Е.А. Аверьянова
Иринкино счастье
Иринкино счастье
V
Прошло два года.
Казалось бы, два года - не ахти какой долгий срок, а между тем много воды утекло за это время и в семье Субботиных произошли серьезные перемены.
Старое бабушкино гнездо почти совсем опустело.
Трое сыновей Надежды Григорьевны окончили гимназию и укатили в Петербург, чтобы поступить в университет, две старшие дочери вышли замуж, и дома оставались только Лиза да Лева.
Лева, впрочем, также кончал гимназию в этом году и также, разумеется, стремился в университет.
Надежда Григорьевна все чаще и чаще поговаривала теперь о том, чтобы к осени всей семьей перебраться в Петербург, и Лиза горячо поддерживала ее в этом намерении.
- Господи! - вздыхала девушка. - Скоро ли мы наконец выберемся из этого захолустья; мне просто до смерти надоел наш противный муравейник!
читать дальшеНо Лева не разделял мнения сестры; ему жаль было расставаться со своим маленьким родным городком, где прошло его счастливое детство, и сердце мальчика каждый раз болезненно сжималось, когда Лиза нарочно принималась с восторгом говорить при нем об их скором отъезде в Петербург.
Лева знал, что, уезжая из Вельска, они покинут на долгие годы не только родные места, но также и самых дорогих, самых близких ему людей.
Бабушка и Дарья Михайловна с Иринкой не могли следовать за ними в Петербург.
Бабушку не пускал доктор, уверяя, что петербургский климат будет для нее вреден, а Дарья Михайловна не имела материальной возможности оставить тот город, где с годами у нее сложился довольно большой круг учеников.
Однако более самого Левы сожалела об этом отъезде маленькая Иринка.
С течением времени дружба девочки и Левы не только не остыла, но стала еще глубже, еще горячее.
Благодаря расположению бабушки Иринка теперь постоянно бывала в семье Субботиных, считаясь у них почти родною, и посторонние нередко действительно принимали ее за младшую сестру Левы.
В свою очередь и юноша очень искренно привязался к ней.
Сильный и мужественный по натуре, он в то же время обладал очень нежной душою.
Лева любил детей, как любил вообще все маленькое, слабое, все, что нуждалось в его покровительстве, защите.
Несмотря на внешность почти взрослого молодого человека, Лева оставался в душе все тем же наивным, добродушным мальчиком, в сердце которого старая бабушка и маленькая Иринка по-прежнему занимали самое первое место.
Иринка почти не изменилась за эти два года; она осталась такою же хрупкой и маленькой. Короткие волнистые волосы девочки по-прежнему ниспадали беспорядочными прядями на смуглый лоб, и темные глаза казались по-прежнему чересчур большими для ее худенького и тонкого личика.
- Не черный, а пучеглазый твой Жук! - нарочно говорила Лиза, чтобы позлить Леву, и искренне удивлялась, как это он мог находить прелестной эту Чернушку, если у них постоянно бывала в доме хорошенькая Милочка Назимова.
Милочке минуло шестнадцать лет, она уже перешла в седьмой класс гимназии и, нужно сознаться, действительно очень похорошела за последние два года.
Золотистая коса ее стала еще гуще, еще красивее. Девочка сильно похудела, отчего казалась теперь гораздо выше и стройнее, и, к великой радости своей, начала носить платья почти длинные и высокую модную прическу, как у взрослых барышень.
Милочка слыла первою красавицей в их маленьком городке, она по-прежнему оставалась неравнодушной к Леве и искренне ненавидела пучеглазую Чернушку, так привязавшую к себе мальчика.
Все это, разумеется, нисколько не занимало Леву, да вряд ли он даже и замечал улыбки и красноречивые взгляды хорошенькой Милочки.
Серьезный и искренний по натуре, он предпочитал иметь дело с такими же простыми и искренними людьми, как и он сам, и неестественная, изломанная Назимова вызывала у него всегда только презрительную улыбку.
Впрочем, за последнее время Лева, кроме своих домашних и Иринки, вообще никого не видел и нигде не бывал.
Сейчас же после Пасхи у гимназистов начались выпускные экзамены, и юноша более, нежели когда-нибудь, прилежно готовился в своем кабинете, выходя оттуда только к завтраку и к обеду.
В первых числах мая как Субботины, так и Назимовы обыкновенно переезжали на дачу, в село Муриловку, живописное маленькое местечко неподалеку от города. Обе семьи имели там свои собственные большие, удобные дачи, и, к немалому удовольствию Лизы, Милочка могла летом почти все время проводить у них.
Дарья Михайловна также перебиралась весною за город, и также в Муриловку, но только немного позднее, когда оканчивались ее занятия.
У нее, конечно, не было своей дачи, и она занимала только маленький крестьянский домик в конце села, над оврагом, почти у самой опушки леса.
Домик этот стоял совсем одиноко, и Дарья Михайловна, избегавшая всякого шума и суеты, очень любила свой тихий, заброшенный уголок.
В глубине оврага струилась небольшая, но очень быстрая речка Черная.
Извилистые берега ее почти сплошь заросли высокой травой и густыми плакучими ивами, отчего вода в ней казалась всегда совсем темной.
В жаркую летнюю пору тут было хорошо и прохладно.
Тяжелые зеленые ветви, точно в истоме, низко склонялись над водой, а под ними тихо шумела осока, и пели кузнечики, и весело журчала темная речка...
Маленькая Иринка, сидя наверху в своем палисаднике, иногда часами прислушивалась к этим звукам, и ей казалось, что трава и плакучие ивы тихонько переговариваются с речкою и рассказывают друг другу длинные чудные сказки.
Впрочем, и над оврагом, около самой хатки Дарьи Михайловны, было также очень хорошо.
Небольшой палисадник у крыльца оканчивался за домом зеленой лужайкой, откуда узенькая тропинка вела прямо вниз к речке.
Посреди этой лужайки стояла обособленно группа из трех молодых березок, а под ними Лева сам пристроил для Иринки низенькую скамейку из зеленого дерна.
Кусты высокого белого тмина окружали эту скамейку почти со всех сторон и окончательно скрывали собою Иринку, когда девочка играла там со своею куклой или усаживалась плести венки.
Вся лужайка была усеяна полевыми цветами, и у ног Иринки всюду пестрели одуванчики, анютины глазки, желтый цикорий, колокольчики, дикая гвоздика, незабудки... но больше всего тут было ромашки и белого тмина, отчего вся лужайка казалась тоже белой. Это особенно нравилось Иринке.
- Смотри, Лева! - говорила она юноше, слегка прищуривая глаза. - Смотри, точно мы с тобою в саду у Снегурочки, а вокруг нас все снег, снег, снег!.. Правда?
- Да, да, правда!.. - машинально соглашался Лева, зачастую не отрываясь даже от своей книги и еле слушая, что болтала около него Чернушка.
