Любопытно

[silent-gluk]

Продолжаем публиковать новую маленькую повесть Лидии Чарской, напечатанную в журнале "Задушевное слово" для младшего возраста в 1910 году. Начало - vk.com/allcharskaya?w=wall-215751580_3194.

ЧТО БЫЛО В СЕРОМ ДОМЕ.
Рассказ Л. А. Чарской. (продолжение)

Я не слышала, что ответила Глаша, потому что в эту минуту, не помня себя, я протискалась в круг зрителей и, остановившись перед старухой, проговорила, задыхаясь от волнения:
- Вы не смеете бить Глашу! Не смеете! Не смеете! Я дала этот рубль ей, а не вам. Значит, не она украла его у вас, а вы у неё. Значит, не она воровка, а вы, вы, вы!
- Что? Как? Старуха украла? В полицию старуху! - зашумела толпа. - Бедная девочка! Ах, скажите на милость, что еще выдумала! Мало того, что обобрала бедняжку, еще и прибила её!

Старуха попробовала было возразить что-то, но толпа зашумела еще громче. Кто-то без церемоний вынул у нее из руки монету и передал её девочке.

Откуда-то сразу вынырнула фигура городового.
- Кто здесь украл что? - послышался грозный окрик.

При первых же звуках этого окрика старуха быстро отскочила назад и, прорвав первые ряды толпы, бросилась бегом вдоль по тротуару что было силы. За нею бросился и её сынишка. Но тут из-за угла неожиданно вышла другая фигура в полицейской форме и бесцеремонно остановила бегущих.

- Старуху и мальчишку надо сейчас же в полицию, - строго приказал полицейский двум подручным, находившимся в толпе.
- Да заодно и девчонку не мешало бы! - нерешительно заявил первый городовой. - Кто у кого украл, ещё неизвестно…

- А вот маленькая барышня ещё раз скажет нам, кто настоящая воровка, - ласково улыбаясь мне, произнес господин в высокой шляпе.
- Барышня, милая, - зашептала старуха, каким-то образом сразу очутившись около меня, - скажи, что Глаша украла, и тебе хорошо будет. Ввек не забуду тебе этого. Службу, какую хочешь, сослужу.

И её красноватые, слезящиеся глаза поднялись на меня с такою мольбою, что мне даже неприятно было смотреть на неё.
- Я никогда не лгу! - произнесла я громко, - вы взяли у Глаши её рубль, значит вы украли, а не она…

- Не только воровка, но и ребёнка незаслуженно избила! - вставил свое слово господин в высокой шляпе, - и вообще за этой старухой я давно слежу. Кое в чем она уже попадалась. Ведите её в полицию и мальчишку тоже! - коротко приказал он городовым.

Те взяли под-руки отчаянно кричавшую старуху, один из них прихватил за руку и мальчика.

Тогда, видя что ничего не поможет, старуха обернулась в мою сторону и, глядя на меня в упор своим ярко разгоревшимися от злобы глазами, прошептала каким-то особенно значительным и злым шепотом:

- Ну, барышня золотая, не хотела выручить старую Степановну - пеняй на себя. Встретимся мы с тобой еще раз, касаточка, уж тогда ты другую запоешь песенку. А покуда - до свиданья. Счастливо оставаться!

И она с резким, хриплым хохотом повернулась ко мне спиной из зашагала по улице между двумя полицейскими.

- Ишь, ещё что выдумала! Грозится! Не больно то испугала барышню! - послышались насмешливые голоса в толпе.
- Пойдем, Катенька, нечего оставаться здесь больше, - торопила меня няня.

- Сейчас! Сейчас! - поспешила ответить я, - дай только, я прощусь с Глашей, нянечка.

Но проститься с Глашей мне не пришлось. Глаша исчезла. Точно в воду канула; вероятно, она убежала в ту же минуту, как увели старуху.
- Пойдем, нянечка, - произнесла я и покорно зашагала рядом с моей дорогой старушкой по направлению к дому.

