Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Порт-Артурский Вася. Глава 16
Сказка-правда Васи
— В большом городе, — так начал Вася свою сказку, — гремели выстрелы, разрывались снаряды и текла человеческая кровь. Это сыны Нипона пришли к стенам города белолицых русских, и полилась рекой русская и японская кровь. Город было трудно взять сразу, потому что всеми силами русские защищали его. Но русских было мало и припасов мало, и скоро у них наступил голод…
— Я знаю, ты рассказываешь про крепость Порт-Артур! — вскричал маленький принц, перебивая рассказчика. — Но зачем же русские не сдались нашим? Тогда бы они не голодали больше… Наши воины дали бы им рису и бобов и не убивали бы их тогда, — горячо заключил умненький принц-малютка.
— В одной русской семье, — продолжал Вася, не обращая внимания на восклицание маленького принца, — папа был солдат и защищал вместе с другими солдатами город. В крошечной землянке оставалась одна мама, две девочки и мальчик — их дочери и сын. Девочки были еще маленькие…
— Такие же, как и я? — снова перебил его малютка вопросом.
— Такие же, как и вы, ваша светлость, — отвечал Вася и продолжал свою сказку:
— Одной девочке было только четыре года, — продолжал свою сказку Вася. — Она не понимала, что в землянке почти не было хлеба, и все просила у мамы тоненьким голоском: «Дай мне покушать, мамочка, я так голодна!» И ее мама давала ей сколько могла хлеба и свою порцию отдавала своей крошке-дочурке, а сама оставалась голодная, исхудалая, почти без пищи целые дни.
На глазах рассказчика блеснули слезы. Ему живо представилось, как малютка Дуня, Маша и его неоцененная мамочка томились голодом в последние дни Артура, и сердце его сжалось от боли при этом воспоминании.
— Бедняжечка! — вскричал маленький принц, растроганный рассказом о голодной девочке. — О, если б я знал это, я попросил бы дедушку микадо послать им рису и кастелли из нашего дворца!
— И вот Порт-Артур, наконец, взят был силами Нипона, — немного отправившись, продолжал свой рассказ Вася, — русского папу они свезли в Японию, как пленника. Его мальчик решает ехать с ним вместе, но злой японский солдат не пускает его на пароход. Злой хэйсоцу гонит мальчика с пристани и смеется над ним. И другие солдаты смеются… А папа мальчика стоит на палубе, протягивает ему руки и плачет…
— О, злой хэйсоцу! — сердито вскричал принц, чуть не плача, и топнул своей крошечной ножкой. — Когда я вырасту большой и буду микадо, я велю этому хэйсоцу сделать харакири* и отрублю ему голову!
Казнь через вспарывание живота; сами японцы лишают себя таким образом жизни. — прим. авт.
Такую казнь надо было еще заслужить. А намереваясь отрубить голову Курукаве, будущий император оказывает ему великую честь. — Shunka Witko.
— Но тут, — продолжал рассказывать Вася, — появился добрый японский офицер; он приказал пустить мальчика к его папе, а в наказание злому солдату приказал дать несколько палочных ударов…
— О, какой хороший! — радостно сияя глазами, восторженно шепнул маленький принц. — Ты не знаешь, как его звать? Когда я буду микадо, я награжу доброго офицера. Я сделаю его генералом.
— И вот папа с сыном очутились в плену у японцев, — снова рассказывает Вася. — Злой солдат, который был представлен к пленникам, старался всячески отомстить им обоим за справедливо полученное им из-за них наказание. Он морил их голодом, не выпускал гулять и всячески досаждал им, делая невыносимой жизнь бедных пленных. Мальчик видел, как страдал и чах его папа, и, дрожа за его жизнь, решился бежать в Токио и просить микадо отпустить из плена отца. Он хотел предложить микадо взять его, маленького Васю, в пленники вместо папы, а папу отпустить обратно в Россию на его родину. Он знал, как добр и милосерден микадо и…
— Это правда, дедушка добр и милосерден, — снова прервал Васю восторженным голосом крошка-принц, — и я наверно знаю: он отпустит папу-пленника, если узнает, как ему тяжело в плену… Но, однако, рассказывай же, что было дальше, миленькая мусме; прошу тебя, рассказывай твою сказку; уверяю тебя, она мне очень, очень нравится.
Вася не заставил себя просить. Взволнованный, потрясенный пережитыми воспоминаниями, передавал он маленькому принцу историю своего бегства, нападение школьников, появление Белого Лотоса и ночь, проведенную в шайи… Маленький принц слушал с большим вниманием и не прерывал уже рассказчика ни одним словом.