Но Иринка и не требовала большого внимания; она была кротким, тихим ребенком, привыкшим к одиночеству, и ей доставляло удовольствие уже одно присутствие Левы: все же она могла, хоть изредка, поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями...
С этих пор дети прозвали свою лужайку «Садом Снегурочки»; но это название было известно только им двоим и держалось в тайне.
И Лева и Иринка очень ревниво охраняли свой тихий уголок под сенью белых березок, и в «Сад Снегурочки» никто из посторонних не допускался.
Лева даже отыскал новый, кратчайший путь, который вел от дачи Субботиных прямо лесом к оврагу. Правда, этот путь был не из особенно удобных: приходилось дорогою два раза перелезать довольно высокий плетень и один раз перепрыгивать через небольшое болотце. Но Лева был силен и ловок и не смущался такими ничтожными неудобствами.
Зато теперь ему не нужно было проходить мимо знакомых дач, по большой дороге, где он всегда мог встретить Милочку Назимову.
- Куда ты, Лева, по такой жаре? - заботливо спрашивала бабушка, когда он сразу же после завтрака забирал свои книги и направлялся в лес. - Неужели тебе не нравится в нашем саду, смотри сколько тени! Читай себе спокойно!
- Да как же, посидишь тут спокойно! - хмурился Лева. - Разве вы не знаете, бабушка, что у Лизы с утра до вечера гости и что приходится целыми днями с ними из пустого в порожнее переливать!!! Много тут начитаешь, нечего сказать! Нет уж, спасибо, с меня и одного воскресенья довольно!
По воскресеньям Надежда Григорьевна не позволяла детям расходиться в разные стороны. Все члены семьи должны были проводить этот день вместе, и волей-неволей Леве приходилось сидеть дома и, к немалой досаде своей, занимать молоденьких подруг Лизы.
- Пожалуйста, бабушка, если кто будет спрашивать обо мне, то не говорите, что я пошел в лес, направо... - добавлял он скороговоркой, и с этими словами Лева быстро исчезал за калиткой сада.
Он спешил к оврагу.
А наверху, в «Саду Снегурочки», его давно уже ожидала Иринка.
Девочке не позволялось сходить вниз одной, речка была быстрая, и Дарья Михайловна, да и сам Лева боялись, что она упадет в воду.
Иринка с куклой обыкновенно усаживалась на свою дерновую скамейку начинала нетерпеливо прислушиваться к знакомым шагам внизу.
Она ждала...
Но вот в конце лужайки, у спуска, появлялся сначала околышек гимназической фуражки, потом кусочек белого кителя, потом...
- Лева! - радостно вскрикивала девочка, срываясь с места и бросая в сторону куклу. - Лева, Лева!
И она неслась навстречу своему другу.
Иринка каждый раз с одинаковым восторгом встречала его, словно после долгой разлуки.
- Тише, тише, Жучок, не свались! - улыбался Лева.
Он быстро подхватывал ее за талию и, смеясь, несколько раз высоко-высоко поднимал над головою.
- Еще, еще, Лева! - с восторгом кричала Иринка, размахивая руками в воздухе, как крыльями. - Улечу, улечу, улечу!!
- Ну как же, так я и дам тебе улететь! - шутил Лева, усаживал малышку себе на плечи и так нес до их любимого места под белыми березками.
Девочка снова усаживалась со своими игрушками на скамеечку, и Лева с наслаждением растягивался у ее ног под сенью деревьев, доставал из кармана книгу и совсем погружался в свое любимое чтение.
Иринка никогда не мешала ему, только изредка, когда уж чересчур надоедало молчать, она робко и осторожно спрашивала у него:
- А что, Лева, это очень ученая книга, тебе нельзя мешать?
- Очень, очень ученая! - серьезно отвечал мальчик, увлеченный романом Достоевского. - Нельзя мешать, детка.
И девочка покорно смолкала и снова принималась за свою куклу, или шла собирать цветы, или просто молча смотрела в синее небо, где носились легкие, прозрачные облачка, и в воображении ее рисовались самые причудливые, самые фантастические картины.
Тихо и незаметно летело время в «Саду Снегурочки», тихо клонился день, и когда в шестом часу Леве необходимо было спешить домой к обеду, он всегда уходил неохотно.
- Пойдем со мной, Черный Жук! - нередко говорил юноша. - Скажи своей маме, что после обеда я тебя сам домой отведу!
Впрочем, Лева не всегда только читал в присутствии Иринки. Иногда он брал ее с собою кататься на лодке, и они вместе удили рыбу, а то уходили в соседнюю рощу за грибами или забирались в самую чащу леса и там разыскивали разные виды мха, интересовавшие Леву.
Он страстно любил природу и с увлечением занимался ботаникой; разумеется, Иринка помогала ему сушить цветы и составлять его будущий гербарий.
Если дорога в лесу оказывалась почему-нибудь неудобной или вела через болото, то мальчик сажал девочку себе на плечи, и оба таким образом спокойно продолжали свой путь.
В лесу они разыскивали какой-нибудь тенистый уголок и усаживались там для отдыха.
Случалось, однако, что утомленная Иринка сладко засыпала, и Лева приносил ее тогда сонную домой, где бережно сдавал с рук на руки Дарье Михайловне.
- Нет, даже удивительно, бабушка, до чего глуп этот Лева! - говорила Лиза. - Ну что за удовольствие он находит всюду таскать за собою этого пучеглазого цыганенка?! Точно нянька возится с ней; право, Дарья Михайловна должна быть очень благодарна ему!
- Иринка тихий ребенок, ее нельзя не любить! - недовольным тоном замечала бабушка. - К тому же она никогда не мешает Леве заниматься делом, не то что вы с Милочкой, две вертушки, целыми днями готовы торчать перед зеркалом или висеть на заборе! Лева вам не товарищ, Лева умный, серьезный мальчик! - И бабушка нетерпеливо поправляла очки и, не желая дальше продолжать разговор, сердито удалялась из комнаты.
Так протекали эти два последних лета, пока Лева был в шестом и седьмом классах гимназии.
Чудное то было время для Иринки, оставившее навсегда неизгладимый след в ее маленьком любящем сердце.
Но вот Лева перешел в восьмой класс и собирался весною сдавать последние, выпускные экзамены.
В этом году он уже не мог, как бывало прежде, переезжать в начале мая со всеми остальными на дачу; занятия его задерживали в городе до конца месяца, и на время экзаменов он переехал к одному товарищу, семья которого жила летом в городе.
Раза два в неделю он посылал теперь коротенькие записки в Муриловку, чаще всего к бабушке, сообщая домашним о ходе своих занятий.
Однако, несмотря на всю краткость этих посланий, он никогда не забывал упоминать в них о маленькой Иринке, и бабушка с особенным удовольствием передавала каждый раз его поклоны девочке.