III

Когда мы пришли домой, тётя Соня, сестра Аня и Лиза с интересом выслушали мой рассказ об утреннем происшествии.

- Ах, какая смешная эта старуха! - вскричала Лиза, которую больше всего заинтересовал конец рассказа, - чем вздумала грозить Кате! Глупая… И что она может сделать!

- Конечно, ничего не может сделать! - не допускающим возражений тоном подтвердила Аня, которая была значительно старше нас обеих и очень важничала своим званием гимназистки-четвероклассницы.

Тётя Соня ничего не ответила на это. Она только просила меня не отходить во время последующих прогулок от няни, опасаясь, что злая старуха может встретиться и наговорить дерзостей.
- А еще лучше, если вы будете ходить в другую церковь! - добавила тетя, задумавшись на минуту.

Мне, признаться, это пришлось не особенно по вкусу. Не ходить в нашу церковь - значило не встречать, не видеть Глаши, которая очень интересовала меня. Но я привыкла во всем слушаться тетю, заменившую мне мать, и, конечно, исполнила её желание. (Продолжение будет)

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3377

@темы: текст, ссылки, Чарская, Что было в сером доме, Задушевное слово

---

Любопытно

[silent-gluk]

А вам цикл про малютку Марго нравится?.. Мне не очень - слишком уж много чудесных совпадений и всего прочего...

@темы: Умница-головка, Чарская, Мадмуазель Муму, Малютка Марго

---

Любопытно

[silent-gluk]

Наши любимые образы

"– Тук-тук-тук-тук!.. – стучит-постукивает колесами поезд. – Тук-тук-тук-тук!..

Маленькая черноглазая девочка с длинными черными локонами, спускающимися по плечам, не отрываясь, смотрит из окна вагона на убегающие вдаль поля, нивы, деревни и зеленые леса."

"Малютка Марго"

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3376

@темы: ссылки, Чарская, Малютка Марго, Цитаты

---

Любопытно

[silent-gluk]

Вообще-то у Чарской во многих произведениях хватает этнических стереотипов (в случае с более-менее главными героями - разбавленных, но все же). Но почему-то простить их легче, чем следование пропаганде времен Первой мировой...

@темы: Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

Г.Михалевская.
Уроки общения по Л.Чарской. (СПб, 2006 год). Продолжение.

Институты благородных девиц — закрытые привилегированные учебно-воспитательные заведения в дореволюционной России, предназначенные для дочерей дворян.

Идея создания данной педагогической системы принадлежит Екатерине II. Увлеченная педагогическими идеями Запада, Екатерина II решила изменить основное назначение общеобразовательной школы: она должна не только учить, но, главное, воспитывать. Отметим, что до этого проблемы воспитания в России решались главным образом в семье. Такие идеи западно-европейской педагогики, как решающая роль воспитания в жизни человека, необходимость уберечь детей от пороков взрослых, создание путем правильного воспитания «улучшенного человечества», были известны в России и были заимствованы императрицей для создания «новой породы людей», которые, избавившись от недостатков прежних поколений, усовершенствовались бы и наслаждались счастьем.

Считая, что семья плохо воспитывает ребенка, Екатерина предпринимает попытку — создания специальных а воспитательных учреждений как для мальчиков, так и для девочек. Их организация была поручена И.И.Бецкому. Основная задача вновь создаваемой педагогической системы (на Западе такие ты были, например, Сен-Сир (1686) для французских дворянок): сделать из воспитанниц хороших людей, чтобы они впоследствии стали полезными себе и обществу.
Екатерина II и И.И.Бецкой полагали, что, отторгая на время детей от родной семьи и возвращая их ей, а также всему обществу лучшими, чем они были, именно через этих усовершенствованных его членов, плоды полученного ими воспитания распространятся на все общество и значительно улучшат его. По Бецкому, оторвав детей от семьи, «можно произвести ...способом воспитания...новую породу... матерей, которые детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце влить могли».