Оба мальчика так увлеклись, что не заметили, как к ним приблизился какой-то пожилой офицер с черными, проницательными глазами, гордой осанкой, с умным лицом. На груди офицера сиял какой-то великолепный орден. Незнакомый офицер появился в самом начале Васиного рассказа и молча, незамеченным, притаился за деревом. Ни мальчики, ни няньки не могли видеть его.
Теперь Вася рассказывал маленькому принцу о том, как русский мальчик, под видом мусме Музуроки, проник в сад микадо и его увидел там маленький принц.
Внук императора, внимательно слушавший до сих пор, вдруг пристально взглянул на рассказчика и после долгого, сосредоточенного молчания, во время которого он с головы до ног рассматривал Васю, неожиданно сказал:
— Это ты! Мусме и сын пленного русского — это одно и то же. Это ты! Да? Я угадал ведь?
Дыхание захватило в груди Васи.
— Да, мой принц! — ответил он срывающимся от волнения голосом. — Вы угадали, добрый, маленький принц: я — сын русского пленного, а не девочка-японка!
— И ты пришел к дедушке-микадо просить у него милости для твоего папы? — допытывался ребенок.
— Да, мой принц, и предложить себя вместо него, как пленника.
— О, какой ты славный, храбрый мальчик!.. Нет… девочка… Нет… то есть мальчик… — нерешительно оглядывая Васино киримоно и оби, каких не носят мальчики, вскричал в замешательстве принц. — Дедушка-микадо, самый милосердный и добрый из всех дедушек-микадо, любит таких. Клянусь небом Токио и моей каната*, — и царственный ребенок, вынув свою крошечную саблю из ножен, потряс ею над своей черной головкой.
Катана. — Shunka Witko.
— Клянусь моей каната, — повторил он еще раз, — и милосердием дедушки-микадо: он исполнит твою просьбу, храбрый русский мальчик!
— Вы правы, светлейший принц. Дедушка-микадо исполнит просьбу отважного русского мальчика-героя, — послышался голос над обоими детьми, и из-за высокого дерева выступил черноглазый офицер со звездой на груди.
— Дедушка-микадо! Дедушка-микадо! Вот он сам! — вскричал крошка-принц, бросаясь на шею незнакомцу и указывая на него Васе.
— Я все слышал, мальчик, — проговорил микадо* (так как это на самом деле был он), кладя на плечо Васе свою руку, обтянутую белой перчаткой.
Это Муцухито (яп. 睦仁), император Мэйдзи (1852—1912). — Shunka Witko.
— Я все слышал, и счастлив же твой отец, имея такого сына! принц дал клятву исполнить твою просьбу… а принцы не должны преступать своих клятв, чего бы им это ни стоило. К тому же твое мужество, отвага и благородство, мальчик, не могут остаться без награды. Твой отец может завтра же ехать на родину с первым торговым судном, а ты…
— Я останусь за него, Ваше Величество, — горячо вырвалось из груди Васи, упавшего на колени перед императором.
В груди мальчика клокотало рыдание… Глаза были полны слез восторга. Он задыхался от радости при мысли о том, что спас от плена своего отца. О том, что ему, Васе, придется остаться в плену вместо папы, мальчик не горевал. Ведь папа умер бы в тоске по России, зачах бы в плену, а жизнь папы нужнее для семьи, нежели его — Васина жизнь! Нет, нет, пусть папа едет в Россию, к маме, Маше и Дуне, благодаря милости чужого императора, а он, Вася, останется здесь, в плену за него.
И он еще раз вскричал с горячностью, бесстрашно глядя в лицо микадо открытым честным взглядом:
— Ваше Величество, я с гордостью остаюсь вашим пленником вместо моего отца.
— Этого не надо, мальчик, — ласково погладив Васю по курчавой головке, сказал император. — Вы, русские, дурно думаете о нашем народе; но знай, что и у ваших врагов-японцев есть сердце и справедливость: ты поедешь с твоим отцом на родину, мой храбрый мальчик… Вот тебе приказ японского микадо, твоего врага.
Вася тихо, радостно вскрикнул и упал без чувств к ногам маленького принца.
В тот же час микадо послал курьера с приказом освободить пленного русского и отправить его с сыном на первом же судне в далекую Россию. И еще долгое время потом японский император думал о беззаветной храбрости маленького русского мальчика, не задумавшегося пожертвовать собой для отца.