Иринка ужасно гордилась этим и, в свою очередь, обыкновенно приписывала ему несколько слов в конце писем бабушки.
«Ты приезжай скорей, Лева, - постоянно умоляла она. - Я очень соскучилась, все жду да жду, и очень целую, и затем твой
Черный Жук».
Впрочем, юноша и сам изрядно скучал. Его тянуло на свежий воздух, в Муриловку, на дачу, и в одном из писем к бабушке он откровенно сознавался:
«Вы не поверите, бабушка, до чего мне осточертели эти экзамены и что тут за духота у нас в городе! Счастливые! Как, должно быть, хорошо теперь в Муриловке; в палисаднике у Иринки сирень распустилась; когда я приеду, она уже отцветет... Я не дождусь, когда буду с вами на даче! Как-то мой Черный Жук поживает? Вы давно мне ничего о ней не пишете. Представьте, бабушка, я ведь серьезно соскучился по Иринке. Какой славный Жучок, положительно мне недостает ее! Как жаль, что она не может по-прежнему сидеть вот тут у моего стола и рисовать свои бесконечные картины! Я часто думаю об этом, и иногда мне даже кажется, что при ней мне было бы не так скучно заниматься!»
- Хорош, нечего сказать, вот глупый-то мальчишка! - возмущалась Лиза. - Соскучился по Иринке, а о нас даже и не спрашивает. Надеюсь, бабушка, что вы не покажете этого письма вашей Чернушке! Она и так-то уж Бог знает что о себе думает, а теперь и совсем зазнается!
- Лишь бы вы-то только с вашей Милочкой не зазнавались, вертушки! - рассердилась бабушка. - А Иринку уж оставьте в покое, пожалуйста, это не ваша забота! - И старушка, всегда готовая горячо защищать свою любимицу, разумеется, в тот же день показала ей письмо Левы и даже сама прочла его, заранее радуясь удовольствию девочки.
И бабушка не ошиблась. Иринка от волнения даже слегка побледнела и с широко раскрытыми глазами молча и чуть ли не с благоговением слушала бабушку.
- Бабуся, милая бабусенька! - начала она затем робко. - Отдайте мне этот листочек, ну хоть не весь, знаете, а только тот маленький кусочек, где все такое хорошее про меня написано, я его с собою возьму, бабуся! - И девочка смотрела на старушку такими умоляющими ласковыми глазами, что Прасковья Андреевна решительно не в состоянии была в чем бы то ни было отказать ей в эту минуту.
Иринка с торжествующим видом ушла домой, унося в кармане письмо Левы.
Ах, как она ждала, как она ждала его!
Но об этом знали только три белые березки в «Саду Снегурочки» да дерновая скамейка под ними.
VI
Но вот наконец и настал счастливый, столь давно ожидаемый день - день окончания экзаменов. Лева уже заблаговременно послал телеграмму в Муриловку, сообщая домашним, что он вернется в четверг к обеду поездом, который приезжает в шестом часу вечера.
В Муриловке между тем шли оживленные приготовления к приему младшего сына.
Надежда Григорьевна заказала его любимый обед и приготовила ему в подарок большие золотые часы с его монограммой и такой же золотой цепочкой, а бабушка накупила ему массу интересных книг, все любимых авторов Левы: Тургенева, Достоевского, Толстого... и между прочим несколько прекрасных ботанических атласов с чудными раскрашенными рисунками.
Прасковья Андреевна старательно уложила их в Левиной комнате на большом письменном столе и сама позаботилась, чтобы эта комната выглядела как можно уютнее, недаром Лиза уверяла всех, что бабушка перетащила туда всю лучшую мебель.
Иринка нарисовала ему синим карандашом большую картину, изображавшую «Сад Снегурочки» и себя, сидящую с Левой под белыми березками.
По просьбе девочки бабушка приколола ее булавками над письменным столом внука.
Иринка уже с утра начала волноваться, то и дело спрашивая свою няньку, который час.
Она нарядилась в новое розовое кисейное платье, собрала огромный букет полевых цветов и сияющая, с раскрасневшимися от ожидания щеками вошла в шестом часу в комнату Дарьи Михайловны.
- Мама, как, разве, ты в этом капоте пойдешь к Субботиным? - удивилась девочка.
- Зачем мне идти к ним?
Дарья Михайловна спокойно продолжала свое шитье.
- Как зачем? Да ведь сегодня в шесть часов Лева приезжает!
- Ах да, сегодня, а я и забыла совсем! - спохватилась Дарья Михайловна.- Ну что же, можно будет, пожалуй, вечерком зайти на минуту, а то, знаешь что, ты лучше завтра утром навестишь его, когда няня пойдет за провизией, она и сведет тебя. Лева, поди, устанет с дороги, и ему совсем не до нас будет; к тому же он так давно не видал своих, и наверное его мама и бабушка захотят первое время побыть с ним наедине, к чему тут посторонним соваться!
Дарья Михайловна только теперь подняла голову и посмотрела на девочку.
- Это ты для него так нарядилась? - спросила она с улыбкой.
Но Иринка ничего не ответила.
Слова матери ее глубоко огорчили; на глаза девочки навернулись крупные слезы, и, боясь тут же расплакаться, она круто повернулась и быстро выбежала из комнаты.
Дарья Михайловна перестала улыбаться и задумчиво и немного печально посмотрела вслед убегавшей девочке.
«Что же будет, когда Субботины уедут в Петербург?» - подумала она, и в первый раз обеспокоилась за свою маленькую Иринку; инстинкт матери подсказал ей, что девочка нелегко перенесет эту разлуку, перенесет ли?!
Дарья Михайловна снова нагнулась над шитьем, но рука ее теперь немного дрожала.
«Бедная, бедная моя Чернушка!»
Почтовый поезд остановился на станции Д** ровно в половине шестого вечера.
От станции до села Муриловка оставалось всего восемь верст.
Лева сложил в первый попавшийся тарантас свой легонький чемодан, быстро вскочил в экипаж и велел кучеру ехать как можно скорее, обещая ему полтинник на чай.
Он спешил домой, ему не терпелось поскорее увидеть своих, и юноша уже заранее боялся, что его задержат по дороге, у дачи Назимовых.
«Как бы это мне сделать, чтобы незаметно проехать мимо их дачи?» - думал Лева, поглубже нахлобучивая на лоб фуражку и, несмотря на жару, высоко приподнимая воротник гимназического пальто.
Однако ему не удалось проехать незамеченным.
Около палисадника Назимовых уже собралось маленькое общество, и все присутствующие с нетерпением поглядывали на большую дорогу.
Тут была сама Екатерина Петровна Назимова, Милочка, разряженная в голубое платье, с большим пунцовым розаном на груди, Кокочка Замятин, молодой офицер, ее двоюродный брат, приехавший погостить к ним на дачу, и, наконец, Лиза, которой никогда не сиделось дома.
