Любопытно

[silent-gluk]

Детская библиотека Новоуральска тоже отметила юбилей Чарской:

ЛИТЕРАТУРНЫЙ КАЛЕНДАРЬ
31 января 2025 года исполняется 150 лет со дня рождения Лидии Чарской (полное имя – Лидия Алексеевна Чурилова, урожденная Воронова) – русской актрисы и писательницы, специализирующейся на детской литературе.
Лидия появилась на свет предположительно 31 января 1875 года в Санкт-Петербурге. Примечательно, что источники не могут точно указать год и место рождения будущей писательницы. Также весьма обрывочный характер носят и сведения о ее родителях: известно, что отец Чарской был военным инженером и дослужился до чина полковника, а мать скончалась в родах. Воспитывалась Чарская своими тетками по матери. После повторного брака отца у нее помимо мачехи появились сводные братья и сестры. В течение семи лет Лидия обучалась в Павловском женском институте, и это время вдохновило ее на написание будущих книг.
В 1898 году Чарская выпустилась с драматических курсов при Императорском театральном училище. Через некоторое время Лидия стала актрисой Александринского театра, работе в котором посвятила более шести лет. Большая часть ее ролей имела эпизодический характер. В период работы на сцене Лидия взяла себе псевдоним Чарская, который придумала на базе слов «чары» и «очарование». Несмотря на все старания, театр приносил Чарской весьма скромный доход, и она решила попробовать свои силы в литературном творчестве.
Интерес к литературе проявился у Лидии рано: в десять лет она начала писать стихи, а в пятнадцать вела дневник, который позднее, в 1901 году, стал основой ее первой книги – «Записки институтки». Публикация произведения велась частями и принесла ей небывалую популярность у детской аудитории.
Повесть имела ошеломляющий успех. Молодая писательница стала кумиром многих девочек и барышень. Журнал «Русская школа» № 9 в 1911 году сообщал, что в сочинении на тему „Любимая книга“ гимназистки почти единогласно указали произведения Чарской. Из года в год издательство «Товарищество М. О. Вольф» печатает ее книги, бо́льшая часть которых рассказывает о школьной жизни, о воспитанницах закрытых школ-пансионов, о любви, о девичьей дружбе: «За что?» (1909), «Большой Джон» (1910), «На всю жизнь» (1911), «Цель достигнута» (1911). Чарская раскрывает полный страхов и грёз внутренний мир маленькой девочки. В этих повестях яркая эмоциональность сентиментализма начала XIX века соединяется с повышенным интересом к миру грез и снов, привнесенным в литературу писателями-модернистами. От последних Лидия Чарская унаследовала интерес к страшному и стала часто использовать мотивы детских рассказов-страшилок.
Другой ряд произведений — «Княжна Джаваха» (1903), «Люда Влассовская» (1904), «Белые пелеринки» (1906), «Юность Лидии» (1912) — также биографичен, но события жизни автора служат в них лишь основой. Сентиментально-драматическая тональность, неопределенность судьбы героев, ожидание напряженной развязки привлекают читателя. И здесь автор воспроизводит внутренний мир девушки, показывая становление героини как личности.
Судя по анкетам и опросам школьниц того времени, Чарскую очень часто указывали в числе любимых авторов, по ее книгам писали сочинения, ее переводили на иностранные языки.
К самым интересным и популярным произведениям писательницы относятся следующие книги:
«Сибирочка»;
«Смелая Жизнь»;
«Записки маленькой гимназистки».
Лидия посвятила литературному творчеству более двадцати лет, написав за это время 80 повестей, 20 сказок и 200 стихотворений. Несмотря на популярность писательницы, издательства не спешили платить ей достойные гонорары. После революции книги Чарской стали массово запрещать и писать к ним язвительные рецензии, типичные для того времени. Активно издавать произведения писательницы стали с 1991 года.

Отсюда: vk.com/wall-2064662_8103

@темы: ссылки, биография, Чарская, Княжна Джаваха, Записки институтки, Смелая жизнь, Цель достигнута, Сибирочка, Записки маленькой гимназистки, Люда Влассовская, На всю жизнь, Белые пелеринки, Юность Лидии, За что? Большой Джон

---

Любопытно

[silent-gluk]

Вот еще пример статьи к юбилею.

Городищенская центральная районная библиотека пишет:

Лидия Чарская – известная детская писательница, актриса. Автор свыше трехсот произведений для детей и юношества. Настоящая фамилия писательницы – Воронова. Она родилась в Санкт-Петербурге в семье поручика лейб-гвардии егерского полка Алексея Воронова и дочери купца Антонины Крахоткиной. Мать девочки умерла во время родов, и ее воспитывали мамины сестры. Когда Лиде исполнилось десять лет её приняли в Павловский институт благородных девиц. Именно там и началась ее творческая биография.

Первые стихотворные произведения Воронова написала в десятилетнем возрасте, первую прозу – спустя пять лет. Начало всему положил дневник, который Лида начала вести в 15 лет. Она доверяла ему все свои тайны и события из жизни – своей и своих подружек по институту. Позже эти записи станут основой повести под названием «Записки институтки».

В августе 1897-го Воронова начала обучение на драматических курсах при Императорском Санкт-Петербургском Театральном училище. Будучи студенткой третьего курса, она впервые взяла себе псевдоним Чарская, наверное, от слова «очарование» или «чары». Под этим псевдонимом девушка выходила на сцену Михайловского театра, где шли экзаменационные постановки. После окончания курсов Чарская попала в труппу Александринского театра, где служила вплоть до 1924 года.

В поисках подработки Лидия попыталась устроиться переписчицей в крупное издательство. Владелец попросил принести любые записи, чтобы увидеть ее почерк. Чарская принесла свой дневник. После того, как издатель прочел несколько страниц, он заинтересовался не столько почерком, сколько сюжетами, описанными в дневнике. Вдохновившись успехом, Лидия принялась писать книги.
Вскоре одно за другим вышли несколько произведений Лидии Чарской – «Сибирочка», «Княжна Джаваха», «Лесовичка», «Сестра Марина». Большая часть из них переведена и издана на иностранных языках. Однако на жизнь Чарской, несмотря на огромную популярность её произведений, едва ли хватало. Почти всю прибыль забирал себе издатель. А потом грянул октябрь 1917 года.

Советская власть особо не жаловала деятелей культуры, многим из них ставили в вину буржуазно-мещанские взгляды. К тому же, Лидия Чарская имела дворянское происхождение, и это предрешило ее дальнейшую биографию. Книги писательницы назвали бульварной литературой, и запретили издавать. Головокружительный успех и любовь читателей оказались в прошлом. Теперь о книгах Чарской говорили, что они «пошлые, бездарные, глупо-сентиментальные». А все герои ее повествований – сплошь и рядом бездушные стереотипы.

В 1924-м Лидию заставили уволиться из театра, где она прослужила верой и правдой почти четверть века. Писательница находилась в бедственном положении, получала мизерную пенсию и зачастую сидела без работы.
Лидии Чарской не стало 18 марта 1937 года. Лидия умерла тихо и незаметно. Проводить ее в последний путь пришли две соседки-читательницы, которые ужаснулись при виде убогости убранства квартиры Чарских. Похоронена на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.

Новый виток популярности пришел к Чарской только в 1990-е годы. Ее книги начали активно переиздаваться, в журналах появились статьи писательницы, несколько произведений даже включили в программу школы. К сожалению, настоящее признание пришло к Чарской с опозданием почти на целый век.
Замечательные книги писательницы вы сможете найти в фонде нашей библиотеки. Ждём вас!

Отсюда: vk.com/wall-211359966_1032

@темы: ссылки, биография, Чарская, Княжна Джаваха, Записки институтки, Лесовичка, Сестра Марина, Сибирочка

---

Любопытно

[silent-gluk]

Юбилей Чарской был широко отмечен детскими (и не только) библиотеками (о чем они писали ВКонтакте). Хорошо известное вам сообщество "Все оЛидии Чарской) тщательно эти записи собрало.

Что можно сказать? Большинство текстов брались из двух-трех одних и тех источников, которые мне определить пока не удалось - не то чтобы я этим всерьез занялась, конечно (и потому эти тексты делятся на две-три группы), оригинальных практически нет (ну, не мне осуждать). Основное разнообразие достигается за счет иллюстративного материала (в основном фотографии Чарской и обложки ее книг, а также коллажи на означенные темы), но потаскать этот материал сюда не получится - почему-то картинки из ВКонтакте здесь не вставляются (а скачивать, загружать и вставлять мне лень).

Поэтому просто покажу эти тексты.

Вот, например, издательство "Энас-Книга", которое хотя и не библиотека, зато издавало/издает много книг Чарской:

31 января исполняется 150 лет со дня рождения Лидии Алексеевны Чарской (1875 – 1937) – самой читаемой в начале ХХ века русской писательницы для юношества. Наиболее активный период ее творчества приходится на период 1900–1917 годы. По окончании петербургских драматических курсов при Императорских театрах ее принимают на сцену Александринки, где она служит актрисой до 1925 года. Параллельно с работой в театре Лидия Алексеевна занялась литературным творчеством. После развода с мужем в 1897 году тяжелая нужда заставила ее взяться за перо. После публикации «Записок институтки» в журнале «Задушевное слово» она становится одним из самых популярных его авторов. Ее называют властительницей сердец и дум целого поколения детей.
Большую часть сюжетов и ситуаций, как признавалась она сама, Чарская брала из своей жизни и из жизни подруг. Главные темы ее произведений – институтские и гимназические будни, истории о сложных семейных взаимоотношениях, обездоленные дети. Рассказывая о детских судьбах, писательница всегда высоко оценивала нравственность и чистоту героев и находила человечность и доброту в самых ожесточенных и отверженных людях. Ее персонажи бескорыстны и способны на самопожертвование. В самых тяжелых обстоятельствах они не ожесточаются. И самое главное, даже совершая ошибки, ее герои способны к покаянию.
На сегодняшний день специалисты идентифицировали более 300 произведений, принадлежащих перу Чарской, и открытия продолжаются. В нашем издательстве вышло немало книг Лидии Алексеевны. В серии «Девочки» – для детей 8–12 лет, в сериях «Маленькие женщины» и «Давным-давно» – для подростков, в серии «Дорога к счастью» – для взрослой аудитории. Наследие писательницы по-прежнему очаровывает читателей, ведь в ее восторженных героях чувствуется свет, благородство и чистота. Эти качества редки и потому высоко ценятся в любые времена.
www.enas.ru/authors/lidiya-charskaya

Отсюда: vk.com/wall-70273493_120582

@темы: ссылки, биография, Чарская, Задушевное слово, Записки институтки

---

Любопытно

[silent-gluk]

Благодарю Елена - vk.com/id14474109 за уникальные материалы!

На вечере памяти Лидии Чарской прозвучал рассказ об О.Э.Озаровской. Мы рассказали о совпадениях в их судьбах, в которых все еще остается множество загадок.
Как мы уже писали, Л.Чарская была ученицей брата Ольги Эрастовны Юрия. В его доме, где собирались известнейшие артисты, музыканты, художники, бывали и его ученицы, которые нередко принимали участие в домашних представлениях. Нет сомнения, что О.Озаровская и Л.Чарская общались друг с другом, но прямых свидетельств этому пока нет и их поиск мог бы стать предметом нового интересного исследования.

В малом зале знаменитого Клуба писателей юбилей Лидии Чарской отмечался впервые. Выступили исследователи ее творчества - литературовед Е.И.Трофимова, профессор, д.фил.н. И.Г.Минералова, доцент, к.фил.н. А.С.Матвеева, а также к.фил.н. Е.В.Павлова, В.И.Озаровский и поклонники творчества Лидии Чарской, которые организовали прекрасное сообщество ее имени.

О вечере памяти Лидии Чарской в Клубе писателей:
vk.com/wall-226795034_187

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3628

@темы: ссылки, Театр, биография, Чарская

---

День рождения

[silent-gluk]

А сегодня - день рождения Чарской. 150 лет. (По старому стилю родилась 19 января 1875).

Правда, на Вечере памяти Чарской сказали, что есть записка, где годом ее рождения значится 1878, но все же более распространена версия про 1875.

Помним, и благодарны.

@темы: биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

А это мероприятие - в Петербурге.

Уважаемые подписчики группы
Приглашаем вас на экскурсию и мероприятие к 150-летию Лидии Чарской в бывший Павловский институт благородных девиц.
Количество мест ограничено.
31 января в 11:00
Запись в Ватсапп по номеру телефона: [phone]

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3615

@темы: ссылки, Мероприятия, биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

ВЕЧЕР В ЧЕСТЬ ЮБИЛЕЯ УЖЕ ОЧЕНЬ СКОРО!

В 2025 ГОДУ Лидии Алексеевне Чарской – 150 лет.

Приглашаем в Москву, в Центральный Дом Литераторов (www.cdlart.ru/), на вечер в память 150-летия известной русской писательницы Лидии Чарской (1875-1937).