Отсюда: vk.com/@-215751580-vasya16
По ссылке - оригинальная иллюстрация
Сказка-правда Васи
— В большом городе, — так начал Вася свою сказку, — гремели выстрелы, разрывались снаряды и текла человеческая кровь. Это сыны Нипона пришли к стенам города белолицых русских, и полилась рекой русская и японская кровь. Город было трудно взять сразу, потому что всеми силами русские защищали его. Но русских было мало и припасов мало, и скоро у них наступил голод…
— Я знаю, ты рассказываешь про крепость Порт-Артур! — вскричал маленький принц, перебивая рассказчика. — Но зачем же русские не сдались нашим? Тогда бы они не голодали больше… Наши воины дали бы им рису и бобов и не убивали бы их тогда, — горячо заключил умненький принц-малютка.
— В одной русской семье, — продолжал Вася, не обращая внимания на восклицание маленького принца, — папа был солдат и защищал вместе с другими солдатами город. В крошечной землянке оставалась одна мама, две девочки и мальчик — их дочери и сын. Девочки были еще маленькие…
— Такие же, как и я? — снова перебил его малютка вопросом.
— Такие же, как и вы, ваша светлость, — отвечал Вася и продолжал свою сказку:
— Одной девочке было только четыре года, — продолжал свою сказку Вася. — Она не понимала, что в землянке почти не было хлеба, и все просила у мамы тоненьким голоском: «Дай мне покушать, мамочка, я так голодна!» И ее мама давала ей сколько могла хлеба и свою порцию отдавала своей крошке-дочурке, а сама оставалась голодная, исхудалая, почти без пищи целые дни.
На глазах рассказчика блеснули слезы. Ему живо представилось, как малютка Дуня, Маша и его неоцененная мамочка томились голодом в последние дни Артура, и сердце его сжалось от боли при этом воспоминании.
— Бедняжечка! — вскричал маленький принц, растроганный рассказом о голодной девочке. — О, если б я знал это, я попросил бы дедушку микадо послать им рису и кастелли из нашего дворца!
— И вот Порт-Артур, наконец, взят был силами Нипона, — немного отправившись, продолжал свой рассказ Вася, — русского папу они свезли в Японию, как пленника. Его мальчик решает ехать с ним вместе, но злой японский солдат не пускает его на пароход. Злой хэйсоцу гонит мальчика с пристани и смеется над ним. И другие солдаты смеются… А папа мальчика стоит на палубе, протягивает ему руки и плачет…
— О, злой хэйсоцу! — сердито вскричал принц, чуть не плача, и топнул своей крошечной ножкой. — Когда я вырасту большой и буду микадо, я велю этому хэйсоцу сделать харакири* и отрублю ему голову!
Казнь через вспарывание живота; сами японцы лишают себя таким образом жизни. — прим. авт.
Такую казнь надо было еще заслужить. А намереваясь отрубить голову Курукаве, будущий император оказывает ему великую честь. — Shunka Witko.
— Но тут, — продолжал рассказывать Вася, — появился добрый японский офицер; он приказал пустить мальчика к его папе, а в наказание злому солдату приказал дать несколько палочных ударов…
— О, какой хороший! — радостно сияя глазами, восторженно шепнул маленький принц. — Ты не знаешь, как его звать? Когда я буду микадо, я награжу доброго офицера. Я сделаю его генералом.
— И вот папа с сыном очутились в плену у японцев, — снова рассказывает Вася. — Злой солдат, который был представлен к пленникам, старался всячески отомстить им обоим за справедливо полученное им из-за них наказание. Он морил их голодом, не выпускал гулять и всячески досаждал им, делая невыносимой жизнь бедных пленных. Мальчик видел, как страдал и чах его папа, и, дрожа за его жизнь, решился бежать в Токио и просить микадо отпустить из плена отца. Он хотел предложить микадо взять его, маленького Васю, в пленники вместо папы, а папу отпустить обратно в Россию на его родину. Он знал, как добр и милосерден микадо и…
— Это правда, дедушка добр и милосерден, — снова прервал Васю восторженным голосом крошка-принц, — и я наверно знаю: он отпустит папу-пленника, если узнает, как ему тяжело в плену… Но, однако, рассказывай же, что было дальше, миленькая мусме; прошу тебя, рассказывай твою сказку; уверяю тебя, она мне очень, очень нравится.
Вася не заставил себя просить. Взволнованный, потрясенный пережитыми воспоминаниями, передавал он маленькому принцу историю своего бегства, нападение школьников, появление Белого Лотоса и ночь, проведенную в шайи… Маленький принц слушал с большим вниманием и не прерывал уже рассказчика ни одним словом.