Все они немного скучали в Муриловке и потому давно уже поджидали Леву, невольно радуясь всякому новому лицу в их уединенной деревенской жизни.
- Едет, едет!! - весело закричал наконец Кокочка, указывая на облачко пыли вдали, на большой дороге, и еле заметный пока тарантас Левы.
- Вы увидите, что на этот раз я не ошибаюсь, mesdames! Это он, наверное он, гимназическое пальто... фуражка...
- Да, да, Николай Александрович прав, это Лева! - воскликнула Лиза и тихонько толкнула подругу.
Милочка оправила на груди свою пунцовую розу и в выжидающей позе грациозно облокотилась на забор палисадника.
Еще минута - и Лева действительно подъехал к даче Назимовых.
«Эх, не удалось-таки! - с досадой подумал он. - Я так и знал, впрочем. Наверное, весь день дежурили у калитки...»
А между тем маленькое общество уже спешило к нему навстречу, обступая со всех сторон его тарантас.
- Здравствуйте, здравствуйте, наконец-то! - раздавались вокруг него радостные восклицания. - Добро пожаловать, как экзамены? Поздравляем с успехом!..
Делать нечего, Леве пришлось вылезать из экипажа и раскланиваться, здороваться, пожимать руки, благодарить.
Милочка отколола от груди свой большой пунцовый розан и непременно желала вдеть его в петлицу Субботину.
- Это я для вас, Левочка, для вас сорвала! - говорила она, опуская глазки и жеманясь. - Самый лучший, самый большой цветок из нашего сада!
- Очень благодарен, но зачем же...- немного сухо процедил Лева и, чувствуя на себе насмешливые взгляды Кокочки, немного покраснел и сконфузился. - Зачем же, вы бы лучше его моей сестре дали, к ее белому платье он скорее пойдет, чем к моей старой, пыльной тужурке.
Однако Милочка настаивала, и опять-таки волей-неволей пришлось разыгрывать галантного кавалера и, слегка нагнувшись перед девушкой, покорно выжидать, пока она медленно вдевала свой пунцовый розан в петлицу его дорожной тужурки.
«Воображаю, как я хорош в эту минуту! - внутренне злился Лева, чувствуя себя смешным. - Настоящий кулич пасхальный!»
И сознание, что Кокочка и Лиза также, вероятно, находят его смешным, еще более сердило юношу.
- Однако домой пора! - проговорил он, быстро выпрямляясь и решительно отходя от Милочки.
- Лиза, ведь ты со мною, конечно? Едем! А то к обеду опоздаем, бабушка и мама уже, вероятно, ждут нас!
Лиза неохотно последовала за братом: ей было гораздо веселее у Назимовых, особенно с тех пор, как к ним приехал гостить молодой и веселый Кокочка Замятин.
- Вы, разумеется, зайдете к нам вечерком? - любезно проговорила она, обращаясь к подруге и молодому офицеру.
- Ну уж не знаю, право, не лучше ли будет до завтра отложить наш визит? - ломалась Милочка, кокетливо поглядывая на Леву. - Ваш брат, кажется, очень устал сегодня, и ему, вероятно, не до гостей!
Она надеялась, что Лева начнет упрашивать ее, но Лева и не подумал об этом.
- О да, я ужасно устал! - поспешил он согласиться. - И сегодня нам впору вместе с курами спать залечь!
«Вот урод-то! - сердито подумала Лиза. - Хоть бы уж из вежливости промолчал!»
Она бросила красноречивый взгляд в сторону Замятина и с недовольным лицом направилась к тарантасу.
- Какой ты невежа, Лева! - начала Лиза укоризненно, как только они немного отъехали. - Неужели ты не мог из учтивости пригласить их?
- Ах, отстань ты от меня, ради Бога, с этой кривлякой! рассердился Лева. - Очень-то мне нужно весь вечер возиться с нею! Во-первых, я действительно устал, а во-вторых, я вовсе не желаю занимать посторонних в первый же день моего приезда; ты ведь знаешь, как давно я не видел бабушку и маму!
- Скажите пожалуйста, какие сентиментальности! - презрительно проговорила Лиза, пожимая плечами, и хотела еще что-то прибавить, но в эту минуту тарантас уже подъехал к даче Субботиных. На крыльце стояли Надежда Григорьевна и бабушка.
- Господи, да никак ты еще вырос за это время! - весело воскликнула Надежда Григорьевна, обнимая сына.
- Ах нет, нет, это только кажется, потому что он так осунулся и похудел! - уверяла бабушка, тревожными глазами оглядывая с ног до головы своего любимца.
Юноша переходил из объятий в объятия, но, по-видимому, ему еще кого-то недоставало, кого-то он искал глазами, с удивлением и с беспокойством оглядываясь кругом.
- Бабушка! - проговорил Лева тихонько. - А где же Иринка, почему ее нет с вами?
Но Прасковья Андреевна расплачивалась в эту минуту с кучером и не слыхала его вопроса.
- Пойдемте обедать! - громко позвала Надежда Григорьевна. - Лева, должно быть, ужасно проголодался.
- Да, да, это правда! - согласился юноша. - Но позвольте мне раньше немного помыться и сбросить эту пыльную тужурку, я прямо умираю от жары! Бабушка, где вы устроили мою комнату в этом году? Отведите меня, пожалуйста.
Леве хотелось улучить минутку, чтобы остаться наедине с Прасковьей Андреевной.
Отсутствие Иринки начинало серьезно беспокоить его.
- Пойдем, пойдем! - охотно согласилась старушка, гордившаяся комнатой для внука.
- Ах какая прелесть! - воскликнул Лева, останавливаясь на пороге и с удовольствием оглядывая свою уютную комнату с кисейными занавесками, белоснежной постелью и широким турецким диваном. - Какая прелесть, бабушка, вот где хорошо-то будет мне отдыхать теперь! А это что?
В простенке между двух окон, над письменным столом, висел большой лист бумаги, густо исчерченный синим карандашом.
Лева быстро подошел к столу.
«А!.. Ну, слава Богу, значит, здорова!» - подумал юноша и с ласковой улыбкой принялся разглядывать знакомые ему размашистые фигуры.
Леве, разумеется, не нужно было называть автора этого чудного произведения.
- Бабушка, но почему ее нет? спросил он наконец. - Разве Иринка не знала, что я должен был приехать сегодня?
- Разумеется, знала, я и сама, признаться, немного дивлюсь! - ответила старушка. - Ведь вон она тебе эту картину в подарок приготовила; вчера чуть ли не целый час работала над нею в моей комнате, а потом все хлопотала, чтобы я непременно ее на самое видное место повесила, и даже сама для этого две булавки принесла. Так ты уж, пожалуйста, не бросай этот лист до ее прихода, а то Иринка обидится и подумает, что я не хотела исполнить ее просьбу.