Вечер ведет литературовед Е.И.Трофимова.

Вечер состоится 23 января 2025 года, в четверг, в 18.30.

Регистрации на событие нет, вход свободный, приходите в Малый зал к 18:30.

Среди выступающих - Минералова, Матвеева, Павлова, Немирович-Данченко.

Адрес Центрального Дома Литераторов: Москва, Поварская ул., 50/53.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3566

@темы: ссылки, Мероприятия, биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Е.И.Трофимова. ТЕАТР В БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВЕ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ

Трофимова Е.И. Театр в биографии и творчестве Лидии Чарской // Эпические жанры в литературном процессе XVIII-XXI веков: забытое и "второстепенное" : VII Майминские чтения, 5-9 октября 2011 г. Т. 1. Псков, 2011.

Говоря о творчестве Лидии Алексеевны Чарской, урождённой Вороновой (1875-1937), обычно подразумевают литературную деятельность этой русской писательницы начала ХХ века. Это и понятно, ведь её незаурядные способности и таланты воплотились, прежде всего, в опубликованных произведениях. Интересующимся её творчеством известно, что почти всю жизнь она прослужила в театре, но эта сфера остаётся в тени, как бы на «обочине» биографии писательницы. И это несправедливо. Можно с уверенностью сказать, что театр стал на только одним из самых серьёзных, глубоких впечатлений и увлечений юности Чарской; именно театр способствовал сложению и развитию её эстетических, а следовательно, и литературных взглядов.

В третьей части автобиографической трилогии (повесть «Цель достигнута») рассказывается о начале профессиональной театральной жизни Лидии Чермиловой – литературном Alter ego Лидии Чарской, фамилия которой в замужестве стала Чурилова.

Выбор театральной карьеры в конце XIX века для дворянской девушки из достаточного семейства был непростым решением. Хотя многие предубеждения по поводу нравственной стороны актёрской жизни постепенно исчезали, всё же в так называемом «приличном обществе» к актёрской профессии относились настороженно. Ведь не каждый обладал талантом и характером, не всякому сопутствовала удача, не всем удавалось становиться «стрепетовыми» и «комиссаржевскими», многие тонули и гибли в тине провинциальной театральной антрепризы.

Что же это были за обстоятельства, заставившие Лидию принять лично важные и ответственные решения, которые в значительной степени определили её дальнейший жизненный путь?

Прежде всего, семейная ситуация. Известно, что она очень рано лишилась матери. С молодой мачехой сложились тяжёлые отношения, приведшие к тому, что отроческие годы пришлось провести вне семьи - в санкт-петербургском Павловском институте благородных девиц, стен которого она в последние три года не покидала. После окончания учёбы Лидия довольно быстро вышла замуж за офицера, через два года родился сын Георгий (декабрь 1896). Однако эта приобретённая независимость и «взрослость» оказались нелёгким бременем. Семья горячо любимого отца разрослась, и как старшая дочь, Лидия Алексеевна не хотела принимать от него какой-либо значительной материальной помощи. А с мужем произошла не совсем понятная, даже тёмная история. По сюжету повести Борис Чермилов, поручик Царскосельского 2-го стрелкового батальона, позже - жандармский ротмистр, по каким-то причинам был отправлен в длительную командировку «в северную, глухую часть Сибири»[1]. Как следует из текста, за три года он ни разу не навестил своих жену и сына в Петербурге, оставаясь некой таинственной фигурой умолчания. Таким образом, молодой женщине пришлось самой решать семейные, материальные и образовательные задачи. Своё спасение она видела в театре, в работе на сцене. На самом деле расставание супругов произошло почти сразу же после рождения ребёнка, а именно, летом 1897, и в сентябре Лидия Чурилова была зачислена после экзаменов на драматические курсы при Императорских театрах.

Театр к концу XIX века сделался одним из ведущих и популярных направлений русского искусства. На сценах того времени воплощались передовые общественные и художественные идеи. Лучшие литераторы, музыканты, художники становились активными участниками театральной жизни – писали пьесы, музыку, создавали декорации, костюмы. Кроме постоянных трупп существовали многочисленные гастрольные театры, антрепризы, охватывавшие своей деятельностью всю Россию. Актёрский труд был востребован, престижен, а нередко и достойно оплачиваем. Стоит обратить внимание на один мотив, который к концу XIX века всё очевиднее в русской жизни – стремление женщин занять более достойное место в обществе, обрести самостоятельность.

Отсюда «театральность» Чарской, поскольку именно в театре видела она выход из своих непростых жизненных обстоятельств. Но не только. Сцена манила возможностью выявить и показать свои творческие способности в настоящем, «серьёзном» искусстве. Выбор был сделан, и 1897 году Лидия Чурилова становится слушательницей драматических курсов.

Александринский театр на протяжении всего XIX века давал направление для развития русской сцены, являясь важнейшим культурным институтом и одним из символов русской государственности. Отталкиваясь от европейских образцов, он постепенно нарабатывал свою, оригинальную русскую актёрскую и режиссёрскую школу. В его труппу отбирались наиболее талантливые исполнители, такие как А.В.Каратыгин, И.И.Сосницкий, В.Н.Давыдов, М.Г.Савина, В.Ф.Комиссаржевская, многие другие.

Искусство тоже проводник власти. И власть выбирает наиболее эффективные способы своего эстетического проявления. На одних этапах – это музыка, на других – поэзия, живопись, литература. На рубеже XIX-XXвв. таким художественным инструментом власти стал театр. Театр - искусство визуальное, в силу своей специфики требующее меньшей подготовки, нежели литература, живопись. Он кажется более понятным, более доступным видом искусства. Потом таковым станет кино, телевидение, интернет.

х х х

Одновременно с собственной деятельностью Императорскому театру постоянно приходилось решать задачи образовательного свойства, поэтому там практически всегда существовала учебная часть, где велась педагогическая работа. Потребность в профессиональной подготовке драматических артистов привела к тому, что в 1888г. начали работу 3-х годичные Драматические курсы. Программа обучения предполагала достаточно широкий образовательный спектр, включавший основные и дополнительные дисциплины. Именно на эти курсы и стремилась Чарская для осуществления своей театральной мечты.

К отбору будущих актёров относились с большой осторожностью и разборчивостью. Сам факт прохождения экзаменов ещё не гарантировал окончательного приёма в это учебное заведение. Главным считался предрождественский экзамен, и только после него претенденты считались окончательно принятыми на курсы, могли заказывать и носить установленную форму.

Среди преподавателей нужно упомянуть, прежде всего, руководителя курса, выдающегося русского актёра Владимира Николаевича Давыдова. Он на первых же лекциях разъяснил ученикам цель и смысл служения в театре. Его слова, переданные нам Чарской, очень интересны, поскольку дают непосредственное представление о философии театра в начале XX века, о задачах актёра и направляющих его деятельность внутренних побуждениях. Давыдов настаивает, что работа на сцене – колоссальный труд, где нет места разгильдяйству и лености. Всё, что не касается служения искусству, должно быть отброшено. Как и легкомысленные мечты о будущей славе. Тщеславие в театре – «это грех, это преступление, за которое приходится потом платить горьким разочарованием: кто идёт на сцену только с мечтою стать «известностью» - тот обыкновенно печально кончает свою карьеру, не достигнув цели»[2]. Разъяснялись им и общие задачи театра, где должны сочетаться эстетические, нравственные, образовательные, социальные и даже общественно-терапевтические моменты. «Театр должен оздоравливать толпу. Людям измученным, больным душою и телом, усталым, истерзанным нуждою, горем, лишениями, он должен дать минуты отдохновения, радости, света. Людям порочным, недобрым, нехорошим – показать все их дурные стороны, недостатки. Людям, которые ищут эстетического отдыха после будничных часов жизни, он должен показать всю мощь красоты»[3].

Наверное, стоит сказать и о преподавателе Закона Божьего - отце В.Ф.Пигулевском, более 25 лет, окормлявшего паству Императорских театров и считавшего, что «серьёзный театр не враг, а союзник церкви, так как ведёт к высшим идеалам христианской любви, правды и красоты»[4].

Первый, по-настоящему театральный, опыт Лидия получает во время «тайного» участия в спектакле на сцене театра Пороховых заводов. Тайным этот опыт был потому, что В.Н.Давыдов был категорическим противником преждевременного выхода студентов на настоящую сцену. Он считал, что право участвовать в спектакле имеет лишь тот, кто достиг в процессе учёбы определённого совершенства. Увы! Возможность показать свои способности перед публикой была слишком соблазнительна для молодых слушателей курсов и настолько сильна, что побудила пойти на нарушение запрета своего учителя. Да и вопрос о дополнительном заработке стоял для некоторых достаточно остро.

Конечно, это выступление для героини было связано с большими эмоциональными переживаниями, волнением, приступами неуверенности в собственных силах. В какой-то момент она впадает в отчаяние: «Хочется убежать со сцены, малодушно спрятаться в тёмном уголке театра, упросить оставить меня в покое…»[5]. Однако всё проходит благополучно. Чарская детально описывает, как Лидия овладевает собой, преодолевает страх, подчиняет игре звучание голоса, дыхание, движение. И в награду получает бурные аплодисменты зрителей. Дебют проходит удачно, пробуждая в ней уверенность в своих силах.

Увлечённая вихрем ярких впечатлений, героиня, тем не менее, успевает отметить и некоторые нравственные моменты, связанные с формой и смыслом существования русского театра на рубеже XIX-XXвв. Рассматривая в прорезь занавеса публику, заполняющую зал перед началом представления, она отмечает, что большинство составляет рабочий люд. Видя их усталые, угрюмые лица, их бедную одежду, печать какой-то глубокой озабоченности, ей вспоминаются слова Давыдова о задаче театра и актёра не только давать зрителям примеры нравственного воспитания, но и дарить этим измученным людям «часы радости, покоя и… отдыха от труда»[6].

Участие в подпольном спектакле стало причиной конфликта между учениками и руководителем курса, который в решительной форме потребовал прекратить подобного рода деятельность, противоречащую его педагогическим воззрениям. Большинство учащихся отклонили подобный ультиматум, и Давыдов оставил непокорный курс.

Это была тяжёлая нравственная травма для обеих сторон, однако, не стоит думать, что в глубинах драмы лежали лишь личностные или материальные причины. Видимо, здесь следует говорить не столько о конфликте театральных поколений, противостоянии «стариков» и «молодёжи», сколько о принципиальных изменениях в эстетике театра. Классический, а точнее, классицистический подход, сменялся импрессионистическим. Если первый требовал системной подготовки, постепенной и последовательной отработки техники игры, то новые веяния обращались к «нутру» актёра, к силе его природных дарований. Ценилось уже не технически совершенное, отработанное, законченное, но искреннее, импульсивное, непосредственное проявления чувств и эмоций на сцене. Тем более в других видах русского искусства - архитектуре, живописи, музыке, литературе - уже первенствовали импрессионизм, символизм, модерн, оказывавшие сильное влияние на идеологию театра, драматургию и сценографию.

После ухода Давыдова курс возглавил Озаровский Ю.Э. - известный театральный деятель и педагог. И хотя он был учеником Давыдова, всё же задачи театральной эстетики видел по-другому. Особое внимание уделял слову, владению его смысловыми, интонационными и звуковыми составляющим. В 1902 году, став режиссёром «Александринки», параллельно преподавал на Драматических курсах. В чём-то его поиски были сродни исканиям Скрябина, для достижения наибольшей полноты художественного выражения, стремившегося к синтезу звука и цвета. Перед своими учениками Озаровский ставил задачу соединения слова с интонацией, так же, как поэзии с музыкой.

Из сказанного становится понятным то преклонение, которое Чарская и её героиня Лидия Чермилова испытывали к знаменитой актрисе начала XX века В.Ф.Комиссаржевской, своей игрой воплощавшей новый эстетический идеал. Лидия увидела её впервые на сцене «Александринки». Учащимся курсов вменялось в правило посещать спектакли, в которых они видели игру знаменитых актеров того времени – Варламова, Стрепетовой, Писарева, Стрельской. Комиссаржевская восхищала бесподобной игрой в роли девочки-подростка, где сочетались естественность и внутренний драматизм. «Да и полно – игра ли это? Знаменитая артистка живёт <…> каждым нервом своего существа. Она вся горит, пылает на сцене, передавая с мастерством… настоящие страдания, настоящую жизнь. И этот голос, который никогда не забудется теми, кто его слышал хоть раз… <…> и эти глаза, лучистые и глубокие, как океан безбрежный!..»[7].

