Рецензия на "За что?"

[change-ange]

В "Литературной газете" была рецензия на вышедшую первую часть автобиографической трилогии Л.Ч. Может, кто не видел? А скоро, кстати третья часть выйдет - "Цель достигнута" (а не "Мой прынц"), с нормальными комментами и предисловием Трофимовой (спасибо ей большое!)

Принцесса, ставшая Золушкой

Лидия Чарская. За что? Моя повесть о самой себе / Вступительная статья, подготовка текста Е.И. Трофимовой. – М.: Паломник, 2007. – 368 с.
Кто не слышал о детской писательнице Лидии Чарской? Наверняка имя её известно любому мало-мальски любознательному читателю. А кто читал её произведения? И вот здесь начинаются непростые вопросы. Дело в том, что проза этой властительницы юных душ начала ХХ века многие десятилетия не издавалась, замалчивалась и, можно сказать, шельмовалась не одним поколением критиков и идеологов.
Литературная судьба часто бывает прихотливой и непредсказуемой. Сначала огромные тиражи, горячее внимание молодых читателей, признание критиков, а потом – глухое молчание, жёсткие и несправедливые упрёки (в числе критиков, отказывавших Чарской в художественном даровании, были такие авторитетные люди, как
К. Чуковский и В. Шкловский), а в конце концов почти полное забвение.
Основные претензии, предъявлявшиеся к повестям Лидии Чарской, состояли в её склонности к сентиментальности, экзальтированной чувственности, мелодраматичности поворотов сюжетов её книг. Но, собственно говоря, почему это невозможно в литературе, если есть в жизни? В XVIII столетии в Европе возникает и перетекает в Россию своеобразное литературное направление – сентиментализм, однако не слышно, чтобы кто-нибудь упрекал С. Ричардсона или Н. Карамзина в сентиментализме. Чарской этого напора чувственности не простили.
Автобиографическая повесть «За что?» посвящена судьбе юной барышни, которая при рождении потеряла мать, но была воспитана в атмосфере всеобщей любви и умиления. Четыре тётки и любящий отец (она называет его не иначе как Солнышко!) сделали всё для того, чтобы Лида чувствовала себя в роли принцессы. Но вскоре начинается полоса жестоких разочарований и прозрений. Для воспитания Лиды приглашают гувернантку, затем женится её Солнышко, а новая жена настаивает на том, чтобы девочку отправили в казённый дом – Институт благородных девиц.
Нежное и трепетное создание, обладающее художественным даром (Лида рано начинает тянуться к творчеству), оказывается в жёстких условиях выживания. Сопереживая ей в перипетиях отношений среди воспитателей и воспитанниц, мы наглядно видим и узнаём детали существования институток. Сегодня выходит серия книг под общим заголовком «Повседневная жизнь…» тех или иных сословий или групп населения. На мой взгляд, книга Л. Чарской с успехом выполняет и эту задачу: из первых рук мы получаем представление, как же жили, учились и отдыхали институтки XIX века.
Как большинство творчески организованных натур, Лида плохо приживается в условиях закрытого пансиона, но и дома, куда она приезжает на пасхальные каникулы, она не находит душевного комфорта, решается на безумный поступок – бежать из дома при посредстве цыганского табора, где её же обирают до нитки и едва не доводят до погибели.
В судьбе принцессы, ставшей Золушкой, происходит ещё много головокружительных событий, во многом перекликающихся с линией жизни самой писательницы. Но парадокс состоит в том, что приключения с переизданием книг Лидии Чарской (чем занялись наши нынешние издатели) не прекращаются до сих пор.
Как свидетельствует составитель и автор предисловия Елена Трофимова, современные издатели весьма вольно и своенравно относятся к наследию писательницы. Так, издательство «Русская миссия» выпустило повесть Л. Чарской «Лишний рот» под заголовком «Новая семья», а «Записки институтки» превратились в «Павловских затворниц», фирма «Отчий дом» эти же записки переиздаёт под названием «Под сенью старого сада», а издатель «Захаров» – «Начало жизни». Нашлись издатели, которые не только меняют названия повестей, но и подвергают их собственной литературной обработке.
Конечно, давно умершая писательница сегодня не может вступиться за свои права, но интересно знать: как на эти вольности смотрят органы, надзирающие за авторскими правами? Проблема не так проста, как это может показаться. И если этим не заняться сегодня, то в нашей литературе произойдёт не только превращение принцессы в Золушку, но и череда иных переименований: вместо «Войны и мира» мы получим любовный треугольник «Андрей, Наташа и Пьер», а вместо «Тихого Дона» – обворожительную интрижку в стиле а-ля рюсс «Гриша и Ксюша».

Сергей КАЗНАЧЕЕВ

@темы: статьи, Чарская, ПСС

Comments

[Alkante]

ААААААААААААй! Это Карамзина-то в сентиментализме не упрекали? Упрекали, еще как! Уж вы поверьте библиотекарю. Первое, что в голову приходит - если кто помнит книгу Пантелеева и Белых "Республика ШКИД" - тоже, казалось бы книга о детях и для детей, но там содержится пусть не такой явный, но все же упрек Карамзина в сентиментализме. Перечитайте - сами увидите! Были и другие критики. Да и нам в школе "Бедную Лизу" представили, как плаксии-ииивенький сентимента-ааааальненький рОманчик... А про Чарскую я вообще уже в техникуме библиотечном узнал, что она существовала на этой планете. И то в процессе ознакомления с творчеством громившего её в пыль Чуковского. Так вот...
А недавно ознакомился по делам аспирантским с редакторской работой - были у нас лекции по редактуре - в ужас пришел. Нам там рассказали, например, что редактор может с текстом делать, какими он полномочиями наделен. С примерами рассказали... Красочно. Так у меня волосы на голове встали дыбом, если честно.
Меня еще как-то беспокоят переписывальщики старых и новых хороших книг, норовящие перевернуть события с ног на голову, как негатив, белое показать черным, а черное - белым. И да- упрощение!
Давить упрощение!

Пшшшшшшшшшшшш!

[change-ange]

Я тут тоже с "редакторской работой" случайно познакомилась и какая там Чарская, если классиков собирались править... Так вот: открыла я Достоевского "Братьев Карамазовых", так уж вышло, что у нас книжка 1918 года есть, но в старой орфографии. А там "От Комиссариата Народнаго Просвещения... Отдел К.Н.Пр. подготовляет к печати заново переработанныя издания сочинений русских классиков... Книжный голод вынуждает... перепечатывать классиков... мирясь с... недочетами..." Нормально?! Этому Достоевскому еще повезло, не успели, а что интересно было позже? А насчет Карамзина - да, встречала критику. Интересно о нем пишут Вайль и Генис в своей "Родной речи".