Практическим воплощением данной идеи стало открытие при Воскресенско-Смольном женском монастыре женского закрытого общеобразовательного учебно-воспитательного заведения сначала для благородных девиц (1764), потом — для юных мещанок (1765). В них находились дети с 6 до 18 лет. В Смольном институте на дворянской половине учились девочки только «из природных дворян», то есть потомственных и родовитых дворянских семей.

Со временем количество институтов благородных девиц увеличивалось. В Петербурге (1797) и Москве (1812) открываются два Екатерининских института. В них принимали девочек из небогатых и незнатных дворянских семей. В 1813 году в Петербурге открывается Патриотический институт для дочерей штаб- и обер-офицеров, принимавших участие в военных действиях. В 1829 году по образцу этого института был открыт Павловский институт для детей младших обер-офицеров, непотомственных дворянских семей. Он помещался за строгой чугунной оградой по Улице Знаменской, дом 8 (сейчас улица Восстания, гимназия № 209). В Павловском институте девочки учились, воспитывались и жили в течение семи лет, их готовили к будущей роли хранительниц домашнего очага.

Все институты благородных девиц были на государственном обеспечении. После смерти Екатерины II все данные институты отошли под начало императрицы Марии Федоровны. Ее взгляды на цели институтского образования были иными. Речь уже не шла о создании «новой породы людей»; основной задачей деятельности закрытых учебных заведений стала организация религиозно- нравственного и светского воспитания. Смена целей и задач функционирования данной педагогической системы отразилась на содержании обучения и воспитания девочек. Объем преподавания был значительно сокращен, зато процессу воспитания уделялось много внимания, поскольку задачами образования и воспитания было не столько приобретение знаний, сколько поверхностное «светское» образование, сводившееся к знанию французского языка, хорошим манерам, пению и музыке, закону Божьему при очень умеренной дозе наук.


Принцип строгой изолированности воспитанниц также изменился: при Екатерине II родные подписывали обязательство не забирать дочерей до окончания курса и не иметь свиданий, после 1864 года узаконено проведение дома летних каникул и праздников, позднее и воскресных дней. Свидания с родственниками проходили по расписанию.

Возраст для зачисления в младший (7 класс) — 10-13 лет для бесплатных вакансий и 10-16 лет для своекоштных.

При поступлении в институт благородных девиц требовалось знание молитв, умение читать и писать по-русски (иногда по-французски), считать в пределах четырех действий арифметики.

Бесплатно обучались сироты, малообеспеченные, а также дочери многодетных родителей и лиц, состоящих на государственной службе, статской или военной.

(продолжение следует)


Отсюда: vk.com/wall-215751580_3375

@темы: статьи, ссылки, Реалии, История

---

Любопытно

[silent-gluk]

Любопытно, как у Чарской сочетаются "актуальность" (произведения про Первую мировую войну) и, как мне кажется, стремление спрятаться (или спрятать читателей?) от реальности (когда она пишет "Волшебную сказку", к примеру, "Лишний рот", "Дели-Акыз" и т.д., где нет ни намека на происходящие сейчас события).

@темы: Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

ИЗНАНКА. Не только Чарская.

Литературные суды в школах как новое явление в послереволюционные годы.

Из статьи Сергея Борисова, доктора культурологии, о судах над литературными героями, писателями и другими личностями, реальными или выдуманными, происходившими в 1920-е годы:

"Театрализованный суд могли осуществлять не только над литературными героями, но и над авторами. По утверждению литературоведа Е.О. Путиловой, после революции «в классах устраивались церемонии «суда» над автором популярных дореволюционных детских повестей Лидией Чарской» (Путилова Е.О. Александра Анненская, Мария Пожарова, Леонид Пантелеев, Лидия Чарская // Детские чтения. 2018. Т. 13. № 1. С. 43.). Прибавим к этому утверждению полученный в 1980‑е гг. автором статьи ответ от одного из известных писателей на вопрос, доводилось ли ему в детстве читать книги Чарской: не только читал, — писал он, — но даже выступал ее обвинителем в школьном суде".