- Да что вы, что вы, бабушка! - даже возмутился Лева. - Пусть он, пожалуй, всегда висит тут! Милый Жучок! Но почему ее нет?
- Должно быть, Дарья Михайловна не пустила, ты ведь знаешь, какая она чудачка: наверное, решила, что посторонние сегодня помешают.
Лева сменил тужурку на белый китель и отправился с бабушкой в столовую.
За обедом он все время рассказывал домашним подробности о своих экзаменах и казался страшно доволен, что наконец вернулся к себе.
За кофе, который прислуга принесла на балкон, Леве были торжественно переданы подарки. Он сейчас же надел подаренные золотые часы и начал с увлечением рассматривать купленные бабушкой книги. Прекрасные ботанические атласы также имели большой успех.
«Ну, этим мы будем вместе с Иринкой наслаждаться! - подумал Лева, и ему вдруг стало ужасно скучно без своего маленького Жучка. - Хорошо бы повидаться с нею!»
- О чем ты так задумался, Лева? - ласково спросила бабушка, положив руку на его плечо.
- А вот мы сейчас развеселим его! - засмеялась Лиза и с сияющим лицом выбежала в сад.
На большой дороге уже виднелись голубое платье Милочки и высокая, сухощавая фигура Кокочки Замятина в белом кителе.
- Бабушка! - тихонько проговорил Лева, прижимая к губам руку старушки. - Вы не рассердитесь, если я на часочек уйду теперь?
- В овраг?
- Да, в овраг!
- Ну, беги, беги, там рады будут! - улыбнулась Прасковья Андреевна.- Да смотри только по дороге с гостями не повстречайся - задержат; пройди лучше через мою комнату, она во двор выходит.
Лева еще раз прижал к губам руку бабушки и быстро прошел в ее комнату.
Летний жаркий день медленно догорал, заходящее солнце золотило верхушки деревьев, и в его розовых лучах и небо, и речка, и «Сад Снегурочки» - все казалось розовым.
Иринка сидела на своей дерновой скамейке, окруженная высоким тмином, и в сиянии этой вечерней зари сама походила немного на большой полевой цветок.
Девочка сидела печальная, уронив руки на колени; у ног ее валялся большой букет белых ромашек, сорванных для Левы, которые ей так и не удалось преподнести ему.
Другие встретили Леву и теперь, вероятно, сидят с ним и разговаривают... Милочка, Замятин, только ее, Иринки, там нет, она посторонняя, сказала мама... помешать может.
Крупные слезы навернулись на глаза девочки и повисли на длинных ресницах.
Но, Боже, что это? Уж не показалось ли ей?... Чьи-то быстрые шаги... неужели сюда? Да, сюда... шаги приближаются... И вдруг в конце лужайки промелькнула знакомая гимназическая фуражка!..
- Ау! Черный Жук, где ты?
- Лева! - слабо вскрикнула Иринка и почувствовала вдруг, что не может бежать - ноги не слушаются. - Лева!
Лева уже стоял около нее.
- Иринка, ты плачешь? О чем? - Он с беспокойством вглядывался в личико девочки, мокрое от слез. - Жучок мой, о чем?
- Нет, нет, я не плачу, это только так... - силилась скрыть свое волнение Иринка. - Я, видишь ли, хотела встретить тебя и большой букет приготовила, а мама... мама... сказала что я помешаю... я посторонняя...
И вдруг, не выдержав долее, девочка расплакалась. - Ну полно, полно, Жучок! - утешал Лева. - Я все время скучал по моей Иринке и видишь, не вытерпел и сам пришел за тобой. Пойдем к нам, ты мне поможешь мои вещи разобрать. А в чемодане у меня есть и для тебя кое-что, я привез тебе в подарок сказки Андерсена и уж знаю, что угожу тебе этой книгой! Ну, перестань же, перестань плакать, а то я буду думать, что ты вовсе и не рада меня видеть!
Иринка перестала плакать и на минуту устремила на него все еще влажные, но уже радостные глаза.
- Лева! - сказала она вдруг серьезно. - Ты похудел и такой бледный стал, ведь это пройдет, ты поправишься, Лева?!
«Точь-в-точь как бабушка!» - невольно подумал Субботин и крепко прижал к губам смуглые маленькие ручки. - Разумеется, поправлюсь, Черный Жучок, будем вместе в лесу гулять, рыбу ловить, вот я и поправлюсь; а теперь пойдем к твоей маме и объявим ей, что, несмотря на ее запрещение, я все-таки увожу тебя или, вернее, даже уношу с собой.
И Лева по старой привычке высоко-высоко поднял над головою развеселившуюся девочку и затем, смеясь, осторожно усадил к себе на плечи.
- Ну, едем, значит! Держись крепче, Черный Жучок! А букет-то, где же букет твой!? - внезапно вспомнил юноша и остановился... - Ведь ты его для меня собирала. Я хочу букет с собой взять!..
- Вон он там, у скамейки валяется!.. - указала Иринка и покраснела. - Я его с досады на землю бросила!
- Ну уж это совсем, совсем нехорошо, сударыня! Подарок мой да вдруг на землю швырять! - шутя ворчал Лева и бережно поднял цветы. - Извольте теперь, сударыня, эти цветы сами нести в наказание, а я понесу вас.
Иринка звонко засмеялась и высоко подняла свой букет над головою Левы.
Оба друга направились к Дарье Михайловне.
VII
Между тем на балконе у Субботиных собралось целое маленькое общество: Милочка Назимова, Кокочка и еще несколько молодых людей и девушек, знакомых Лизы.
Кокочка стоял в дверях балкона и, сильно жестикулируя, что-то напевал своим красивым баритоном, должно быть, что-то смешное, так как голос его то и дело заглушался взрывами веселого хохота.
«Ах как скучно!» - подумал Лева, подходя к даче вместе с Иринкой.
Юноша надеялся, что Назимовы из деликатности долго не останутся и к тому времени, как он вернется, их уже не будет, а между тем оказывалось, что еще и новые гости подоспели.
- Иринка, пойдем ко мне! - предложил он. - Нужно наши цветы в воду поставить!
Они прошли в его комнату задним крыльцом, минуя гостей.
Лева достал в кухне большую кружку воды, сам подровнял и подрезал букет и затем торжественно поставил его у себя на письменном столе, под картиною Иринки.
- А я-то и не поблагодарил тебя за нее! - проговорил Лева с улыбкой, нагибаясь к девочке.
Иринка подняла к нему свое счастливое личико, и Субботину в первый раз бросилось в глаза, как прелестно было оно - смуглое, тонкое, с такими большими лучистыми глазами:-
«Какой красавицей, однако, обещает сделаться со временем моя Чернушка! - с гордостью подумал юноша, и ему вдруг стало досадно, что она и на самом деле не его родная сестра. - Вот ведь уедем теперь... расстанемся навсегда, быть может... что-то с нею будет потом?..» - Черный Жук, ты скорее учись, - проговорил он совсем неожиданно. - Зимою мы переписываться будем! Хорошо?