Можно сказать, что для современников Комиссаржевская была идеалом импрессионистической игры. Она действительно умела создавать impression, впечатление, умела показать драматизм и глубину художественной мимолётности, придавая движению, жесту, звуку трансцендентную глубину и многозначность, что так ценилось символистами. А.Блок писал, что она «видела гораздо дальше, чем может видеть простой глаз… Оттого эти большие синие глаза, глядевшие на нас со сцены, так удивляли и восхищали нас; говорили о чём-то безмерно большем, чем она сама»[8]

В 1900 году Л.А.Чурилова-Чарская заканчивает театральное обучение. Как следует из сохранившихся документов, она получает по всем предметам «отлично» и «очень хорошо», а по практике драматического искусства - «весьма удовлетворительно», что позволило некоторым, говорить о её актёрской несостоятельности. Но как выяснилось, по этой дисциплине, оценки ставилась по трёхбалльной системе «весьма удовлетворительно, удовлетворительно и неудовлетворительно». Преподаватели и экзаменаторы, видимо, усмотрели не только хорошее прилежание Чуриловой, но и увидели в ней несомненный талант: иначе, чем объяснить тот факт, что она стала единственной из выпускниц, приглашённых в труппу театра. Приказ о её приёме подписал директор Императорских театров князь Волконский.

Несколько слов следует сказать о дальнейшей театральной судьбе Лидии Алексеевны. Для исследователей её творчества театральный опыт был заслонён литературным успехом. А ведь она 24 года прослужила в театре, в любимой «Александринке». Летели годы, над Россией проносились и утихали революционные бури, сменялись эпохи, унося с собой слова, предметы, традиции, людей. А Чарская годом за годом регулярно выходит на сцену, словно цепляясь за неё, как за спасительный ковчег в водах страшного русского потопа.

Несмотря на то, что литературная работа отнимала значительное время (каждый год выходило по нескольку повестей и рассказов), театр не стал для Чарской «дополнительной нагрузкой». Об этом говорит сценическая статистика. Обработав значительную часть театральных журналов с 1900 по 1917 год, мне удалось собрать интересный фактический материал о ролях, которые она исполняла и количестве её выходов на сцену. Конечно, эти данные не полны, но и они говорят многое.

Первый её театральный сезон на сцене «Александринки» (1900-1901) – 8 пьес, 18 ролей (Радушка в «Снегурочке» А.Островского – 8 выходов; в последующие сезоны эта роль всегда исполняется ею);

1901-1902 – 19 пьес, 64 выхода; <...>.

Далее количество ролей возрастает и, например, в сезон 1904-1905 - в 11 пьесах 89 раз. В то время как, даже на выходах, некоторые актрисы получали крошечные роли 1-2 раза за театральный сезон, а иногда и ничего.

Среди ролей: Шарлотта («Вишнёвый сад»), Мария Константиновна («Плоды просвещения»), Дашенька («Свадьба»), Настя («На дне», на сцене театра В.Комиссаржевской), Анфиса Панфиловна Пеженова («За чем пойдешь, то и найдёшь»), горничная г-жи Бопертюи («Соломенная шляпка»). Из тогда современных пьес – «Среди цветов» Г.Зудермана (поэтесса Соня Грибоева), «Цена жизни» Вл.Немировича-Данченко (горничная Саша), «Безумная» А.Лугового (фельдшерица, для которой Чарской были придуманы забавные, весьма многозначительные грим и костюм), многие другие.

Часто репродуцируется костюм Лолотты, созданный выдающимся художником и сценографом А.Я.Головиным для Чарской к пьесе «Маскарад» (пост. В.Э.Мейерхольда). Но менее известна вторая работа художника тоже неё – «Тётка» в последней, траурной, сцене спектакля. Уволенная окончательно в 1924 из театра Акдрамы (так стала называться после Октябрьской революции «Александринка»), Чарская всё же приглашается В.Мейрхольдом на московские гастроли с «Маскарадом» в лето 1926 года.

Приведённая выше театральная статистика позволяет сделать некоторые выводы об особенностях драматического таланта Чарской. Её энергичная, даже эксцентричная, с налётом комизма натура, видимо, подходила для характерных ролей – как правило, второго плана. Кстати, живость характера весьма подробно представлена в автобиографических повестях писательницы, где героиня всегда готова на некий вызывающий жест, энергетический выброс: она то убегает к цыганам, то во время чинного бала пускается вприсядку, то пугает чопорных англичанок, сестричек Вильканг, выстрелом в воздух из пистолета. Думается, эти свойства она сохраняла до последних лет своей службы в театре.

Тяжёлый опыт собственного детства, несомненно, оказал сильное воздействие на творчество Чарской, как в литературе, так и в театре. Ранняя смерть матери, новая женитьба отца, которая разрушила счастливую гармонию, сформировала мечты о «потерянном Рае» и по нему всю жизнь тосковала Лидия Алексеевна. Глубокой психологической травмой стала для неё «измена» страстно любимого ею отца, чья вторая жена Анна Павловна стала применять к падчерице строгие, викторианские меры воспитания. Ответом на это были детские истерики, озорство, непослушание, эксцентричные «неприличные» проделки. Свою роль играл и взрывной, подчас необузданный, характер девочки, в чём было усмотрено дурное влияние любимых и любящих тётушек, общение с которыми было, в конце концов, навсегда запрещено. Отец попал под полное влияние новой жены. Девочка была отдана в институт и, по сути, почти полностью изолирована от новой семьи. Потом отношения с мачехой улучшились, появились привязанность и уважение, но сердечные раны не утихали. Эта душевная боль, к счастью, не привела к озлоблению, к обиде на весь мир, а сублимировалась в продуктивную творческую деятельность. Отсюда у писательницы такое умение покорять юные сердца, находить нужные слова и сюжеты в своих рассказах и повестях. Да и сам факт, что её увлекла именно детская, юношеская, молодёжная литература, не говорит ли о том, что ей хотелось на печатные страницы перенести радости и страдания тех, кого она так хорошо чувствовала и понимала?

И в театре «детское», особенно имевшее ассоциации с собственным прошлым, также сильно волновало Чарскую. Во время своей летней антрепризы на станции Сиверская её героиня – Лидия Чермилова - исполняет роль гимназистки в водевиле «Под душистою веткой сирени». И сюжет пьесы, и образ персонажа, и даже сценический костюм – всё это возвращает актрисе чувства, ощущения, когда-то ею самой пережитые: «Как странно чувствовать себя подростком-девочкой, снова прежней Лидой Воронской, в коричневом только, а не в зелёном институтском платьице, с чёрным передником, с бретелями на плечах...»[9]. Здесь следует обратить внимание на то, что процесс сценического перевоплощения основан не только на отработанных актёрских приёмах и даже не на использовании свойств личного темперамента, присущих артисту в данное время. Для Чарской не менее важен элемент припоминания себя в прошлом, воссоздания своего детского мирочувствования. Но и это не всё следствия ребяческой натуры героини и реального прототипа: живая память детских и институтских лет, сохранившаяся в душе писательницы, открытость и непосредственность содействовали успеху, прежде всего, на литературном поприще. Нет сомнений, что это проявлялось и на сцене. Приближенность к сознанию ребёнка, понимание его эмоционального мира, умение говорить на понятном юному существу языке (всё то, что, используя научную терминологию, можно назвать «детским дискурсом») и стало тем чудесным ключом, открывшим Чарской-писательнице путь к сердцу своих читателей и зрителей.

То, что ей, судя по автобиографической трилогии и сохранившимся документальным материалам, на сцене удавались роли озорных служанок, комических старушек, а более всего, образы девочек-подростков, т.е. роли «детские», несомненно, связано с богатейшим эмоциональным опытом собственного детства и отрочества. Эта развитая с детства сложность чувств и переживаний, видимо, и помогала Чарской успешно осваивать те амплуа, где понимание «детского» начала служило залогом верного перевоплощения и сценического успеха.

Последние годы Лидии Алексеевны были наполнены борьбой с болезнями, нищетой и одиночеством. Она была уволена из любимого театра, последний муж умер, сын Георгий оказался за пределами Отечества, в Харбине. Чарская осталась одна, тяжелобольная, даже не имея сил самостоятельно передвигаться. Известная писательница не была включена в ряды Союза писателей, и лишь от Литфонда ей выделялись пособия два раза в 1935 году и, как умирающей - по 100 рублей в месяц до конца 1936 года. А она прожила до 18 марта 1937.

Похороны были организованы О.И.Капицей, М.М. и В.В. Зощенко.

На Смоленском кладбище Санкт-Петербурга, недалеко от часовни Ксении Петербуржской похоронена «писательница и артистка Лидия Алексеевна Чарская».

Е.И.Трофимова. ТЕАТР В БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВЕ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ, изображение №16
[1] Чарская Л.А. На всю жизнь. – М., 2008. С.275. [2] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С.62. [3] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С.62. [4] Ежегодники Императорских театров. 1911-12, выпуск YII. C. 86-87. [5] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до1917]. С. 190. [6] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С. 187. [7] Чарская Л.А. Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С.74 [8] Блок А.А. Молнии искусств. Памяти В.Ф.Комиссаржевской//Соч. в 2-х тт. – М., 1955. Т.2. СС. 140-141. [9] Чарская Л.А.Цель достигнута. – СПб, [до 1917]. С. 257.

Отсюда: vk.com/@-215751580-eitrofimova-teatr-v-biografi... и vk.com/wall-215751580_2911

@темы: ссылки, Театр, биография, За что?, Чарская, Цель достигнута

---

Любопытно

[silent-gluk]

СИРОТЫ В КНИГАХ ЛИДИИ ЧАРСКОЙ. Мы продолжаем читать знакомые и незнакомые строки произведений Л.А.Чарской о детях, потерявших родителей.

"Три дня проходят в мучительном напряжении для маленькой семьи Таировых. Крошечной квартирки нельзя узнать. Вынесли стол из первой комнаты и на его место поставили гроб. Иван Яковлевич, изменившийся до неузнаваемости, лежит со скрещенными на груди руками и со спокойным, как бы умиротворенным лицом, глубоко тая в себе неизведанную никем еще из живых тайну смерти. По утрам и вечерам у гроба служат панихиды. Приходят сослуживцы покойного, появляются чужие незнакомые люди, приносят венки, говорят, советуют тете Таше, детям, что-то о пособии, о пенсии... А ночи напролет читают монашки. Это уже желание тети Таши. Пусть это дорого, не по их средствам, но необходимо, чтобы все было так, как это у людей бывает в таких случаях.
В первую же ночь монотонного чтения монашенки проснулась Надя. Прислушалась и, ничего не поняв спросонья, с ужасным криком, напугавшим всех, кинулась к тете Таше.
— Боюсь, боюсь! Не могу больше одна оставаться в кухне! — истерически выкрикивала она, дрожа всем телом. И напрасно уверяла тетя Таша и проснувшаяся под эти крики Клавденька, что бояться дорогого покойника грешно и стыдно, Надя протряслась всю ночь.
Она искренне переживала всю горечь потери. Глядя на мертвое, измененное до неузнаваемости лицо отца, она плакала неудержимыми слезами. О, как она жалела теперь, что недостаточно внимательна была к отцу за время его болезни, что ни разу не приласкалась к нему, ни разу не поговорила с ним просто, по-дочерински, искренно и откровенно. Да, она мало любила его, мало слушалась его приказаний, а если и слушалась, то только под страхом наказаний, под угрозою. Как тяжело, как тяжело ей было сознавать все это теперь, когда ничего нельзя ни вернуть, ни поправить!"

Л.Чарская. Волшебная сказка

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2766

По ссылке - оригинальная иллюстрация к повести

@темы: Цитаты, текст, биография, иллюстрации, Чарская, Волшебная сказка

---

Любопытно

[silent-gluk]

Чарская в воспоминаниях.

Теляковский
Владимир Аркадьевич
(26 января (7 февраля) 1860 - 28 октября 1924) https://ru.wikipedia.org/wiki/Теляковский,_Владимир_Аркадьевич


Театральный деятель, администратор, мемуарист. Последний директор Императорских театров (1901—1917).

"Дневник":

"14 (1) января 1910 года. Присутствовал в Александринском театре на представлении «На всякого мудреца довольно простоты». Редко я видел, чтобы спектакль прошел с таким ансамблем, как этот раз. Все почти роли были исполнены отлично. Савина, Варламов, Давыдов, Васильева, Юрьев, Корвин-Круковский, Чижевская, Чарская, Осокин — все отлично играли, и после спектакля я ходил на сцену, чтобы выразить всем им мое удовольствие по случаю отлично разыгранной пьесы. Несмотря на то, что пьеса эта идет в 18-й раз, театр полон".

Источник: сайт дневников и воспоминаний "Прожито".

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2755

@темы: ссылки, Театр, биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Топос Царского Села в автобиографической прозе Лидии Чарской. Е.Трофимова
Е.И.Трофимова (Москва)

Топос Царского Села в автобиографической прозе Лидии Чарской.