Вся статья на фото и в прикреплённом журнале.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3369

По ссылке - сканы статьи. Весь журнал - здесь: vk.com/doc146990166_681221720?hash=9XEWmNXrrYYV... (статья на стр. 122-125)

@темы: ссылки, мнение о книге, Чарская, История

---

Любопытно

[silent-gluk]

Любопытно, а мне кажется, что в "Что было в сером доме" Чарская впервые поднимает проблему благотворительности, что, мол, просто дать денег кому-нибудь недостаточно?..

@темы: вопрос, Чарская, Что было в сером доме

---

Любопытно

[silent-gluk]

Продолжаем публиковать новую маленькую повесть Лидии Чарской, напечатанную в журнале "Задушевное слово" для младшего возраста в 1910 году.
ЧТО БЫЛО В СЕРОМ ДОМЕ.
Рассказ Л. А. Чарской. (продолжение)

II

Я люблю нашу скромную, небольшую церковь на одной из окраин Петербурга. Я привыкла к «нашему» уголку в ней, где висит образ Николая Чудотворца с красивой хрустальной лампадой перед ним. Лампада тихо мерцает, бросая лёгкие тени на лицо Угодника, и мне кажется, что лицо это то хмурится, то улыбается мне... Няня молится в уголке, прилежно отвешивая земные поклоны. Милая моя старушка, как она хорошо умеет молиться! Я хочу последовать её примеру и не могу. Как нарочно не могу молиться сегодня! Держа руку в кармане, я нащупываю серебряный рубль и думаю о том, как сейчас окончится служба, как я выйду на паперть, как увижу Глашу, как бедняжка обрадуется моему подарку...

И я рассеянно крещусь и оглядываюсь по сторонам, переминаясь с ноги на ногу.

Но вот, наконец, служба окончена. Мы подходим с няней к кресту и медленно удаляемся из церкви вместе с толпою прочих молящихся. На пороге паперти я уже начинаю — усиленно вертеть головою вправо и влево, отыскивая глазами Глашу. Вот она, слава Богу! Передо мной мелькает худенькое, бледное личико, испуганные, как у затравленного зайчонка, заплаканные глазки, ветхое пальтишко и дырявые башмаки.

— Христа ради, золотая барышня! — слышу я хорошо знакомый, унылый голосок.
— Здравствуй, Глаша! — говорю я весело, подбегая к девочке, далеко оставив позади себя няню,—а я тебе радость принесла. Маленький подарочек припасла я тебе, Глаша. Вот!

И прежде чем ошеломленная девочка могла сказать что-либо, я быстро засунула руку в карман, вытащила оттуда серебряную монету и положила ее в закоченевшую от холода ручонку Глаши.
В ту же минуту за спиной моей послышался хриплый детский голос.
—- И мне милостынку, Христа ради, барышня! Не обидьте, голубушка. Ишь, вы как Глашутке то отвалили!

Я быстро обернулась. Передо мною стоял мальчуган, чумазый, трепаный, с плутовским взглядом неприятно бегающих маленьких глаз. Что-то недоброе и лукавое было в лице мальчика, и он скорее требовал, а не просил милостыню. Я вспомнила, что кроме этого рубля у меня ничего нет в кармане, и сказала об этом мальчугану.

— Как нет, коли Глашке целый рупь отвалили!— дерзко отвечал он, поблескивая сердито глазами.

Чтобы отвязаться от попрошайки, я кликнула няню, и мы, прибавив шагу, направились домой.

Но едва только успели мы перейти улицу, как за нами раздался громкий крик Глаши.

Я быстро обернулась. Подле Глаши стояла маленькая сгорбленная старушонка и била девочку.

— Вот тебе, вот тебе, гадкая лгунья! — кричала визгливым голосом старуха.