Но девочка не слыхала его вопроса, она была занята другим.
- Цветок, какой чудный цветок! Кто тебе дал?! - с удивлением воскликнула Иринка, увидев на ковре пунцовую розу Милочки и теперь бережно поднимая ее с пола.
- Ах, это Назимова вздумала награждать меня, когда я давеча проезжал мимо их сада... - равнодушно ответил Лева. - Сунь его в воду, голубка, и пойдем, мама и бабушка ждут нас.
- Мил... - начала было Иринка и вдруг остановилась.
- Ну да, Милочка, оставь это, идем же!
Но девочка не двигалась с места и, опустив ресницы, продолжала мрачно вертеть цветок.
- Поставь же в воду, говорят тебе, Иринка, и идем скорей!
- Я не стану! - проговорила она наконец, сердито швыряя розу на стол.
- Черный Жук, а Черный Жук, да никак ты сердишься?! - расхохотался юноша. - Ну о чем тут говорить, не хочешь опускать в воду цветок - и не надо, и я не хочу, значит, брось его опять на пол, если желаешь, и пойдем. - Лева направился к двери.
- Тебе не жаль его? - спросила Иринка.
- Ни чуточки даже, ты ведь видишь, он валялся на полу, я совсем и забыл о нем; должно быть, давеча из петлицы выпал, когда я к обеду переодевался!
- Из петлицы? Значит, она тебе в петлицу вдела его?
- Ну да, в петлицу, так что же? Чудачка ты этакая, право!
- А если так, то и я в петлицу хочу! - быстро проговорила девочка и, выдернув из своего букета одну ромашку и немного куриной слепоты, приподнялась на цыпочки и начала старательно продевать их в петлицу Левы.
- Мне не достать, ты такой высокий, сядь на стул, - приказала Иринка.
- Извольте, извольте, сударыня, могу и сесть и даже на колени встать, если желаете! смеялся юноша и шутя опустился на одно колено.
Иринка с большой важностью засунула в петлицу пучок куриной слепоты и затем, видимо очень довольная, объявила, что теперь они могут идти к бабушке.
На балконе гости уже давно поджидали Субботина. - А вот и наш принц-невидимка, mesdames! - весело проговорила Лиза, увидев брата.
- Где это вы так долго пропадали, принц-невидимка? - напустилась на него Милочка. - Нечего сказать, хорош тоже, не успел приехать, как и сбежал сейчас!
- Где пропадал, еще спрашиваешь, - дразнила Лиза, - известно где, разве не видишь Чернушку, даму сердца его?!
- Это она, должно быть, наградила вас такой изящной бутоньеркой? - насмешливо кинула Назимова.
- А где же пунцовая роза Милочки? - недовольным тоном спросила Лиза.
- Моя дама сердца не разрешает мне носить других цветов, кроме тех, которые она сама собирает для меня! - с напускной важностью ответил Лева. - А потому, как видите mesdames, я, вероятно, буду вынужден в течение всего лета носить куриную слепоту! - И, тихонько обняв Иринку, Лева ласково притянул ее к себе.
Девочка с гордостью смотрела на окружающих, и счастливая, торжествующая улыбка не сходила с ее лица.
Зато Милочка вся вспыхнула от досады, и на минуту хорошенькое личико девушки утратило свое обычно выражение вербного херувима.
«Однако и неземные создания, по-видимому, тоже умеют злиться!» - внутренне радовался Лева, очень довольный, что ему удалось рассердить Назимову.
- Аи, аи, аи! Кузиночка! - принялся дразнить ее Замятин... - А я и не подозревал, что у вас такая хорошенькая соперница!
Кокочка в первый раз видел Иринку.
- Скажите, пожалуйста, где это наш принц-невидимка такую красавицу выискал? Настоящая цыганочка, да и только. Глазищи-то, глазищи одни чего стоят, у-у-у-у какие! - восторгался Кокочка и, наклоняясь к девочке, старался насильно притянуть ее к себе. - Цыганочка, вы позволите мне расцеловать ваши прелестные глазки, надеюсь, что ваш принц будет менее строг, чем вы на этот раз, и не вызовет меня на дуэль?!
Жесткие рыжие усики уже касались нежной ее щеки, но Иринка так резко и с таким явным отвращением вырвалась от него, что Кокочка даже опешил немного, а окружающие невольно расхохотались, глядя на его смущенный и раздосадованный вид.
- Ну, на этот раз вам не повезло, Замятин! - не без злорадства усмехнулся Лева.
- Фиаско полное!!
- Что ж это ты, Иринка, право, так немилостиво отнеслась к молодому человеку? - шутил Субботин. -Разве он не нравится тебе? Смотри, какие у него красивые усики!
- Как у рыжего таракана...- сердито пробормотала девочка и, увидав входившую на балкон бабушку, со всех ног кинулась ей навстречу, уткнулась в ее платье и вдруг громко заплакала.
- Противный, противный... как он смел... - всхлипывала она, полная негодования. - Таракан рыжий, противный, я ненавижу его, противный!!.
- Да что с тобою, кто посмел обидеть мою Иринку? - заволновалась бабушка, крепко прижимая к себе черную головку ребенка. - Кто посмел, уж я его, я ж его!.. - Бабушка обвела недовольным взглядом присутствующих. - Что случилось? - спросила она, обращаясь к Леве. - В чем дело?
Лева казался смущенным и не знал, что сказать.
Он злился и на Кокочку, и на себя. Ему было досадно теперь, что он сразу же не оборвал его, но ведь кто же мог подумать, что Иринка так обидится и так близко примет к сердцу глупую выходку этого болвана.
Кокочка также казался сконфуженным и смущенно покручивал свои рыжие усики.
Скорее всех нашлась Лиза:
- Ах, бабушка, что случилось, да ничего особенного. Не понимаю, как вы можете придавать такое значение капризам этой девчонки. Просто Николай Александрович немного пошутил и хотел поцеловать ее - вот и все, а ваша недотрога, видите ли, обиделась и нашла нужным разреветься! Ее не жалеть, а выбранить следует!
- Может быть, и следует, да только не ее! - сухо ответила бабушка и, обняв девочку, увела ее с балкона к себе в комнату.
- Господа, не будем больше думать об этой глупой истории и поедемте лучше кататься на лодках, - быстро предложила Лиза, желая изменить немного общее настроение. - Смотрите, какой чудный вечер!
Предложение хозяйки было принято с большим воодушевлением, и маленькое общество начало оживленно собираться на прогулку.
- Вы с нами теперь или опять исчезнете, принц-невидимка? - спросила Милочка, кокетливо наклоняясь к Леве.