(с конференции 29-11-2010-01-12-2010 Программа XVI Царскосельской научной конференции «Царское Село. На перекрестке времен и судеб») www.tzar.ru/science/conferences/1541245659

«Моё дорогое Царское! Моя родина! Мой любимый желанный город! Возможно ли, что я снова поселюсь под тенью твоих роскошных парков, среди чудесных озёр, каналов, водопадов, красивых затей, беседок и мостиков, от которых веет глубокой исторической стариной!». Это слова Лидии Чермиловой – героини произведений и литературного двойника выдающейся русской детской писательницы Лидии Алексеевны Чарской.

В её биографии довольно много лакун, противоречий, недосказанностей. Во многом это «вина» самой писательницы, которая не оставила ни развернутых сведений о своей жизни, ни авторских воспоминаний. Исследователям приходится самим восстанавливать неизвестные и неясные страницы её личной и публичной жизни. А документальных свидетельств осталось не так уж и много, хотя, будем надеяться, дальнейшие архивные разыскания позволят многое разъяснить.

Лидия Алексеевна Чарская (1875-1937) несомненно достойна этих трудов. Только сейчас, когда преодолены многие предубеждения относительно её творчества, когда исследователи приступили к серьёзному изучению наследия писательницы, становится очевидным огромный вклад Чарской в становление и развитие русской детской литературы, в развитие нравственной и патриотической линий отечественной культуры. Да, исторические катаклизмы прервали их непрерывное нарастание, но не смогли уничтожить совсем. Доказательством тому – высказывания людей уже новой, советской формации, которые признавали положительное и благотворное нравственное воздействие книг Чарской. Назову имена. Пантелеев и Цветаева, Пастернак и Евгения Гинзбург, Панова и Друнина; имена исследователей и литературоведов, начавших свою работу в конце 80-начале 90-х гг.: Е.О.Путилова, Р.А.Зернова, В.А.Приходько, С.А.Коваленко, Ст.Никоненко, И.И.Казакова и другие.

В данном сообщении я не претендую на окончательное раскрытие всех упомянутых выше «тайн», мне хотелось бы лишь выделить из общего перечня те, которые напрямую связаны с Царским Селом. Поэтому данная работа будет иметь несколько фрагментарный, черновой характер, поскольку потребуется много кропотливой исследовательской и архивной работы, чтобы прояснить неясности биографии Часркой, в том числе и царскосельского периода.

Царское Село было важным топосом для писательницы, повлиявшим на сложение её личности, формирование мироощущения, сознательной и бессознательной сторон ментальности. В этой географической точке она пережила первые мгновения счастья и духовного взлёта, но здесь же посетило её глубокое горе, здесь ей были нанесены незаживавшие душевные травмы.

Одна из них связана с именем родной матери. Хорошо известно имя её отца – военного инженера Алексея Александровича Воронова. О матери же Чарской, умершей при родах, энциклопедические статьи умалчивают. Тем не менее, опираясь на автобиографическую прозу писательницы, мы можем утверждать, что звали её Ниной. Прямое упоминание этому мы находим на страницах таких произведений, как «За что?», «На всю жизнь», «Цель достигнута» и пр. Косвенным подтверждением является то, что для Чарской имя Нина было излюбленным женским именем. Его носила одна из самых знаменитых героинь – Нина Джаваха, а также героини других повестей и рассказов («Вторая Нина», «Люда Влассовская», «Записки маленькой гимназистки» и некоторые другие). К этому можно добавить, что среди литературных псевдонимов, которыми пользовалась писательница, был и такой – «Н. Иванова». По высказыванию Т.Д.Исмагуловой (1), это не совсем псевдоним. Иванова – по фамилии третьего мужа, а «Н. скорее всего «Нина» - имя её любимой героини». Кто знает, может быть, частично этот псевдоним и представляет собой своеобразный мемориал имени её матери – Нина? Конечно, это только интуитивное предположение.

А где же началось детство Лиды Вороновой?

Из повести «За что?» мы узнаём о нелюбимой няньке со злым-презлым, цыганским лицом, которая одевает девочку «как куколку» и выводит гулять в Большой Царскосельский парк. В этом променаде имеется значительная доля тщеславия – хорошо одетая Лида для няньки представляет своеобразный объект хвастовства перед другими нянями и гувернантками. Отсюда можно сделать некоторые выводы. Во-первых, семья Вороновых жила недалеко от парка. И, во-вторых, территория этого императорского парка была открыта для публичного посещения, где, как пишет Чарская, было «чудесное, прозрачное озеро с белыми лебедями». Как видим, в этом фрагменте уже присутствует внутренний конфликт – внешняя красота, почти идиллия, соседствует с психологическим побуждениями совсем иного рода – нелюбовью, недобротой, тщеславием, хвастовством.

Для более глубокого проникновения в творческий мир писательницы необходимо подробнее узнать о жизни её отца – вышеупомянутого Алексея Александровича Воронова. Лидия Алексеевна, как сейчас бы сказали, была «папиной дочкой». Любила она его самозабвенно, видя в нём совершенного взрослого, некий этический и эстетический идеал, воплощавший в глазах девочки самые лучшие человеческие качества. Поэтому его вторая женитьба стала для Лидюши не только потрясением, но почти катастрофой, повлекшей за собой весьма неприятные последствия. Впрочем, здесь следует оговориться, может быть, эта эмоциональная встряска и помогла раскрыться тому удивительному творческому началу, которое было заложено в Лидии Вороновой. Однако, что же всё-таки конкретно известно о её отце. По образованию Воронов был военным инженером. И на момент рождения дочери, и в первые годы её жизни он служил в одном из лейб-гвардейский стрелковых полков в Царском Селе. Точно назвать этот полк или батальон я пока не могу – здесь требуются архивные разыскания. Известно, что Алексей Александрович затем был переведен в Шлиссельбург, но позже вновь вернулся с семьёй в Царское Село. Известно также, что он со своим полком принимал участие в военных действиях. Об этом говорится в повести «За что?». И здесь существует хронологическая загадка. Чарская пишет, что отец ушел на русско-турецкую войну. Последней открытой войной России с Турцией была война 1877-1878 гг. Алексей Александрович, конечно, мог принимать в ней участие, но его дочери тогда было от силы три-четыре года. А в повести Лидия хотя и маленький ребёнок, но, по крайней мере, лет пяти-семи. Отсюда следуют такие предположения: или имеет место художественный вымысел с хронологической аберрацией, или речь идёт о какой-то другой войне. Единственным событием 1880-х годов, которые, с одной стороны, соответствуют предполагаемому возрасту Лидии, а, с другой, подразумевают столкновение интересов Русской Империи с Османской, было восстание 1883 года, приведшее к образованию Королевства Сербии. Пролить свет на это может лишь исследование архивных документов.

Свою жизнь Алексей Воронов – мы можем это утверждать с достаточной долей уверенности – закончил в Царском Селе. Во всяком случае, на сайте жителей Царского Села находится следующая запись: «Воронов Алексей Александрович – 1902, военный инженер, полковник, начальник инженерной дистанции в Ц.С.» (2).

Конечно, хотелось бы определиться и с местом жительства семейства Вороновых, узнать улицу и номер дома, в котором провела детство будущая писательница. В повести «За что?» мы находим описание некоторых частей этого дома. Дом, видимо, был индивидуальным, то есть не являлся полковой квартирой в большом здании. Но и не представлял собой особняк в полном смысле этого слова, потому что Чарская упоминает о некоем общем дворе, где она играла с детьми из других семейств. Перед домом имелся небольшой сад, где росли кусты смородины и рябина. Где-то рядом находилась «любимая сиреневая беседка», о которой упоминает в письме в Шлиссельбург её детский друг Коля Черский. В тексте Чарской мы встречаем поэтическую картинку этого уголка: «Поздние розы цветут и благоухают... Небо нежно голубеет над сиреневой беседкой, где мы сидим обе - я и Катишь... Катишь чуть ли не в сотый раз объясняет мне сколько видов причастий в русском языке, а я смотрю осовевшими глазами на красивую зелёную муху, попав­шуюся в сети паука» (3).

Интересную информацию по топосу дома Вороновых даёт внимательное изучение карты Царского Села конца XIX века. На ней обозначены не только улицы и площади, но и места дислокаций воинских частей. В частности, в районе София на Павловском шоссе обозначены казармы 1-го лейб-гвардии Стрелкового полка. На пересечении улицы Волконской и Кадетской мы обнаруживаем казармы 4-го Стрелкового полка. Левее по карте между той же Волконской и Фуражной расположился 3-й Стрелковый полк. Хотя на карте и нет отметки, но известно, что недалеко в зданиях провиантских магазинов на Гатчинском (Красносельском) шоссе находились казармы 2-го Стрелкового батальона. Таким образом, именно район Софии представляется тем жизненным пространством, где проходила жизнь семьи Вороновых, где формировался круг детских впечатлений будущей писательницы.

Внимательное изучение текстов писательницы позволяет, к счастью, более точно указать место расположения её дома. В повести «На всю жизнь» в начале второй части мы находим это важное указание. После пребывания в Шлиссельбурге повзрослевшая Лидия возвращается в Царское Село. Воспоминания настолько сильно её взволновали, что ей немедленно хочется увидеть дом, где прошло детство. «Скорее! Скорее к Белому Дому! <…> Извозчик, на дачу Малиновского!» (4). Обратившись к карте Царского Села конца XIX века, мы видим на Павловском шоссе обозначение т.н. Дачи Малиновского, где и находился дом семьи военного инженера Воронова.

Царское Село для Чарской стало и местом некоторых важных духовных откровений. Одно из такого рода событий – пасхальная служба в Царском Селе. Лидия в это время – воспитанница Павловского института в Санкт-Петербурге, с его достаточно жесткой дисциплиной, отгороженностью от окружающего мира. «Заточение» девочки усугубляется и сложностью её отношений с мачехой, что препятствует частому посещению родного дома, общению с обожаемым отцом –«солнышком», как она его называла. Поэтому, известие, что ей позволено прибыть в Царское Село на пасхальные каникулы вызывает восторженную реакцию: «Неделю дома, в Царском! Целую неделю! Господи! Моё сердце то бьётся сильно-сильно, то замирает до боли сладко, до боли радостно. Мне кажется, что я не вынесу, задохнусь от прилива странного и непонятного мне самой восторга. Что-то до того огромное, до того светлое вливается волной в меня, под этот звон колоколов, в эту пасхальную полночь! А впереди ещё лучшее, ещё более радостное ждёт меня. Сегодня я иду с тётей и Катишь в первый раз к заутрене. Я столько лет ждала этого дня» (5).

Эта буря эмоций, эта экзальтация пробуждают в душе девочки какие-то новые, дотоле дремавшие творческие силы. «И вдруг неожиданно я поднимаю голову и прислушиваюсь... Кто это говорит подле? Что за странные звуки носятся и поют вокруг меня?.. Что за удивительные слова слышу я в пространстве вместе с каким-то властным голосом, приказывающим мне произнести их громко?.. Я невольно подчиняюсь этому голосу и прямо из моего сердца, или откуда-то ещё глубже, плавно, чуть слышно, льются, как струйки ручейка, как песня жаворонка, звучные, стройные строфы:

“Звёзды, вы, дети небес,

Пойте свой гимн светозарный,

Пойте: “Спаситель Воскрес!”

Ангел сказал лучезарный.

Слышишь ты дивный привет,

Ты, одинокий, родимый...

Здесь тебя около нет...

В сердце моём ты, любимый...

Ты далеко... ты в пути...

Все же я вижу родного...

Солнышко! В детской груди

Много восторга святого.

Солнышко! сердце поёт,

Папу-Алёшу зовёт...

О, приезжай, ненаглядный!”

Я стою, вся точно заколдованная... Теперь мне по­нятно только, что слова эти никем не сказаны, никем не произнесены, а выросли просто из меня, из моей груди. Я сочинила их... Я сама! Шум и звон наполняют мой слух, мою мысль, мою голову. Все поёт, ликует в моей душе. Я сочинила стихи, <…> Я — поэтесса!» (6).

Здесь также возникает весьма интересная проблема места: в какой церкви молилась Чарская, и где располагался этот храм. Имеются некоторые предположения. Первым можно назвать Софийский собор, что был расположен в самой гуще полковых комплексов. Однако есть аргументы в пользу другого храма. Описывая пасхальное богослужение, Чарская указывает, что оно происходило в Стрелковой церкви. Вот её слова: «Колокола гудят протяжно, звонко и непрерывно по всему городу. Всюду расставлены плошки, зажжена иллюминация. Стрелковая церковь освещена тысячью огней». (7). Просмотр доступных документов приводит к выводу, что речь может идти о храме лейб-гвардии 2-го Царскосельского стрелкового полка. Эта батальонная церковь во имя Святого Преподобного Сергия Радонежского была освящена в 1857 году в старых казармах. В 1879 году она была переведена в район новых казарм стрелкового батальона и в 1889 году была освящена уже в новом здании. В 1921 году церковь была закрыта, её здание сохранилось в перестроенном в 1903-04гг. виде (архитектор А. Г. Успенский). Адрес этого храма: Царское Село, Фуражный пер., д. 4. (8). Эта справка, кстати, даёт некоторые основания предполагать, что Алексей Александрович мог нести службу именно в этом стрелковом полку.

