. № 3. стр.231-234

Ирина Феона, Мира Капелюш
Воспоминания о Чарской

Если бы отняли у меня возможность писать, я перестала бы жить.
Л. Чарская.

Мы обращаемся к тем, чье детство и юность пришлись на 20—30-е годы нашего столетия. Кто из нас не зачитывался книгами Чарской? Не плакал над судьбами героев этих книг, не сопереживал с ними имеете? Ее талант был удивителен и плодотворен. Особенно мы, девочки, увлекались ее книгами. Они были захватывающе интересны.
Большинство из них рассказывало о судьбах институток, с которыми училась и дружила Лидия. Она писала и исторические книги: «Паж цесаревны» (царствование Анны Иоанновны), «Смелая жизнь» — о Дуровой, героине войны с французами 1812 года, а также повести, сказки и стихи.
читать дальше

Кто бы мог подумать, что через полвека после смерти Чарской ее книги снова будут издаваться и пользоваться большим успехом?! Как жаль, что Чарская не узнала о том, что ее творческая жизнь получила второе дыхание в 90-х годах нашего столетия...

Как жаль, как жаль, что не дано
Взглянуть в заветное окно.
Нам после жизни возвратиться
Иль ласточкой, иль вещей птицей
И посмотреть: а как сейчас
Вам туг живется после нас?!

@темы: текст, статьи, Чарская

URL

суббота, 29 августа 2009

10:32

Портрет книги

все записи пользователя в сообществе telwen

Я люблю книги, и люблю красивые фотографии.
Но к книгами всегда подхожу сугубо практически, со сканером.

А вот сейчас нашла на просторах интернета просто потрясающую фотосессия-фотопортрет книги.
В таких фотографиях есть дух - то что не передаст скучный сканер, и ровные строки текста...
Ну а поскольку фотографировали не просто книгу, а "Джаваховское гнездо" то поделиться этой находкой с вами необходимо.

Нажмите на фотографию что бы попасть в ЖЖ автора, к остальной фотосессии.Там и комментарии интересные:

@темы: книги, фото, Чарская

URL

пятница, 28 августа 2009

16:14

"Чужой хлеб" А.Н.Анненская и "Лизочкино счастье" Л.Чарская

все записи пользователя в сообществе telwen

Немного о новинках книгоиздания.

В издательсве Энас вышла повесть Лидии Чарской "Лизочкино счастье"
Она конечно не новинка, но по-моему отличная поветь, которую стоит приобрести и на бумаге, если вы ее уже читали.
Вышла она с "родными" иллюстрациями внутри, кстати.
Обложка
А вот целых две новые повести А.Н.Анненской, не переиздавались и в сети.
Вот в этой книжке повести:
"Чужой хлеб" - о жизни девочки, которую в качестве "живой игрушки" взяла для своей дочки богатая дама.И ее дальнейшие невеселые приключения.Но в конце все будет хорошо

"В чужой семье" - о девочке, которая временно живет у своих дальних родственников, в семье где каждый привык заботиться только о себе и она собственным примером показывает, как важно любить друг друга.
Хорошие повести , я вообще Анненскую люблю, а "В чужой семье" мне просто страшно нравится.

Обложка

По издательским ценам эти книги можно купить на Московской международной книжной выставке-ярмарке,
mibf.ru/
Павильон № 75, зал А, стенд С 35.
Ну и в магазинах потом тоже.

А кто не знает, у этого издательства целая серия книг для девочек:
enas.ru/detl/litlad/litlad.htm
Некоторые переводы сокращенные, правда.
"Маленьких женщин","Хороших жен" и "Ребекку с фермы Солнечный ручей" не советовали.
Остальные вроде в порядке.

@темы: текст, книги, Чарская, Анненская

URL

среда, 19 августа 2009

10:38

Л.Чарская "Дели-акыз" Часть II Глава VII-XI

все записи пользователя в сообществе telwen

Л.Чарская "Дели-акыз" Часть II

ГЛАВА VII

Снова открывается и с легким скрипом закрывается дверь... Скользят вдоль узких сеней три тени... Не доходя до порога, Фатима, идущая впереди, внезапно останавливается и прикладывает палец к губам:
— Здесь спальня Зюльмы и Аминат. Я пройду туда и принесу все, что надо... Вы переоденетесь в саду. Ну, храни вас Пророк! Ждите меня... Я сию минуту, — шептала чуть слышно Фатима и исчезла.
Селтонет и Глаша, замирая от страха, тесно прижавшись одна к другой, стоят бледные, как призраки, в тесных сенях. Не приведи Бог, кто-нибудь заглянет сюда, в этот уголок дома, и тогда они пропали. Не увидеть им тогда Гори и Джаваховского Гнезда, как своих ушей!
читать дальше