Она решила на первый раз быть великодушной и простить ему маленький инцидент с ее розою. Не станет же она в самом деле соперничать с какой-нибудь глупенькой девчонкой.
- Неужели опять исчезнете?
- Опять исчезну! - спокойно ответил Лева. - Я должен Ирину отвести домой.
- Ну, это глупости! - вмешалась Лиза. - Это может сделать и Аннушка!
- Нет, я обещал Дарье Михайловне и должен сам отвести ее! Впрочем, вы идите вперед на пристань, господа, я постараюсь нагнать вас! - нарочно хитрил Субботин, чтобы как-нибудь отделаться и отлично понимая, что иначе от него не отстанут.
Лева поднял соломенную шляпу Иринки, которую она оставила на стуле около него, и отправился разыскивать девочку.
Она сидела в столовой и вместе с бабушкой внимательно рассматривала его новые ботанические атласы.
- Мне нужно сказать тебе пару слов! - несколько сухо проговорила Прасковья Андреевна. - Пойдем в мою комнату!
- Вы, разумеется, меня бранить будете? - сейчас же начал Лева, как только они остались одни.
- Да, разумеется! Скажи, пожалуйста, как это могло случиться, чтобы при тебе так обидели ребенка? - с укором проговорила бабушка.
- Ах, вы только не сердитесь, не сердитесь, я и сам на себя злюсь теперь! - искренне сознался Лева. - Но, право же, мне и в голову не могло прийти, что Иринка так странно отнесется к этой глупой шутке Кокочки!
- Иринка очень чуткая и чистая натура, - серьезно проговорила Прасковья Андреевна. - Ее инстинктивно отталкивает и возмущает всякая пошлость, а тебе, как старшему другу и нареченному брату ее, следовало бы ограждать девочку от таких впечатлений. Этот ребенок так трогательно и безоговорочно предан тебе, что, право, заслуживает немного большего к себе внимания!
Юноша молча и почтительно поцеловал руку бабушки, и оба почувствовали, что они поняли друг друга и что между ними снова заключен мир.
Лева пошел провожать Иринку. Девочка уже успела позабыть свои недавние слезы и теперь, следуя за ним по дороге, без умолку болтала.
- Ах какие чудные картинки тебе купила бабушка! - говорила она с восторгом. - И столько цветов там! И такие все красивые! Я таких никогда и не видала еще, верно, не растут у нас. Ты мне должен все прочесть о них, и я еще хочу знать, как они называются! Хорошо?
- Хорошо, хорошо...
Юноша почти не слушал, что она говорила. Он все еще находился под впечатлением последнего разговора с бабушкой и чувствовал свою вину перед девочкой.
Иринка вдруг замолкла и остановилась.
- Лева, ты о чем думаешь? - спросила она неожиданно. - Ты отчего такой?
Большие темные глаза с тревогою устремились на юношу.
- Какой такой?
- Да вот такой... ну, такой скучный, знаешь! - не умея выразиться, пояснила девочка, разводя руками - Ты может быть, сердишься, Лева?
И она тихонько потянула его за рукав.
- Я сержусь на тебя, Жучок мой, - да за что же, за что? - удивился Лева.
- А вот за то, что я плакала тогда... Ты не любишь, когда я плачу...
Девочка покраснела и опустила ресницы; но вдруг, сразу изменив тон, она заговорила быстро, горячо, с негодованием:
- Ты не сердись, Лева, я не могла, не могла, ах, он такой противный, противный... И потом, как он смел, ведь я не его невеста, не его ведь, правда? Как он смел?..
Но Лева молчал, не зная, что сказать, и его снова и еще с большей силой охватило прежнее неприятное чувство вины.
- Ты сердишься, Лева? - спросила она, и в голосе девочки послышались слезы; Иринка робко подняла к нему свое опечаленное личико. - Ну, если ты сердишься, Лева, то в другой раз объясню... в другой раз... - Она не договорила.
- В другой раз я шею сломаю тому, кто осмелится тебя обидеть при мне! - неожиданно вырвалось у Левы, и при этом он так крепко сжал ручку Иринки, что ей даже немного больно сделалось; но она ничего не сказала, только слегка потерла покрасневшие пальцы и сейчас же опять вложила руку в большую сильную ладонь своего друга.
Лева свернул с большой дороги на соседнее поле, откуда узенькая межа спускалась вниз, прямо к речке; после пыльной дороги тут было прохладно и хорошо.
Легкий туман белою дымкой стоял над полем, и во влажном воздухе пахло свежей травою, кашкой и медом.
Иринка почему-то замолкла.
Лева тоже молчал, и все молчало кругом; и лес, и зеленое поле, и тихое небо над ними с бирюзовою далью... все, все смолкло...
Даже речка перестала журчать, словно утомленная дневным жаром, и теперь, неподвижная и прозрачная, сверкала как зеркало среди густой зелени.
Местами в ней все еще отражались багровые облака, но вечерняя заря медленно угасала, и вдали у леса речка уже бледнела, постепенно совсем теряясь в синеватом тумане вечерних сумерек.
Охваченные прелестью наступающей ночи, Лева и Иринка невольно замедляли шаги, подходя к оврагу. Девочка задумчиво любовалась догорающим небом.
А над опушкой деревьев уже выступал молодой месяц, и вдруг целая сеть золотистых нитей заискрилась и засверкала у леса, покрывая блестящей рябью почерневшую речку...
- Лева, как ты думаешь, - тихонько спросила девочка, - у месяца серебряные или золотые лучи?..
- Право, уж не знаю, какие лучи у месяца, - ответил Лева, - но я знаю одно, что ты у меня золотой, золотой Жучок!
И, приподняв девочку, юноша горячо и крепко прижал ее к себе...
В этот вечер Субботин не пошел кататься на лодках, и молодежь напрасно прождала его у пристани.
Проводив Иринку, он сейчас же вернулся домой. Когда Лева входил к себе, то в открытое окно к нему смотрел тот же молодой месяц и в комнате пахло полевыми цветами...
«Милый, милый Жучок!» - еще раз подумал юноша, уже засыпая, ему казалось, что чей-то нежный голосок тихонько спрашивает: «Как ты думаешь, у месяца серебряные или золотые лучи?»
VIII
Для Иринки наступило теперь счастливое время: снова возобновились ее любимые прогулки в дальний лес с Левой, катанье с ним на лодке, уженье рыбы, собирание и сушка цветов для его гербария и, наконец, в жаркие дни, когда не хотелось никуда уходить далеко, совместное чтение Андерсена в «Саду Снегурочки», под сенью белых березок.
Девочка страстно увлекалась этими сказками и готова была часами слушать, когда Лева ей читал.
Субботин зачастую даже раскаивался теперь, что купил эту книгу, до того она возбуждала и без того уж чересчур развитое воображение ребенка.