Есть ещё один важный момент в жизни Л.А.Чарской, который связан с Царским Селом. Речь идёт о её первом замужестве. Избранником Лидии становится офицер Борис Чурилов (в повести – Борис Чермилов), служивший в одном из местных полков. Внешность и личность Чурилова вполне соответствовала стилю конца XIX века, отмеченного чертами позднего романтизма и декадентства. «Из-под чёрных, слегка нависших бровей глядят большие чёрные же глаза, блестящие, угрюмые и печальные в одно и то же время. Вертикальная морщина пересекает лоб. Губы наполовину скрыты густыми чёрными усами. И на всём лице, угрюмом и печальном, лежит как будто печать неудовольствия и затаённого раздражения» (9). Романтическими оказались и обстоятельства их неожиданного знакомства. Случайно поранив руку на царскосельском катке Лидия, дабы успокоить боль, удалилась в глубь парка. Вдруг из кустарника вышел медведь, который, конечно, весьма напугал девушку. К счастью сразу появился и хозяин зверя – это был Борис Чурилов. Вскоре молодые люди поженились. Где же жила молодая семья? Текст повести «На всю жизнь» даёт нам некоторую подсказку этого топоса. В начале её третьей части говорится о двухэтажном длинном здании, неподалёку от которого громоздятся «нескладные громадные здания. Это казармы. За казармами бесконечно широкое поле, в конце его – кладбище, угрюмое и жуткое» (10). Далее говорится о большом жёлтом здании, где находятся квартиры офицеров-стрелков, и где располагается двухэтажная квартира Чуриловых. Обратившись к карте конца XIX века, мы обнаруживаем в нижней её части в конце Гусарской улицы Казанское кладбище. От него к центральной части Царского Села, действительно тянется огромное поле, вернее два. На первом располагались Пороховые погреба, а вторым было Учёбное поле с тирами стрелковых, гусарских и кирасирских полков. Если исходить из описания Чарской, то дом молодожёнов должен был стоять где-то в районе пересечения Гатчинского шоссе и Фуражной улицы. В пользу этого предположения говорит и то, что там, на карте, обозначены казармы 3-го Стрелкового полка.

Завершая своё сообщение, еще раз хочу сказать, что факты и предположения, изложенные здесь очень «сырые» и требуют дальнейших кропотливых изысканий. Однако нет сомнений, что детальное изучение конкретных обстоятельств и фактов жизни Лидии Алексеевны Чарской, в том числе и её царскосельской составляющей, очень важны для понимания и оценки её творческого наследия.

ЛИТЕРАТУРА

ИСМАГУЛОВА Т.Д. Реальная и мифологическая биография Лидии Чарской//Детский сборник. – М.:О.Г.И., 2003. С.218.
См.: pushkin-history.info/bukva-v-voa.html.
ЧАРСКАЯ Л.А. За что? – М.: Паломник, 2007. С. 111.
ЧАРСКАЯ Л.А. На всю жизнь. – М.: Паломник, 2008. С.156.
ЧАРСКАЯ Л.А. За что? – М.: Паломник, 2007. СС. 177-178.
ЧАРСКАЯ Л.А. Т а м ж е. СС. 179-180.
ЧАРСКАЯ Л.А. Т а м ж е. С. 180.
См.: al-spbphoto.narod.ru/Hram/nohram3.html.
ЧАРСКАЯ Л.А. На всю жизнь. – М.: Паломник, 2008. С. 183.
10. ЧАРСКАЯ Л.А. Т а м ж е. С. 238.

Отсюда: vk.com/@-215751580-topos-carskogo-sela-v-avtobi...

@темы: ссылки, биография, За что?, Чарская, Цель достигнута, Записки маленькой гимназистки, Люда Влассовская, На всю жизнь, В торая Нина

---

Любопытно

[silent-gluk]

XХVIII ЦАРСКОСЕЛЬСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ. ПРЕЗЕНТАЦИИ ДОКЛАДЧИКОВ. 30 НОЯБРЯ 2022. I АНТИКАМЕРА

Источник статьи: Жизнь во дворце. Взгляд изнутри: сборник научных статей XXVIII Царскосельской конференции. 2022. search.rads-doi.org/project/10519