Оба мальчика так увлеклись, что не заметили, как к ним приблизился какой-то пожилой офицер с черными, проницательными глазами, гордой осанкой, с умным лицом. На груди офицера сиял какой-то великолепный орден. Незнакомый офицер появился в самом начале Васиного рассказа и молча, незамеченным, притаился за деревом. Ни мальчики, ни няньки не могли видеть его.
Теперь Вася рассказывал маленькому принцу о том, как русский мальчик, под видом мусме Музуроки, проник в сад микадо и его увидел там маленький принц.
Внук императора, внимательно слушавший до сих пор, вдруг пристально взглянул на рассказчика и после долгого, сосредоточенного молчания, во время которого он с головы до ног рассматривал Васю, неожиданно сказал:
— Это ты! Мусме и сын пленного русского — это одно и то же. Это ты! Да? Я угадал ведь?
Дыхание захватило в груди Васи.
— Да, мой принц! — ответил он срывающимся от волнения голосом. — Вы угадали, добрый, маленький принц: я — сын русского пленного, а не девочка-японка!
— И ты пришел к дедушке-микадо просить у него милости для твоего папы? — допытывался ребенок.
— Да, мой принц, и предложить себя вместо него, как пленника.
— О, какой ты славный, храбрый мальчик!.. Нет… девочка… Нет… то есть мальчик… — нерешительно оглядывая Васино киримоно и оби, каких не носят мальчики, вскричал в замешательстве принц. — Дедушка-микадо, самый милосердный и добрый из всех дедушек-микадо, любит таких. Клянусь небом Токио и моей каната*, — и царственный ребенок, вынув свою крошечную саблю из ножен, потряс ею над своей черной головкой.
Катана. — Shunka Witko.
— Клянусь моей каната, — повторил он еще раз, — и милосердием дедушки-микадо: он исполнит твою просьбу, храбрый русский мальчик!
— Вы правы, светлейший принц. Дедушка-микадо исполнит просьбу отважного русского мальчика-героя, — послышался голос над обоими детьми, и из-за высокого дерева выступил черноглазый офицер со звездой на груди.
— Дедушка-микадо! Дедушка-микадо! Вот он сам! — вскричал крошка-принц, бросаясь на шею незнакомцу и указывая на него Васе.
— Я все слышал, мальчик, — проговорил микадо* (так как это на самом деле был он), кладя на плечо Васе свою руку, обтянутую белой перчаткой.
Это Муцухито (яп. 睦仁), император Мэйдзи (1852—1912). — Shunka Witko.
— Я все слышал, и счастлив же твой отец, имея такого сына! принц дал клятву исполнить твою просьбу… а принцы не должны преступать своих клятв, чего бы им это ни стоило. К тому же твое мужество, отвага и благородство, мальчик, не могут остаться без награды. Твой отец может завтра же ехать на родину с первым торговым судном, а ты…
— Я останусь за него, Ваше Величество, — горячо вырвалось из груди Васи, упавшего на колени перед императором.
В груди мальчика клокотало рыдание… Глаза были полны слез восторга. Он задыхался от радости при мысли о том, что спас от плена своего отца. О том, что ему, Васе, придется остаться в плену вместо папы, мальчик не горевал. Ведь папа умер бы в тоске по России, зачах бы в плену, а жизнь папы нужнее для семьи, нежели его — Васина жизнь! Нет, нет, пусть папа едет в Россию, к маме, Маше и Дуне, благодаря милости чужого императора, а он, Вася, останется здесь, в плену за него.
И он еще раз вскричал с горячностью, бесстрашно глядя в лицо микадо открытым честным взглядом:
— Ваше Величество, я с гордостью остаюсь вашим пленником вместо моего отца.
— Этого не надо, мальчик, — ласково погладив Васю по курчавой головке, сказал император. — Вы, русские, дурно думаете о нашем народе; но знай, что и у ваших врагов-японцев есть сердце и справедливость: ты поедешь с твоим отцом на родину, мой храбрый мальчик… Вот тебе приказ японского микадо, твоего врага.
Вася тихо, радостно вскрикнул и упал без чувств к ногам маленького принца.
В тот же час микадо послал курьера с приказом освободить пленного русского и отправить его с сыном на первом же судне в далекую Россию. И еще долгое время потом японский император думал о беззаветной храбрости маленького русского мальчика, не задумавшегося пожертвовать собой для отца.
Отсюда: vk.com/@-215751580-vasya16
По ссылке - оригинальная иллюстрация