@темы: текст, Дели-акыз, Чарская

URL

воскресенье, 16 августа 2009

17:53

Л.Чарская "Дели-акыз" Часть II Глава III-VI

все записи пользователя в сообществе telwen

Не прошло и года, как говориться.
Но я никуда не делась и деваться не планирую, потому обновления будут.Может несколько реже, правда.

Л.Чарская "Дели-акыз" Часть II

ГЛАВА III

Новая жизнь началась для Глаши с той минуты, как черноглазая Фатима втащила в её горницу высокий табурет-треножник и приставила его к стене, в которой высоко под кровлею было окно.
— Вот, радость очей моих, подарок от повелителя! — проговорила Фатима, забавно коверкая на свой лад русские слова.
И, впрямь, подарок!
Взбираясь с тахты на комод, а оттуда на табурет, Глаша теперь ежедневно с рассветом устраивается на своем возвышении и целыми часами глядит в окошко.
читать дальше

А иллюстраций к этой повести больше не будет...

.Нет их в журнале.

@темы: текст, Дели-акыз, Чарская

URL

среда, 22 июля 2009

15:41

Л.Чарская "Дели-акыз" Часть II Глава I-II

все записи пользователя в сообществе telwen

Л.Чарская "Дели-акыз" Часть II

Часть II
ГЛАВА I

С первого же вечера плена Глашу разъединили с Селтой и заперли ее в полутемную тесную каморку, где была только одна тахта. Селта тоже где-то близко; иногда даже доносится её печальный голос, но переговариваться не удается.
Каждое утро, когда золотые лучи солнца едва проникают в «тюрьму» Глаши, у дверей щелкает снаружи задвижка, и безобразная Зюльма приносит чашку с дымящимся хинколом, кусок жареной баранины и несколько чуреков. Это завтрак и обед Глаши, к которому она почти не притрагивается. Перед наступлением сумерек ей приносится такая же порция, составляющая ужин. Кувшин с водою стоит тут целый день. Мыться Глашу водит на двор та же Зюльма. Она почти не говорит по-русски, и её крючковатый нос, беззубый рот и злые черные глаза внушают маленькой пленнице какой-то суеверный ужас.
читать дальше

@темы: текст, Дели-акыз, Чарская, Задушевное слово

URL

вторник, 21 июля 2009

13:41

Ирина Алексеевна Чарская

все записи пользователя в сообществе telwen

Ну вот и еще одна разгадка.

Помните "советскую" фотографию, про которую мы долго гадали Чарская это или нет?
Так вот - Чарская.Но не та.
Это художница Ирина Алексеевна Чарская.

Чарская Ирина Алексеевна (1923) заслуженный художник России. Родилась в г. Владикавказе. Школьные годы прошли в г. Ростове-на-Дону, здесь она начала свое художественное образование. В 1947 году И. А. Чарская поступила в Ленинградский художественный институт имени И. Е. Репина и успешно окончила его в 1952 году. Уже в дипломной работе И. А. Чарской сказались наиболее характерные черты ее дарования. Она избрала темой диплома иллюстрации к "Тихому Дону" М. А. Шолохова. Работа экспонировалась на Всесоюзной выставке дипломных работ студентов художественных вузов и получила высокую оценку в печати. По окончании института И. А. Чарская возвращается в Ростов, и вся ее дальнейшая работа протекает в родном городе. В своем твоpчестве Ирина Алексеевна постоянно обpащается к донской тематике как в области станковой гpафики, так и книжной иллюстpации. И. А. Чарская пpошла сложный путь исканий в искусстве книги. Детская книга, пpоизведения классиков и совpеменных, пpежде всего, донских писателей - таков диапазон ее pабот в области книжной иллюстpации.

www.sholohov.dspl.ru/exhibit.asp - в конце страницы.

На каком сайте впервые перепутали Ирину Чарскую и Лидию Чарскую, теперь уже и не узнаешь, но если увидите эту фотку, то знайте - что это совсем-совсем не Лидия Чарская.

@темы: фотографии, Чарская

URL


Запомнить