Глаша плакала горькими слезами, а маленький попрошайка стоял тут же и приговаривал:

— Так ее, маменька! Так хорошенько её хорошенько, лгунью этакую!

— Нянечка! Милая! Вернемся! - чуть не плача в свою очередь, кинулась я к няне.— Ты слышишь, там бьют Глашу... девочку эту... Вернемся, нянечка!

- Охота тебе ввязываться, Катенька! Велика важность, что бьют. Побьют и перестанут. Этих попрошаек поучить тоже не мешает, - невозмутимо произнесла няня, продолжая путь.

Но тут я уже не выдержала и со всех ног кинулась назад на церковную паперть.

Вокруг Глаши и старухи в это время собралась толпа.
Старуха кричала все неистовее и громче:
— Лгунья! Дрянная девчонка! Посудите сами, господа хорошие: говорит, я у неё рупь украла. А Ванюшка видел, что она у меня его из кармана вытащила. Мне его маленькая барышня намедни подала. А она, девчонка то эта, цап-царап, да и хотела удрать с моими деньгами. Ин я её поймала, видит она дело плохо, так и кричать - украла я у нее рупь, да и только… Ах, ты, лгунья, дрянная ты этакая! - и снова удары посыпались на бедняжку Глашу.

Какой-то господин в высокой шляпе протискался через толпу и резко крикнул старухе:
- Если эта девочка украла ваши деньги, надо дать знать полиции, а бить ребенка я вам не позволю.

- Зачем полицию, не надо полиции! - зашамкала старуха, и мне показалось, что глаза её испуганно забегали по сторонам. - У нас, господин, и без полиции дело обойдется… Ну, признавайся, лгунья ты этакая, - снова накинулась она на девочку, - украла ты мой рубль или нет?

(Продолжение будет)

Рисунки к повести - художника Э.Соколовского, иллюстрировавшего повести Чарской "Записки сиротки", "Первые товарищи" и другие.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3368

По ссылке - оригинальная иллюстрация

@темы: текст, ссылки, Чарская, иллюстрации, Что было в сером доме, Задушевное слово

---

Любопытно

[silent-gluk]

В советские времена Чарская не издавалась (да и чтение ее не поощрялось). А откуда советские дети могли узнать об институтах благородных девиц, жизни там и т.д.?.. Вот Бруштейн. А кто-нибудь еще?..

@темы: вопрос

---

Любопытно

[silent-gluk]

Г.Михалевская.
Уроки общения по Л.Чарской

Моим дорогим внучкам посвящается.

Хочется сразу предупредить читателей, что данное исследование является педагогическим, а не литературоведческим. Основной задачей настоящего исследования является рассмотрение проблем общения в закрытом учебном заведении интернатного типа, а именно в Павловском институте благородных девиц. Особенности взаимоотношений в нем ярко представлены в произведениях Лидии Чарской, таких как «Записки институтки», «Княжна Джаваха», «Люда Влассовская», «Вторая Нина», «Ради семьи» и «Волшебная сказка».

Данные произведения представляют собой художественно-образное познание педагогической действительности и позволяют утверждать, что существуют вненаучные способы постижения педагогических явлений и опыта воспитания и обучения, в том числе и особенностей общения.

По мнению М.С.Кагана (Каган М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. - М., 1988.), человечество «изобрело» искусство как уникальный способ моделирования человеческого общения с целью лучшего познания сущности реального человеческого общения. Мастерство Л.Чарской заключается в том, что она переносит читателей в мир, где действуют ее героини, и каждый из нас становится как бы участником: их общения, понимает, что происходит в душе героев‚ живет вместе с ними и испытывает те же чувства горечи или радости.

Общение воображаемых персонажей углубляет наше понимание реального человеческого общения и расширяет диапазон его. Искусство включается таким образом в сферу общения человека как с художественными образами, так и с их творцами.