Девочка представляла себя то маленькой русалкой, то воздушным эльфом, то ледяной королевой, но более всех ей все-таки нравилась русалочка, так беззаветно полюбившая принца и готовая ценой собственной жизни спасти его от смерти...
Лева вынужден был несколько раз перечитать ей эту сказку, и потом Иринка долгое время видела ее во сне, причем принцем был всегда Лева, а она - маленькой бедной русалочкой.
При свидании девочка каждый раз подробно рассказывала эти сны Субботину и очень сердилась, когда рассудительный Лева серьезно убеждал ее, что все это глупости и что она так плохо спит только потому, что ее чересчур поздно укладывают.
- Здоровые люди никогда снов не видят! - уверял он. - Тебе следует вечером пораньше пить молоко и пораньше спать ложиться, и тогда все будет хорошо.
«Угораздило меня подарить ей эти дурацкие сказки! Ругал теперь сам себя юноша. - Девчонка и во сне и наяву только и бредит ими!» И он перестал читать Андерсена, предпочитая рассказывать ей почаще что-нибудь из естественной истории.
Субботин частенько поражался странной мечтательности и чересчур пылкому воображению ребенка.
- Ну, Иринка понесла свою ахинею! - не раз смеялся Лева, когда девочка, увлекаемая своею фантазией, уносилась невесть в какие неведомые страны и, конечно, напрасно старалась и его увлечь за собою.
- Ну как же ты не понимаешь?! - возмущалась Иринка. - Да ты только послушай, послушай, Лева!
- Чего тут не понимать, матушка, отлично все понимаю! Говорю тебе, ахинею несешь! Принц на коне, а конь на осле, а осел на солнце, а солнце на луне!... Черт знает, что ты тут мелешь! - вышучивал ее нарочно Лева. - Пойдем лучше, глупыш, червей копать, я сегодня после обеда собираюсь рыбу ловить, говорят, в нашей речке окуней развелось много!
Девочка обижалась, но все-таки шла копать червей и затем отправлялась вместе с ним на речку.
У Иринки также была своя маленькая удочка, и она закидывала ее около удочки Левы.
Субботин со страстью любителя внимательно следил за поплавком, а Иринка смотрела в воду, и ее больше интересовали маленькие черные колюшки, мириадами игравшие на поверхности речки. «Как это им не холодно целый день в воде, и куда это они все спешат так? - с удивлением думала девочка.- Бегут, бегут!..»
- Лева, куда это они так бегут? - неожиданно прерывая молчание, спрашивала Иринка.
- Ах, не мешай, пожалуйста, только рыбу спугнула! - нетерпеливо отвечал Лева и снова закидывал свою удочку.
Иринка замолкала и принималась опять глядеть на колюшек, а июньское солнце ярко освещало речку, и вода в ней казалась совсем золотою и местами так блестела, что было больно даже смотреть на нее.
«Должно быть, у маленьких гномов в горах все так блестит!» - думала девочка, вспоминая сказку о подземном царстве карликов, где дома и улицы были из чистого золота, а деревья из драгоценных камней.
Девочке очень хотелось бы поговорить об этих интересных гномах с Левой, но Лева сказок не любил, он ничего хорошего не любил. Лева совсем не понимает ее, такой уж он, Лева.
Девочка тихонько вздыхала, на этот раз очень недовольная своим другом.
Впрочем, размолвки бывали между ними довольно редки и обыкновенно быстро оканчивались по первому ласковому слову юноши.
Однажды, придя к ней со своими книгами еще до завтрака, Лева с удивлением заметил, что девочка все утро возится с каким-то небольшим ручным зеркалом.
Уж не на себя ли ты так любуешься, Черный Жук?! - начал дразнить ее Лева.
Иринка ничего не ответила. Она была слишком занята.
Девочка стояла посреди лужайки, окруженная высокой травой, и, опрокинув зеркало себе на грудь, молча, очень серьезно направляла его на небо.
- Смотри, смотри, Лева! - воскликнула она вдруг с восторженным оживлением, медленно подходя к тому месту, где он читал на траве. - Смотри! - И девочка указывала на отражение в зеркале.
- Видишь, видишь, это мир падает, и облака меня обнимают, и я на небе!
- Ну, мир-то, пожалуй, еще не падает! - спокойно усмехнулся прозаический Лева. - А вот ты, наверное, кувырнешься, сударыня, если будешь на ходу смотреть в зеркало! Брось, пожалуйста, эту глупую затею, Иринка, и отнеси поскорее зеркало к маме!
Девочка обиделась:
- Какой, право, этот Лева, ничего-то не понимает!
Она совсем неожиданно сделала чудное открытие: все небо как будто сразу опрокинулось вниз, и ей казалось, что она по облакам ходит, а Лева и не посмотрел даже и называет все это глупой затеей. Какой, право, Лева!
Иринка, однако, послушно отнесла зеркало на место, но затем, вернувшись обратно, нарочно повернулась спиною к молодому человеку и уселась довольно далеко от него.
- Сударыня, вы сердитесь? - Лева, заметив, что девочка обиделась, отломил длинную ветку тмина и начал тихонько щекотать ею сзади смуглую шейку Иринки. - Пожалуйте сюда, сударыня!
Но Иринка отодвинулась еще дальше.
- Говорят тебе, иди сюда, Черный Жук, и принеси мне твоей куриной слепоты в петлицу!
Углы губ ее слегка вздрагивали, ей очень хотелось улыбнуться, однако она все еще выдерживала характер и продолжала неподвижно сидеть спиною к юноше.
- Ах ты так, ну хорошо же, хорошо же, если так! - в свою очередь делая вид, что серьезно сердится, объявил Субботин. - В таком случае я сейчас же отправляюсь к Назимовым и буду просить у Милочки какого-нибудь цветочка из ее сада, может быть, она будет подобрее ко мне!
Лева медленно собрал свои книги и начал разыскивать в траве фуражку...
Но Иринка моментально загородила ему путь.
- Левочка, Левочка! - взмолилась Иринка испуганно. - Не буду, не буду больше, Лева, только не уходи, не уходи! - И две смуглые руки крепко обняли Леву за шею.
Лева швырнул обратно свою фуражку и с явной охотой уселся на старое место.
- Ну, если не будешь, то так и быть уж, на этот раз остаюсь! - объявил он серьезно. - Поди-ка да собери поскорее большой букет в мою комнату, а я пока немного почитаю еще, хотелось бы до обеда закончить эту книгу. Ты ведь не станешь мешать мне, Черный Жучок?
Хотела правда по кусочкам выкладывать - но ее в сети выложили уже...
Выясняется что у этой повести есть продолжение , но у меня его нет, и вряд ли я его где нибудь раздобуду. Это мне должно очень-очень крупно повезти.
А пока я буду надеяться что у Левы и Иринки в конце все будет хорошо , и они будут вместе...
@темы: текст, Аверьянова, Иринкино счастье
Но лучше поздно чем никогда!