Трофимова Елена Ивановна
ВЕЛИКАЯ КНЯЖНА, МИЧМАН ЯХТЫ
«ШТАНДАРТ» И ЛИДИЯ ЧАРСКАЯ:
НЕСЛУЧАЙНЫЕ СВЯЗИ
В дневниковой записи от 17 июля 1912 г. великая княжна Ольга
Николаевна так отзывалась об императорской яхте «Штандарт»: «…
Летние месяцы мы проводим на борту яхты «Штандарт». Это наш
плавучий дом»1
. Действительно, построенное в Дании и спущенное
на воду 26 февраля 1895 г. роскошное судно представляло собой сочетание императорского дворца и уютного семейного дома. С одной стороны — традиционные ритуалы и церемонии, с другой —
интимная атмосфера жизни любящего семейства. Ограниченное
пространство яхты неизбежно приводило к более тесным контактам царственных особ и обслуживающего их персонала — морских
офицеров, матросов, слуг.
Что касается парадной стороны жизни на яхте, то стоит упомянуть следующие события. В летнюю навигацию 1897 г. на борту
«Штандарта» принимали короля Сиама Раму V, германского императора Вильгельма II, президента Франции Ф.Фора. И в дальнейшем, при посещениях России главы иностранных государств
неоднократно встречались с русским императором на борту «плавучего дома». Зачастую эти посещения носили неформальный характер, но имели важное для Российской империи политическое
и военное значения. К примеру, Вильгельм II трижды поднимался
на палубу «Штандарта»: в июле 1902 г. во время маневров учебного
артиллерийского отряда Балтийского флота; в июле 1907 г. в германском порту Свинемюнде (ныне Свиноуйсьце, Польша) во время встречи российского и немецкого императоров, и позже, в июне
1912 г., при закладке в Ревеле нового порта Петра Великого. В августе того же года русский император встречался на «Штандарте»
с премьер-министром Франции Р.Пуанкаре для обсуждения русско-французского союза, переросшего в Антанту.
Однако за внешним блестящим декорумом шла совсем другая, личная, человеческая жизнь. Жизнь без строгих масок, отработанных ритуалов, сдержанного «приличного» поведения. Дети
шумно бегали и прыгали на палубе, взрослые позволяли себе
расслабиться — «расстегнуть воротнички», проводить время
за простыми играми и приятными посиделками. Иерархические
требования смягчались, офицеры и матросы становились приятелями, интересными собеседниками. Как отметила Ольга Николаевна в той же дневниковой записи от 17 июля 1912 г.: «Алексей
столь тесно общается с матросами, что выучился игре на балалайке
и ни за что не хочет играть на более «благородных»инструментах,
сколько бедная матушка его не уговаривает. А любимое наше с Танюшей занятие, наведываться в ходовую рубку корабля и украдкой
угощать вахтенных офицеров пирожными и конфетами, дабы скрасить нелегкую и ответственную службу»2
.
Среди молодых офицеров был мичман Павел Алексеевич Воронов (1886–1964). Несмотря на молодость, на нем уже была печать
романтического героя: в декабре 1908 г., будучи гардемарином крейсера «Адмирал Макаров», он участвовал в спасении гражданского
населения во время Мессинского землетрясения. Несомненно, это
производило сильное впечатление на юных княжон. Впрочем, молодой, высокий, симпатичный моряк нравился всем — и взрослым, и детям. Император нередко выбирал его в партнеры для игры
в теннис, для поездок на лодках. Так 19 июня 1913 г. Николай II
записал в своем дневнике: «После завтрака отправился к теннису
1. Яхта «Штандарт» на ялтинском рейде. 1910-н гг.
190 Е.И.Трофимова Великая княжна, мичман яхты «Штандарт»… 191
с Кирой и Вороновым в байдарках»3
. Для Ольги и Татьяны мичман был неизменным кавалером
в танцах, а для цесаревича Алексея — старшим товарищем. Позже эту привязанность мальчика
отмечала в своих воспоминаниях супруга Павла Алексеевича —
О. К. Клейнмихель: «Маленький
цесаревич Алексей очень его
любил — императрица однажды сказала мне, что он всегда
держал фотографию моего мужа
возле своей постели и, конечно,
мой муж был всецело предан
мальчику»4
. Мичман выполнял
и другие поручения августейшей семьи: к примеру, отвечал
за подготовку призов и подарков
для благотворительных базаров.
Однако симпатии к Воронову в некоторых случаях, приобретали иной характер. Речь идет
о романтическом увлечении великой княжны Ольги Николаевны
мичманом Вороновым. Тема эта уже достаточно разработана исследователями и публицистами. Но отметим некоторые факты.
Воронов поступил служить на «Штандарт» в 1911 г. Несколько
сохранившихся фотографий убедительно говорят о том, что он органично вписался в атмосферу жизни императорской яхты. На одной фотографии он с цесаревичем Алексеем в Петергофе, на другом,
взявшись крест-накрест за руки, танцует с великой княжной Ольгой
на палубе. Особенно показателен снимок, где Павел Алексеевич сидит в компании великих княжон Татьяны и Ольги, причем, последняя дружески-нежно положила свою руку на правую руку мичмана. Сближению молодых людей способствовала и романтическая
обстановка, в том числе очарование и морских просторов, и береговых пейзажей. Вот так описывала эту сторону бытия «Штандарта» Клейнмихель: «По-прежнему меня очаровывает воспоминание
об одном вечере — праздновании шестнадцатого дня рождения великой княжны Ольги. Бал в ее честь был дан в Ливадии. Красота
крымского пейзажа, с высокими скалистыми горами, чьи мощные
силуэты вырисовывались на фоне глубокого южного неба, сверкающего мириадами звезд; сады, полные цветущих роз, отдаленный
рокот волн где-то внизу и прелестная молодая принцесса. Ее глаза
сияют от удовольствия, на ее щеках румянец волнения — все это
было как сказка, которая чудесным образом стала явью…»5
.
Ольга Николаевна влюбилась в Павла Алексеевича, о чем свидетельствуют ее дневниковые записи. К примеру, 17 июля 1912 г. она
пишет: «Особенно нравится мне офицер С., он так галантен, услужлив, но самое главное он, как и я, огорчен сегодняшним состоянием
России», и там же «С. подарил мне цикл итальянских стихов Гумилева, написанных поэтом во время путешествия по этой стране»6
.
Здесь важно отметить, что «литературный дискурс» великой княжны и мичмана не был случайным. Ольга Николаевна не только интересовалась современной литературой, но понимала и проблематику,
которую затрагивали русские писатели. Еще до знакомства с Вороновым, 5 ноября 1907 г., она пишет: «Получилось прочесть повесть
«Поединок»автора Куприна. Меня глубоко поразило это произведение. Это не простая военная повесть. Это нечто новое. Сюжетная канва произведения построена на перипетиях судьбы честного
русского офицера, которого условия армейской казарменной жизни заставляют задуматься о неправильных отношениях между
людьми. Куприн затрагивает и вопрос о причинах общественного
неравенства людей, и о возможных путях освобождения человека
от духовного гнета, и о проблеме взаимоотношений личности и общества, интеллигенции и народа. Автор заставил меня совершенно
по-другому взглянуть не только на нашу армию, но и на все те события, которые происходят сейчас в России»7
. Не оставались вне
поля ее зрения и поэтические новинки. Красноречиво об этом говорит следующая запись дневника от 18 октября 1913 г.: «От скуки
и тоски пристрастилась читать Анну Ахматову. Великая поэтесса,
Великий человек. Она будто читает мои чувства, мысли и переносит
их на бумагу»8
. Литературные симпатии способствовали развитию
чувств молодых людей — они явно шли по нарастающей. В записи
от 18 октября 1913 г. читаем такие строки: «Лето пролетело как одно
мгновение. С. остался в Крыму, а я здесь в Царском Селе. Очень скучаю. Каждую ночь вспоминаю, как мы кружились в танце на моем
восемнадцатилетии»9
.
Однако если для великой княжны эта влюбленность была очевидной, что это было для Павла? Служебная любезность? Дружеская симпатия? Романтическая влюбленность? Для нас это останется тайной. Понятно, что молодой моряк вряд ли мог рассчитывать
на что-то серьезное, учитывая разницу социального положения.
Как бы то ни было, но 7 февраля 1914 г. в Царском Селе в Феодоровском Государевом соборе Собственных Его Величества Конвоя и Сводного пехотного полка состоялось венчание лейтенанта
П. А.Воронова и графини О. К. Клейнмихель (1894–1981). В церемонии участвовали члены августейшего семейства, а Николай II
и Александра Федоровна были посаженными отцом и матерью.
Об этом сохранилось упоминание в дневнике императора: «Поехал
с Аликс и Сандро в полковую церковь на свадьбу П. А.Воронова
и Ольги Клейнмихель поздравить молодых и выпить их здоровье»10.
Служивший с 1906 г. в различных должностях на императорской яхте Н.В.Саблин (1880–1962) в своих мемуарах так описал это
событие: «Всех наших офицеров пригласили на свадьбу в Царское
Село, бракосочетание совершалось в Феодоровском соборе, присутствовал Государь с Княжнами. Потом состоялся прием у графини Клейнмихель. И Государь сделал честь молодым Своим с Княжнами присутствием на этом приеме»11. Ольга Николаевна, будучи
подружкой невесты, записала в дневнике, что просит Господа дать
молодым счастья.
Однако нас интересует другой аспект этой истории. Из чуть
выше сказанного следует, что между мичманом и Ольгой имели
место разговоры о литературе, в частности, о поэзии Гумилева.
Несомненно, что во дворце читали и детские, и юношеские произведения. Журнал «Задушевное слово» (об этом не единожды указывалось на его рекламных страницах) выписывался в Зимний дворец.
С большой долей вероятности можно предположить, что и Воронов рассказывал великим княжнам о своей единокровной сестре
Л. А. Чарской (1875–1937), очень знаменитой в те годы писательнице и постоянном авторе данного журнала.
В этой связи следует подробнее остановиться на истории семьи
Вороновых. Отец семейства — Алексей Александрович Воронов
(1850–1921), военный инженер, был женат на Антонине Дмитриевне, урожденной Крахоткиной, скончавшейся 19 января 1875 г.
при появлении на свет дочки Лидии. Во второй брак вдовец вступил более чем через десять лет, обвенчавшись в 1885 г. со своей кузиной Анной Павловной, урожденной Вороновой. От этого брака
родились сыновья Павел и Александр и дочери Анна и Наталья.
Отношения мачехи и падчерицы Лидии, судя по автобиографическим повестям, переживали различные периоды, но безусловно
одно — Лидия Алексеевна Чарская (она приняла этот театральный
и литературный псевдоним в 1898 г.) любила своих единокровных
братьев и сестер и всегда справлялась об их развитии, обучении,
досуге, здоровье. Посвящала им «стишки» (ее название) и стихотворения. Например, обращенное к брату Саше «Познай родину»
(1905): «Запомни доблесть тех мужей, / Что силы отдали России, /
И тех, что поборов стихии, / Слегли в честь Родины своей»12. Более того, она всегда старалась оказывать всевозможную финансовую помощь отцу и его семье. Несмотря на то, что тот дослужился
до генерал-майора, поддержка старшей дочери была крайне необходима. Ее брат Павел закончил Морской кадетский корпус, был
приписан к Гвардейскому морскому экипажу и с 1911 г. стал служить на «Штандарте». Здесь следует заметить, что семейство Вороновых имело устойчивые связи с царским двором. Об этом говорит
хотя бы тот факт, что крестным отцом Александра, младшего брата
Павла, был великий князь Дмитрий Константинович.
Трудно поверить, что в своих разговорах с великими княжнами
мичман не касался творчества своей сестры. Тем более что к тому
времени литературная слава Лидии Алексеевны достигла апогея 13.
Есть веские основания тому, что молодой мичман, выражаясь современным языком, поддерживал «информационный канал» между русской писательницей и императорской семьей.
Интересен и другой вопрос: а сколь внимательно читали царские
дети произведения Чарской? Обратимся к хронологии. Ольга Николаевна родилась в 1895 г., в девятисотых годах известность и популярность писательницы Чарской в юношеской читательской аудитории России выросла необычайно. Трудно представить, что этот
феномен прошел мимо августейшего семейства, которое следило
за культурными новинками, в том числе и литературными. Тем более, что произведения Чарской, как уже отмечалось, публиковались
в журнале «Задушевное слово», который читали во всех городах
и весях Российской империи14. Ольга Николаевна, без сомнения,
была внимательной и, выражаясь современным языком, квалифицированной читательницей.
Но есть и более убедительное доказательство, что в царском
окружении имя Лидии Чарской было хорошо известно. В 1905 г.
на страницах раздела «Почтовый ящик» в журнале «Задушевное
слово» был опубликован отзыв Саши Лейхтенбергской. Приводим
его дословно: «Мне больше всего нравится «Смелая жизнь» [Лидии
Чарской] … Я первый раз пишу в журнал. У меня есть 4 брата и 1
сестра…»15. А в другом ее письме, опубликованном в 1907 г., рассуждая о героине из новой повести Чарской «За что?», девочка пишет: «…не нравится мне ее эгоизм и сама Лида в детстве…»16.
Автор этих незатейливых рецензий, почитательница Чарской
из Зимнего дворца — герцогиня Александра Николаевна Лейхтенбергская17 (1895–1960), внучатая племянница Николая ІІ, ровесница Ольги Николаевны. Вполне вероятно, что она могла делиться
своими литературными впечатлениями с великой княжной Ольгой.
Предположение, что общение девушек было довольно тесным, подтверждает еще одна дневниковая запись великой княжны от 6 января 1913 г.: «…мы <…> поехали в СПб к Ирине. У нее были Зоя
Штекель и Саша Лейхтенбергская. Ужасно милая. Мы ничего особенного не делали, но время провели очень весело. Пили чай впятером и много смеялись»18.
В связи со сказанным возникает вопрос: а могли ли каким-нибудь образом встретиться воочию великая княжна и писательница?
Здесь, за отсутствием прямых доказательств, мы вступаем в область
предположений. Приглашали Чарскую в Зимний или Александровский дворец, мы не знаем. А вот императорский Александринский
театр можно считать неким вариантом встречи, тем более Николай II с Ольгой и Татьяной неоднократно его посещали. К примеру,
и в дневнике царя, и в записях Ольги мы находим упоминание
о спектакле по пьесе П.П.Гнедича «Ассамблея». Ольга пишет 24 января 1913 г.: в «8 ч. 15 м. маленькие с Триной поехали домой, а мы
две с Папа в Александринский театр — «Ассамблея». Очень интересно»19. Этим же днем датирована запись Николая II «…в 8 час. отправился в Александр [инский] театр с Ольгой и Татьяной. Видели
интересную пьесу «Ассамблея». Вернулись в Ц.С. в 12»20. Таким образом, можно предположить, что, посещая театр, Ольга Николаевна
видела в каком-нибудь из представлений сестру Павла. И уж точно
Чарскую видели в парадном спектакле 1913 г. «Козьма Захарьич Минин, Сухорук» по пьесе А. Н.Островского. Тогда в честь празднования 300-летия Дома Романовых труппа театра в полном составе
была задействована на сцене. Итак, великая княжна Ольга знала
о Чарской, читала ее произведения и, несомненно, автобиографическую трилогию («За что?», «На всю жизнь», «Цель достигнута»).
Но вернемся к интересующему нас вопросу: кого скрывала литера С. в записях великой княжны? И как расшифровать эту букву? Крымские исследователи (М.Земляниченко, Т. Данилова) предлагают следующие слова — «сердце, сокровище, солнце, счастье»21.
Но мне думается иное. Отзвуком этой романтической и литературной истории может служить обращение к отцу, которое мы находим в письмах Ольги Николаевны от 22 сентября и 23 октября
1914 г. «Ну, до свиданья, Папа-Солнышко. Спи сладко <…>. Твоя
дочь Елисаветградец»; «Папа-Солнышко! Какая ужасная радость
наши победы…»22. Это ласковое обращение «Папа-Солнышко» почерпнуто из произведений Чарской. Точно так — папа-солнышко — называла своего обожаемого отца Лидюша Воронская — «альтер эго» Чарской, да и сама писательница. Похоже, у нас имеются
все основания полагать, что загадочная «С», шифровавшая Павла
Воронова в дневнике великой княжны, пришла из произведений
его сестры-писательницы, перешла и на Николая II, и на мичмана,
как бы фиксируя таинственную связь императорской яхты, великой
княжны и молодого моряка. Итак, слово найдено, это — Солнышко.
В сложную и прихотливую партитуру этой романтической симфонии вплетена и негромкая партия Лидии Алексеевны Чарской.
По-разному сложились дальнейшие судьбы этого случайного
или неслучайного «литературного треугольника».
Начало Первой мировой войны стало поворотной точкой
в истории отношений четы Вороновых и царской семьи. Как писала
О. К. Клейнмихель-Воронова:
«В дождливую ночь, в начале
сентября мне пришлось сказать
«прощай» своему мужу. Перед
его отъездом великая княжна Ольга дала каждому из нас
по маленькой иконке, которые
мы с тех пор всегда носили».
И далее добавляет, что «после
осмотра врачебной комиссией
в Морском госпитале ему было
предписано уехать на два месяца на лечение на водный курорт
Кавказа»23, поскольку в январе
1917 г. у Воронова начались проблемы с сердцем, и его вернули с фронта в Петроград.
С 1918 по 1920 г. П. А.Воронов служил при штабе Добровольческой армии. После поражения Белой армии начались зарубежные
странствия семейства Вороновых. В 1920 г. они отбывают из Новороссийска на английском крейсере «Ганновер» в Стамбул, затем, в 1928 г.,
в США, где остаются навсегда. Павел Алексеевич находит работу
сначала аналитиком в Военном министерстве, позже работает в разных инженерных фирмах Филадельфии и Чикаго. В 1922 г. у супругов
родилась дочь Татьяна. Павел Алексеевич скончался в 1964 г. и был
погребен на кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле.
Совсем по-иному сложилась судьба Л. А. Чарской. Она не покидала Россию, продолжала преданно служить в любимом театре. Пыталась не оставить в стороне и литературную деятельность, несмотря на то, что прежняя широкая известность скорее мешала, нежели
помогала при новых идеологических приоритетах. И все же ей удалось написать и выпустить в свет во второй половине 1920-х гг. несколько книжек для детей24: «Девочка и белочка», «Пров-рыболов»,
«Мастер Пепка — делай крепко!», «Про ленивого мышонка-Острого зубенка», правда, под псевдонимом «Н. Иванова». Произведения
эти свидетельствуют о настоящем литературном таланте Чарской и,
главное, о ее умении слышать ритм времени, понимать запросы читательской аудитории и творчески на них отвечать. В текстах очевиден разрыв с дореволюционной эстетикой, сочетавшей реалистическую традицию с элементами романтизма. Писательница понимает,
что новый читатель во многом связан с крестьянским миром и его
архаическими традициями, поэтому она намеренно избирает форму народного лубка, в котором сочетается речевая простота, неприкрытая назидательность, незамысловатость и одновременно сказочность сюжетов. Чарской удается примирить экспрессивную форму
с энергией содержания, сделать текст художественно современным
и одновременно понятным ребенку. Добавлю, что общий тираж
этих небольших книжек составил более ста тысяч экземпляров.
В сложной атмосфере 1920–1930-х гг. писательнице приходилось
скрывать многие факты, касающиеся родственников: ее отец генерал А. А.Воронов и сын Г.Б. Чурилов (1896–1936) служили в Белой
армии на Дальнем Востоке. В декабре 1924 г. с театральным стажем
в 26 лет Чарская была уволена из театра Акдрамы, таковым стало
название бывшего Императорского театра. После этого до самой
смерти в 1937 г. она постоянно боролась с бедностью, одиночеством
и тяжелым недугом (туберкулез III-й степени). Лишь в середине
1930-х гг., благодаря усилиям ее доброжелателей, и в первую очередь,
Л.П. Маториной25, ей была назначена небольшая пенсия местного
значения «За литературные заслуги в дореволюционное время».
Скончалась Чарская 18 марта 1937 г. и была похоронена на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга недалеко от часовни Блаженной Ксении Петербургской.
Земная жизнь великой княжны Ольги Николаевны трагически
завершилась в Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома 17 июля
1918 г. Царственные мученики пополнили сонм русских святых.