Человек, сопереживающий другому, «совеселится и сопечалится» (А.Н. Радищев) вместе с ним. Не менее ценно при этом познание себя, способность наблюдать за своим поведением, анализировать свои поступки, корректировать собственные эмоции, что требует некоторого умения и даже мужества.

Общность переживаний усиливает и расширяет воспитательные возможности эмпатии: «Юноша, читающий о борьбе Мцыри с барсом ощущает свое участие в этой борьбе, он переживает радостное для него напряжение, он чувствует и предчувствует свою силу и возможности» (М.А. Рыбникова). Кроме развития эмпатийных качеств, в процессе опосредованного общения с героями литературных произведений происходит обмен духовно-нравственными ценностями, духовное обогащение, рост самосознания читателя.

Таким образом, педагогические возможности использования литературных текстов многообразны и многофункциональны.

В данном случае они служат средством развития коммуникативного потенциала личности читателя.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3235

@темы: ссылки, Чарская, Волшебная сказка, Ради семьи, Люда Влассовская, Вторая Нина, Княжна Джаваха, Записки институтки

---

Любопытно

[silent-gluk]

Говорят, что Бруштейн училась не в Виленском институте (такового и не было), а в Женском высшем училище. И мне теперь интересно, насколько можно доверять ей в описании института/училища? Что описано так потому, что так и было, а что - потому, что так было написано в других книгах про институты?..

@темы: вопрос, Реалии

---

Любопытно

[silent-gluk]

В сборнике "Большая книга православной девочки" (2019) напечатан рассказ "Княжна Дорушка", до того ранее не выходивший в наше время (во времена Чарской выходил в журнальной публикации). И несмотря на то, что составителем сборника является В.Зоберн, Чарская не была подвержена исправлениям! Что приятно радует, ведь раньше этот редактор был замечен на большой правке произведений писательницы в Полном собрании сочинений Чарской. И даже "Барышня-крестьянка" Пушкина из этого издания была немного поправлена, а Чарская - нет. Очень хорошее содержание, и вообще интересный подбор произведений.

Аннотация: "На страницах «Большой книги православной девочки» Владимира Зоберна юные читательницы прочтут рассказы русских писателей о своих сверстницах, узнают о героических подвигах отважных девушек, познакомятся с жизнью великих женщин, прославивших свое имя в истории. Прекрасные сказки позволят им побывать в стране удивительных чудес, а рассказы о дружбе детей с животными напомнят о том, как чуден и разнообразен созданный Господом мир. Героинями всех этих историй являются девочки, девушки, женщины".

Л.Чарская
Княжна Дорушка.

В тот год на Страстной неделе я по приглашению дяди приехала гостить в только что приобретенное им Троеполье. Имением этим, когда-то образцовым, роскошным, теперь совершенно запущенным и пришедшим в упадок, владели несколько поколений старинного княжеского рода Троепольских, медленно, но верно разоряя его при содействии целой вереницы управляющих, конторщиков, дворецких и прочей челяди.
В конце концов, княжеское гнездо пошло с молотка и досталось дяде.
Мне, тогда еще молоденькой институтке, с худеньким детским лицом и пытливыми глазами, склонной помечтать и пофантазировать, ужасно нравилась эта запущенная барская усадьба с огромным старинным домом, с колоннами и антресолями, с зимним садом, бильярдной и банкетной, словом, со всеми причудами прадедовской старины.
Особенно нравилась мне картинная галерея... Портреты в старых, с облезшей позолотой, рамах в несколько рядов покрывали собой стены. Один из них исключительно привлекал мое внимание.
Это был портрет совсем молоденькой девушки. Некрасивое грустное личико. Тонкие шнурочки бровей. Большие кроткие глаза, что-то говорящие, что-то таящие, о чем-то вспоминающие. Внизу коротенькая надпись: "Княжна Дорушка".
Я любила забираться в картинную галерею рано утром, когда яркие блики апрельского солнца играли на бледном холсте, оживляя краски, углубляя выражение милого личика княжны Дорушки.
Изображенные на других портретах старики — в шляпах с плюмажем, в туго затянутых мундирах — красавицы с неизменными розами в руках и жеманными улыбками, стройные кавалеристы, опирающиеся на сабли, — все они далеко не привлекали так внимания, как изображение княжны Дорушки.
— Милая княжна! — стоя перед портретом, шептала я, — почему ты такая печальная? Какова была твоя судьба? Что хочешь сказать своим тоскливым взглядом? Что таится в твоей грустной улыбке?
* * *