1 Из дневников великой княжны Ольги Николаевны. [Электронный ресурс]. URL:
estetclub. 5bb.ru/viewtopic. php?id=556 (дата обращения — март 2022 г.).
2 Там же. 3 Дневники императора Николая II: Т. II. 1905–1918. [Электронный ресурс]. URL: litresp.ru/chitat/ru/%D0%9D/nikolaj-i i/dnevniki-imperatora-nikolaya-ii-tom-ii-1905-1918# sec_2
(дата обращения — апрель 2022 г.).
4 Из воспоминаний О. Клейнмихель-Вороновой. [Электронный ресурс]. URL: https://
ru-royalty.livejournal.com/2778068. html (дата обращения — март 2022 г.).
5 Там же. 6 Из дневников великой княжны Ольги Николаевны. [Электронный ресурс]. URL:
estetclub. 5bb.ru/viewtopic. php?id=556 (дата обращения — март 2022 г.).
7 Там же. 8 Там же. Стихотворение Ахматовой «Сладок запах синих виноградин…» настолько понравилось Ольге Николаевне, что она полностью переписала текст в свой дневник
9 Там же. 10 Дневники императора Николая II: Т. II. 1905–1918. [Электронный ресурс]. URL:
litresp.ru/chitat/ru/%D0%9D/nikolaj-i i/dnevniki-imperatora-nikolaya-ii-tom-ii-1905–
1918#sec_2 (дата обращения — апрель 2022 г.).
11 СаблинН.В. Десять лет на Императорской яхте «Штандарт». СПб., 2008. С. 312, 313. 12 Задушевное слово. 1901. № 14. С. 237.
13 Один из примеров: в вышедшем в 1910 г. первом поэтическом сборнике М.Цветаевой
«Вечерний альбом» некоторые стихи навеяны творчеством Чарской, прежде всего, повестью «Княжна Джаваха». 14 Среди корреспондентов, присылавших свои отзывы в журнал, было много детей знаковых для России фамилий, например, Пиотровские, Поленовы, Бахрушины, Юсуповы,
Скалон, фон Витте, Набоковы, Капнист, Кузьмин-Караваевы, многие другие. В этот ряд
можно добавить Елену Гоголеву, в будущем знаменитую советскую актрису, Александра
Русанова — сына известного полярного исследователя.
15 Задушевное слово. 1905. № 52 (раздел «Почтовый ящик», внутр. стр. обложки).
16 Задушевное слово. 1907. № 50 (раздел «Почтовый ящик», внутр. стр. обложки).
17 Лейхтенбергская (де Богарнэ) Александра Николаевна (1895–1969) с 1916 г. замужем за князем Л. Меликовым, разведена; с 1922 г. замужем за Н. И. Терещенко. Ее отец
Н. Н. Лейхтенбергский [Богарнэ-Лейхтенбергский] (1868–1928) принадлежал к кругу
высшей аристократии России и был близок к царю Николаю II; более шести лет князь
командовал ротой Преображенского полка, в том числе ротой Его Величества, а затем
4-м и 1-м батальонами этого полка. В 1912 г. был произведен в полковники и назначен
флигель-адъютантом.
18 Из дневников великой княжны Ольги Николаевны. [Электронный ресурс]. URL:
lastromanovs.blogspot.com/2018/05/dnevnik-olgi-.... html
(дата обращения — март 2022 г.).
19 Там же. Спектакль по пьесе П.П.Гнедича «Ассамблея» был поставлен А. И. Долиновым.
Премьера состоялась 26 ноября 1912 г. в Александринском театре Санкт-Петербурга. 20 Дневники императора Николая II. Т. II. 1905–1918. [Электронный ресурс]. URL: https://
litresp.ru/chitat/ru/%D0%9D/nikolaj-ii/dnevniki-imperatora-nikolaya-ii-tom-ii-1905–1918
(дата обращения — апрель 2022 г.).
21 Крымские историки разгадали одну из тайн царской семьи. [Электронный ресурс]. URL: русскоедвижение. рф/index. php/orthodox-page/59-orthodox-pa
ge/26154-2015-02-21-06-07-45 (дата обращения — февраль 2022 г.); также: Тайное «счастье» Великой княжны Ольги: о ком писала в своих дневниках старшая дочь Николая II.
[Электронный ресурс]. URL: kulturologia.ru/blogs/021018/40729/ (дата обращения — февраль 2022 г.).
22 Из дневников и писем великой княжны Ольги Николаевны. [Электронный ресурс].
URL: zen.yandex.ru/media/ladydi_17/otryvki-iz-dnevni... (дата обращения — марта 2022 г.).
23 Из воспоминаний О. Клейнмихель-Вороновой. [Электронный ресурс]. URL: https://
ru-royalty.livejournal.com/2778068. html (дата обращения — апрель 2022 г.).
24 ТрофимоваЕ.И. «Слухи о моей смерти сильно преувеличены…» (Творчество Л. А. Чарской после революции) // «Убить Чарскую…»: парадоксы советской литературы для детей (1920-е — 1930-е гг.): сборник статей. СПб., 2013. С. 88–95. 25 Л.П. Маторина была редактором журнала «Работница и крестьянка» с 1922 по 1934 г.
См.: ПолонскаяЕ.Г. Города и встречи. Книга воспоминаний. М., 2008. С. 454.
______________________________________

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2618

@темы: ссылки, статьи, биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Памяти героя посвящаю. Этот герой - вовсе не книжный. Он настоящий. Этот герой - Лидия Алексеевна Чарская. Сегодня день её памяти.

Как думаете, страшно умирать в пустой комнате? Где нет ни стола, ни стула. Кровать — это просто пол. Нет и привычных каждому мелочей на стенах. Похоже на штрафной изолятор в тюрьме. Это - комната писательницы в середине марта того страшного года, который останется в истории навсегда. 37-ой.
Книг, таких привычных для писательского быта, тоже нет. Были рукописи - да розданы детям и разосланы без ответа в издательства.
Но еще страшнее умирать, когда вокруг тебя много людей, но их как будто нет - они не хотят видеть тебя, знать о тебе и не признАются, что ты есть в их жизни.

Это - участь Чарской после революции. В эту изоляцию ее загнало советское государство. И 17 лет методично и целенаправленно убивает её, вроде бы в реальности не делая этого… Не делая? Послушайте факты и сами решите, что это, убийство или нет.

1918-ый. Совсем недавно прошла одна, потом другая революции. Напечатана последняя детская книга «Большая душа». «Задушевное слово» закрывают – о, горе юных читателей, чем же закончится «Мотылек»? О чём будет новая повесть «Дети Рудиных»? Никто об этом теперь не узнает. Вы скажете: не до того сейчас! И да… и нет. В «Путеводном огоньке» допечатывают повесть о войне «Приют Мадонны». Но… на этом всё. Чарской больше не будет. Чарской, такой, какую знали подростки царской России - уже почти нет. Да и России тоже нет.

Ещё пара лет - и выходит та самая ИНСТРУКЦИЯ. Книги Чарской – долой! Книги в инструкции по изъятию из библиотек меняются. Но строчка о Чарской остается неизменной. Каждый год.

А потом… 20-е. Начинается голодная жизнь. Истина проста: нет работы - нет денег - нет жизни. Кто-то помогает, кто-то имитирует помощь. Чуковский… Маршак…
Выход нескольких детских книжек. Причём каких! Совсем в духе времени. Веселые бойкие стихи. Но это и не Чарская — это Н.Иванова. Но стихи позволяют жить.
А детям не хватает Чарской. Они её помнят, они ее знают. И ищут повсюду. Педагоги нового государства прекрасно понимают воспитательное значение книги, поэтому пропаганда включается на 200%.
Пока Чарскую знают, но уже не все, можно успеть повлиять - думают они. И мы видим почти все приемы пропаганды в деле: карикатуры, искажение фактов, переход на личности, подмена понятий, противопоставление новым прекрасным людям, читающим другие - новые книги.
Да, Чарская не сидела в тюрьме, не была осуждена. Поэтому имитации судов над ней пошли по всей стране - в одном из самых подходящих для этого месте - в школе. Осуждена якобы «самими детьми-читателями» - что может быть действеннее?

А на самом деле дети и помогали с уборкой квартиры, не боясь реальной опасности, общались с ней, запрещенной писательницей, запрещенным человеком, дружили, просили новых повестей, даже подсовывали деньги («Пусть милостыня твоя будет втайне… втайне от самого себя» От Матфея: 6: 4-4).
И в это же страшное, тяжелое время - поддержка друзей-писателей: Фёдор Сологуб, Житков, Калицкая, Ольга Капица, Ганзен.

Критики Чарской осознаЮт - уже идут 30-е, а Чарская неубиваема, память о ней передаётся. Сожалеют: «"Убить" Чарскую, несмотря на ее мнимую хрупкость и воздушность, было не так-то легко. Ведь она до сих пор продолжает... жить в детской среде, хотя и на подпольном положении». Вешают новые ярлыки: «Чарская отравляла детей сифилисом милитаристических и казарменно-патриотических чувств», обвиняют в шовинизме. Благо, теперь её книги могут добыть уже немногие, чтобы опровергнуть их пропагандистские утверждения. И… начинается новая кампания против Чарской: «слишком рекламируем тем, что запрещаем её» (Крупская) – замалчивание, лишь редкое упоминание в литературоведческих кругах. Всё. Нет такой. 1934, 35, 36. И Чарская, тающая от чахотки и голода, приходит в конце 1936 года в Дом Писателей за помощью. Прямо на ступеньках падает в обморок. Гибель уже недалеко. Уже осенью она понимает это: "Я, по всей вероятности, не переживу осени...", затем долгая зима - нет даже одежды и обуви, чтобы выйти из своего плена-квартиры, особенно тяжёлый февраль… И – конец. 18 марта 1937. «Кошмарно-тёмный сумбур моих последних лет».

Можно сказать: она не Пастернак, не Есенин, не Гумилёв, не сидела в лагерях, не была расстреляна. Но можно ли тут сравнивать? ВСЁ это чудовищно. ВСЁ это - деяние государственной машины. Незаслуженное. Несправедливое. Уже в 1927 году в дружеском письме, говоря о какой-то очередной жизненной катастрофе, она написала: «Ну, и это не беда, Чарской давно нет, она умерла. На её скромной могиле стоит такой роскошный памятник из живых цветов чистой детской любви». Поэтому и «убить» её не могли: она умерла раньше - когда ей запретили писать. Помните эту фразу: «Если бы у меня отняли возможность писать — я перестала бы жить…»
Но все равно боялись её – как будто бы уже несуществующую в нашем мире. Продолжали чувствовать от нее опасность и злились в своем бессилии. Продолжали издеваться над смертельно больной нищей женщиной.

Сейчас мы без опаски читаем ее книги. А раз книги живут, сама она тоже воскресла. Смертию смерть поправ.

Вечная память.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2520

@темы: ссылки, биография, Мотылек, Чарская, Задушевное слово, мнение о книге, Большая душа, Приют Мадонны, Дети Рудиных

---

Любопытно

[silent-gluk]

Знаменская улица. Павловский институт благородных девиц. 1878 г.

Фотография по ссылке: vk.com/wall-35689037_84265

Институт, в котором обучалась Лидия Алексеевна Чарская. Именно об этом институте большинство её произведений. За ссылку спасибо Ольге.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2499

@темы: фотографии, ссылки, биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Лидия Алексеевна Чарская на даче

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2408

Фото можно посмотреть по ссылке.

@темы: фотографии, ссылки, биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Чарская в воспоминаниях.

Бурлакова Лидия Захаровна
(18 (31) марта 1902 - 6 ноября 1982)

Жительница заводского поселка на Урале, гимназистка в Екатеринбурге, затем студентка Томского университета. Свидетельница революционных событий 1918 - 1920 гг. Впоследствии работала врачом в Горьком.

"Дневник":

"7 мая (24 апреля). Ст. Выя Богослов. жел. дор.

Я давно собиралась вести дневник, но как-то не решалась приступить к этому делу. Мне очень понравился дневник Лидии Алексеевны Чарской. С этого дня мне запало желание писать, писать дневник. Как она мило описывала в нем свои детские годы, свои шалости, свою любовь и привязанность к отцу, как она ненавидела мачеху, а потом во время ее болезни оспы, Лида привязалась всем сердцем к ее дорогой маме Нелли. И как после таких милых строк не захочется писать дневник? А потом, когда вырастешь большая, ведь как приятно будет прочесть эти строки, и как приятно будет, когда уйдешь своими мыслями в недавнее прошлое, в свои милые детские годы, которые так быстро летят. Свое детство неуловимое я провела на станции Выя Павдинской жел. дор. Итак, я начинаю писать".

Источник: сайт дневников и воспоминаний "Прожито".

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2382

@темы: ссылки, биография, Чарская, мнение о книге

---

Любопытно

[silent-gluk]

О работе Лидии Чарской в знаменитом детском журнале царской России "ЗАДУШЕВНОЕ СЛОВО".

А вот ещё один рассказ о том, как первая повесть Чарской появилась в редакции "Задушевного слова". Из журнала Задушевное слово для старшего возраста за 1906 год, стр.692:

К пятилетию «Записок институтки».

В один из сентябрьских вечеров 1901-го года, в помещении редакции «Задушевного Слова» собрались все сотрудники, составляющие редакционный совет. Собрались они для просмотра и совместного прочтения новых, поступивших в редакцию, рукописей и решения, которые из них достойны быть принятыми и помещенными в журнале. Тут были и повести, и рассказы, и путевые очерки, и статьи по разным отраслям науки, и пр. и пр.
Среди этих рукописей выделялась своим большим сравнительно объемом одна, подписанная именем молодой писательницы, лишь недавно начавшей принимать участие в детской литературе и помещавшей до того времени в журнале только небольшие рассказы и стихотворения. Рукопись носила название «Записки институтки—повесть для юношества». Ее в редакционном совете решено было прочесть первой.

По принятому в редакции обычаю, один из присутствующих членов совета читал рукопись вслух, другие слушали, делая время от времени свои замечания.
С первых же строк повесть сильно заинтересовала всех присутствовавших. Чтение её заняло несколько часов, которые, однако, прошли незаметно, благодаря возраставшему с каждою главою интересу. И единогласным постановлением совета решено было принять повесть, начать печатание её в ближайших номерах, о чем и известить немедленно автора.

Этим автором была Лидия Алексеевна Чарская, ныне любимая писательница всех читателей и читательниц «Задушевного Слова» и одна из самых популярных теперь русских писательниц для детей и юношества, произведениями которой зачитываются десятки тысяч представителей и представительниц «юной России».
Повесть «Записки институтки» была первым крупным произведением даровитой писательницы и положила прочное начало её литературной известности.

Написана была повесть по предложению редакции «Задушевного Слова». Заметив в первых же, доставленных Л. А. Чарской для журнала небольших рассказах и очерках, свежий, новый, оригинальный талант и признав в них несомненные литературные достоинства, редакция сама обратилась к молодой писательнице с предложением написать для журнала более крупное произведение, в котором несомненный талант автора имел бы больше простора, мог бы, так сказать, больше развернуться. На сделанное редакциею предложение молодая писательница скромно ответила:
— Хорошо, я попробую. Но не знаю, справлюсь ли я с этой задачей.
После этого Л. А. несколько недель не появлялась в редакции: опасная болезнь приковала ее к кровати. Но и во время болезни Л. А. не бросила пера: чуть только первая опасность миновала, больная, начав поправляться, принялась за работу и, лежа в кровати, карандашом стала набрасывать на бумагу одну главу за другою.
5-го августа 1901 года повесть была окончательно готова и лично доставлена в редакцию выздоровевшим к тому времени автором.
— Не знаю,—заметила Лидия Алексеевна, передавая рукопись,—годится ли моя повесть, или нет, и понравится ли она редакции и читателям. Этот вопрос, признаюсь, сильно меня волнует...

Успех новости превзошел все ожидания — и редакции и автора. С появлением первых же её глав на страницах «Задушевного Слова», в редакцию стали поступать письма как от юных читателей и читательниц журнала, так и от их родителей и воспитателей, выказывающих свой восторг по поводу «Записок институтки». Юные читатели не могли дождаться субботы—выхода очередных номеров журнала, — чтобы узнать дальнейшую судьбу двух главных героинь рассказа: Люды Влассовской и княжны Джавахи. В особенности заинтересовала всех княжна Нина Джаваха и печальная судьба этой юной кавказской княжны, попавшей в круг институток и встретившей среди них одну только искреннюю, задушевную подругу—Люду.
Громадный интерес, вызванный личностью отважной и смелой княжны Джавахи, и просьбы читателей и читательниц заставили Л. А. Чарскую, по предложению редакции «Задушевного Слова», написать продолжение «Записок институтки», в виде дневника второй героини. На долю «Княжны Джавахи», как называлась эта вторая повесть, выпал еще больший успех, нежели на «Записки институтки»: ею буквально зачитывались юные читатели и читательницы, и «Княжна Джаваха» сделалась популярнейшею героинею среди читающего русского юношества.

Такой небывалый успех вызвало появление еще двух повестей, тесно связанных с этими первыми произведениями как общею идеею, так и приключениями одних и тех же действующих лиц. И, вслед за «Княжною Джавахой», в «Задушевном Слове» появилась повесть Л. А. Чарской «Люда Влассовская» и, наконец, «Вторая Нина», составлявшие с прежде вышедшими одну общую серию.

Повести эти завоевали себе выдающийся успех не только среди читателей и читательниц «Задушевного Слова»: изданные отдельно, они разошлись по всей России в огромном количестве экземпляров, увеличивая число поклонников и поклонниц молодой даровитой писательницы. До какой степени дошел интерес к автору этих повестей, свидетельствует, между прочим, факт, что номер «Задушевного Слова», в котором была помещена биография Л. А. Чарской и её портрет (1902 г. № 45), разошелся в трех изданиях.

Восторгались и восторгаются произведениями писательницы, впрочем, не только юные ее поклонники и поклонницы, но и взрослые читатели и читательницы; учений же комитет министерства народного просвещения признал повести Л. А. Чарской заслуживающими быть приобретенными для училищных библиотек, совет военно-учебных заведений рекомендовал их для чтения кадетам и т. д.
Независимо от серии повестей, связанной с именем «Княжны Джавахи», Л. А. помещает каждый год по одной большой повести в «Задушевном Слове» младшего возраста, и эти повести— «Записки сиротки», «Лизочкино счастье», «Юркин хуторок», «Первые товарищи» и др.—возбуждают среди маленьких читателей такой же восторг, как «Записки институтки» среди юношества и детей старшего возраста. Кроме того, Л. А. Чарской написаны за последнее время еще три большие исторические повести («Смелая жизнь», «Газават» и «Евфимия Старицкая»), много мелких рассказов, стихотворений и пр.

Прошло ровно пять лет со дня, как Л. А. Чарская написала первую свою большую повесть, положившую начало её известности как одной из талантливейших детских писательниц.
Товарищество М. О. Вольф, в качестве издателя этой и других повестей даровитой писательницы, желая, чтобы у автора «Записок институтки» и «Княжны Джавахи» осталось навсегда приятное воспоминание о начале её литературной деятельности поднесло ей 5-го августа изящный бювар украшенный серебряным пером, таким же вензелем и надписью: снаружи — Автору «Княжны Джавахи» от издателей — Товарищества М. О. Вольф —1901—1906 и внутри: «Лидии Алексеевне Чарской к пятилетию первой её повести для юношества».
В особом адресе, сопровождавшем это подношение, высказана надежда, что даровитая писательница подарит русскому юношеству еще много таких же великолепных повестей, как «Записки институтки» и «Княжна Джаваха».

Несомненно, выражая эту надежду, издатели выразили этим и пожелание всех читателей «Задушевного Слова», с таким восторгом читающих последнюю повесть даровитой писательницы, являющейся всегда искреннейшим и сердечнейшим другом юного поколения.


Отсюда: vk.com/wall-215751580_2337

@темы: ссылки, биография, Чарская, Задушевное слово, Княжна Джаваха, Записки институтки, Лизочкино счастье, Смелая жизнь, Газават, Первые товарищи, Люда Влассовская, Вторая Нина, Евфимия Старицкая, Записки сиротки, Юркин хуторок

---

Любопытно

[silent-gluk]

«Записки институтки». Первое появление Чарской в редакции «Задушевного слова»
В статье из журнала «Задушевное слово» за 1908 год была рассказана краткая история появления первых произведений Л.Чарской в печати.

«Задушевное слово». Еженедельный журнал для младшего возраста. №5. 1908г.

В один из холодных январских дней 1901 года в редакцию журналов, издаваемых Товариществом М. О. ВОЛЬФ, пришла молодая дама и, подавая небольшой сверток, сказала:

- Я написала небольшой рассказ. Пожалуйста прочтите его и, если найдете, что он интересен, напечатайте в одном из ваших журналов.
Рассказ молодой дамы был прочитан в ближайшем заседании редакции, признан подходящим для помещения и был напечатан в книжке издававшегося тогда Товариществом М. О. ВОЛЬФ журнала для взрослых «Литературные вечера».
Когда молодая дама после этого опять зашла в редакцию, редактор сказал ей:
- Судя по тому, как написан первый ваш рассказ, вы, наверное, могли бы писать интересные рассказы и повести для детей. Не попробуете ли писать для детей?
Молодая дама подумала и ответила:
- Хорошо. Я попробую. У меня сохранилось много, как мне кажется, интересных воспоминаний из моей жизни в институте. Я постараюсь обработать их в виде повести.
Спустя несколько недель, молодая писательница принесла в редакцию большую рукопись первой своей повести для детей. Повесть была признана редакциею очень интересною и молодой писательнице было предложено сотрудничество в журнале «Задушевное Слово», на что она охотно согласилась. И с тех пор на страницах «Задушевного Слова» стали появляться один за другим рассказы, повести, стихотворения молодой писательницы.
Эта писательница—Лидия Алексеевна Чарская, а первая её большая повесть, появившаяся в журнале, называлась «Записки институтки».
Редакция не ошиблась, предсказывая, что молодая писательница сумеет писать интересные произведения для детей, не ошиблась, предсказывая, что её первая повесть будет иметь большой успех у детей.
Трудно теперь найти умеющего читать по-русски ребенка, юношу, девочку-подростка и даже взрослую девушку, которые не читали бы какой-нибудь повести Л. А. Чарской, не восторгались бы её интересными книгами, не зачитывались бы «Записками институтки», «Княжной Джавахой», «Записками сиротки» и многими другими её произведениями, Л. А. Чарская стала, в полном смысле слова, любимою писательницею русских детей.
Помещенные сначала в «Задушевном Слове», а затем отпечатанные отдельными книгами, повести и рассказы Л. А. Чарской ежегодно расходятся в десятках тысяч экземпляров среди детей различных возрастов, во всех концах России. И с каждым новым произведением талантливой писательницы её известность, её слава растет все больше и больше. Наряду с повестями из детской и институтской жизни и из быта маленьких гимназисток, наряду с рассказами из жизни мальчиков, бедных и богатых, г-жа Чарская стала писать и исторические повести для юношества, и эти повести еще более упрочили её славу. А её стихотворения заучиваются многими детьми наизусть, читаются ими вслух на детских вечерах и собраниях.

— Я не думала, что сделаюсь так называемою «детскою писательницею», — рассказывает часто Л. А. Чарская. — Я решила сначала писать только для взрослых, и если бы не редакция «Задушевного Слова», впервые предложившая мне писать для детей и так сердечно отнесшаяся к первым моим произведениям, я, пожалуй, и не стала бы совсем писать для детей.
«Записки институтки» — первая большая повесть для детей, написанная Л. А. Чарской и положившая начало её известности как детской писательницы, разошлась в таком большом количестве экземпляров, в каком расходятся лишь немногие книги для детей (в этом году эта повесть вышла третьим изданием). И не одни только дети признают эти «Записки» интересными: ученый Комитет Министерства Народного Просвещения признал их подходящею книгою для библиотек учебных заведений, а Главное Управление военно-учебных заведений даже рекомендовало ее для чтения кадетам. Вскоре должны появиться переводы «Записок» на немецкий и французский языки, а на чешский язык переведена уже и вышла в свет книга, составляющая продолжение «Записок институтки», озаглавленная «Княжна Джаваха».
Хотя «Записки институтки» предназначены для детей старшего возраста, но по своему содержанию они подходят и для детей среднего и даже младшего возраста.

«Записки институтки» — это трогательная повесть о дружбе двух девочек, приехавших из провинции в столичный институт. Одна из них приехала из Малороссии, другая—с Кавказа. Рассказ ведется от лица первой, девочки с нежным сердцем и глубокою привязанностью к своей матери. В повести рассказывается о разных приключениях институток, их радостях и печалях, их шалостях и проказах, рассказывается о добрых, сердечных наставницах, которые приобрели любовь институток и т. д. Но главное место в повести занимает юная кавказская княжна, не заурядная девочка, способная к наукам, честная, мужественная, правдивая, беспредельно любящая свою родину, не быстро сходящаяся с подругами, но зато готовая на всякие жертвы для своих любимиц.
«Записки институтки» так понравились юным читателям и читательницам, что они в своих письмах стали просить г-жу Чарскую описать дальнейшие приключения упоминаемых в повести героинь. И писательница, исполняя эту просьбу, выпустила последовательно целый ряд повестей («Княжна Джаваха», «Люда Влассовская», «Вторая Нина»), в которых дана с одной стороны полная картина жизни институток за несколько лет, с другой—описан ряд увлекательных приключений на Кавказе.

Отсюда:vk.com/@-215751580-zapiski-institutki-pervoe-po... через vk.com/wall-215751580_2283

@темы: ссылки, биография, Чарская, Княжна Джаваха, Записки институтки, Люда Влассовская, Вторая Нина, Записки сиротки

---

Любопытно

[silent-gluk]

Оказывается, вчера был день рождения Лидии Вороновой...

Лидия Алексеевна Воронова родилась в Санкт-Петербурге 19 (31 по н.ст.) января 1875 года у прикомандированного к Николаевской Инженерной академии Поручика Лейб-Гвардии Егерского полка Алексея Александровича Воронова и его законной жены Антонины Дмитриевны.

С днём рождения, дорогая Лидия Алексеевна!

На фото - годовалая Лидочка Воронова.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2251 . Фото там же.

@темы: ссылки, биография, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Обзор издания 1906 года повести Чарской "Газават" в RARUS'S GALLERY.
(много красиво отсканированных иллюстраций повести и подробнейшая биография писательницы)

www.raruss.ru/bind-edition/bindings3/4052-chars...

Отсюда: vk.com/wall-215751580_2209

@темы: ссылки, биография, иллюстрации, Чарская, Газават