Была Страстная суббота. Дядя с утра хлопотал в саду. Под его наблюдением расчищали от остатков снега рыхлые дорожки. В раскрытые форточки врывались свет и аромат весны. На кухне, в столовой, в людских, — повсюду шла суета невообразимая. В огромной русской печи медленно и важно поднимались куличи и бабы: шоколадные, шафранные, кружевные. На длинном столе красили яйца и покрывали глазурью окорока.
Голос тетки гремел на весь дом, под аккомпанемент огромной связки ключей, которые она носила у пояса.
— Марфуша, пора ромовую в печь ставить... Татьяна, а телятину вынули? Смотрите, сгорит! Где лиловая краска? Куда вы ее засунули? Ах, ты Господи!
Я убежала от этой суеты подальше, и, конечно, в картинную галерею, туда, где висел портрет княжны Дорушки. Солнце играло на облупившейся раме и блеклых красках. И нежное тоненькое личико и большие серо-голубые глаза Дорушки показались совсем живыми и такими трогательно-грустными, что меня неудержимо потянуло коснуться их губами. И отдавшись без оглядки охватившему меня чувству, я вскочила на потертый штофный диванчик и обняла раму портрета.
Старый ржавый гвоздь не выдержал и "Княжна Дорушка" упала на пол. Рама уцелела, но холст портрета отделился и странно подпрыгнул и прислонился к дивану, а у моих ног очутился откуда-то вылетевший небольшой сверток.
— Что я наделала! — вскрикнула я в отчаянии, но тут же, заметив сверток, наклонилась и подняла его. Это была небольшая тетрадь в голубой сафьяновой обложке.
Новый крик, но уже не испуга, а радости, сорвался с моих губ, когда я прочла на обложке: "Дневник княжны Евдокии Николаевны Троепольской".
Забыв о несчастии с портретом, о последствиях происшедшего, я тотчас. же погрузилась в чтение.
* * *

Год 1811. Декабря 12-ое.

Нынче день моего рождения. Мне минуло 16 лет, из ребенка я превратилась в молодую девушку. Завтра меня повезут на бал показать свету.
Это первый бал в моей жизни.
Mademoiselle Нинет, мой милый друг и гувернантка, уезжает от нас через неделю. Остается со мной мисс Пинч, старшая surveillante которая с нынешнего дня будет называться уже не гувернанткой, а demoiselle de compagnie. Итак, я взрослая, и это чувствуется на каждом шагу.
Папенька вышел ко мне нынче утром и передал мне футляр с жемчужным колье.
— Носи, дитя мое, эти жемчуга, — сказал он мне по-французски, — и будь всегда чиста душой, как они.
M-lle Нинет тоже сделала мне подарок — эту милую голубую тетрадку.
— Дорогая моя, — сказала она, — вы будете записывать в ней ваши впечатления, ваши встречи, ваши невзгоды и радости. Я так делала всю мою жизнь, и как отрадно иногда перечитывать страницы далекого прошлого!
Милая m-lle Нинет! Я последую её совету и с нынешнего же дня начинаю записывать все то, что обратит на себя мое внимание, что произведет на меня какое либо впечатление.
* * *

Год 1811. Декабря 14-ое.

Вчера я была на первом балу. Папенька, во фраке, в орденах, и мисс Пинч в хрустящем сером шелковом платье и блондовом чепце, величавая, седая и важная, повезли меня на Арбат, к моей тетке, княгине Мещерской. Мы вошли, когда уже танцевали. Мне прежде всего бросились в глаза Barbe и Sophie, мои кузины, княжны Мещерские. Они, заметив меня кивнули мне издали головками, а когда кончили танец, подбежали приветствовать меня и папеньку. Папенька представил меня дамам, а кузины подводили к нам без конца знакомить кавалеров. Затем меня стали приглашать на кадрили, вальсы, мазурки. Особенно много танцевал со мной один молодой офицер.
— Вы танцуете легко, как бабочка, — сказал он, усаживая меня усталую в кресло.
Мне стало стыдно от этой похвалы, совсем незаслуженной.
Когда я рассказала папеньке, как много танцевал со мной этот офицер и как любезно и внимательно он со мной беседовал, папенька погладил меня по голове.
— Ты, видно, произвела большое впечатление на молодого графа Палецкого, Дорушка. Это достойный молодой человек. Я его знаю с детства. Мы с его отцом были в молодости большими друзьями. Я буду счастлив, если ты впоследствии станешь женой молодого графа. Надеюсь, он тебе понравился, Дорушка?
— Да, папенька, — отвечала я, краснея до ушей, — он очень умен, любезен, и с ним приятно говорить.
— Ну, вот и отлично. Я пригласил его бывать у нас, и вы познакомитесь ближе, лучше узнаете друг друга... Я бы хотел устроить твою судьбу, как можно скорее. Твоя мать давно покинула нас, а сам я чувствую себя за последнее время все хуже и хуже. Вот почему мне хотелось бы возможно скорее увидеть тебя в надежных руках доброго, любящего и преданного супруга.
* * *

1812 г. Март. Троеполье.

Боже мой, как давно я не прикасалась к тебе, дорогая голубая тетрадь! Какая огромная перемена случилась за это время в моей жизни. Сколько впечатлений! Когда я записывала на этих листках последние строки, была зима, веселая московская зима. А теперь уже весна. И мы не в Москве, а в Троеполье, в нашем милом подмосковном имении. Зима промчалась как один сплошной радостный сон. Желание папеньки исполнилось: его Дорушка — невеста графа Николая Сергеевича Палецкого, вернее, моего дорогого Никса.
В декабре я протанцевала с ним мое первое лансье, а в марте, в Светлую Пасхальную ночь, я уже сделалась его невестой. Всю эту зиму Никс бывал у нас и просиживал целыми часами в нашем большом московском доме. Мисс Пинч вязала, я вышивала в пяльцах, а он читал нам английские романы Вальтер Скотта. Я их очень люблю. А на Страстной мы с папенькой уехали говеть в Троеполье и встречать там Пасху. Мне было как-то грустно покидать Москву, вернее, расставаться с графом.
В Страстную субботу, когда я одевалась, чтобы ехать к заутрени с папенькой, вдруг слышу топот тройки, звон бубенчиков и щелканье бича.
Отдернула кисейную занавеску и увидела: измыленная тройка стоит уже у крыльца. В ту же минуту вбегает Марфуша, моя московская горничная, красная, радостно-волнованная...
— Барышня... Золотая наша красавица... Граф к нам пожаловали в гости. Ей Богу, собственной своей персоной граф!
У меня вся кровь прилила к сердцу. Мелькнула мысль: недаром он приехал в такое время, недаром!
Так оно и вышло. Отстояли заутреню в нашей скромной Троепольской церкви, разговелись в парадном желтом зале, а потом гость попросил папеньку на несколько минут в кабинет. У меня так сердце и заколотилось в груди. Радостное предчувствие захватило всю меня. Нравился мне граф...
Поговорили они с папенькой минут десять только, но мне эти десять минут показались целой вечностью. И вот, распахивается дверь кабинета и вышел в залу ко мне папенька, сияющий такой, светлый:
— Ну, поздравляю тебя, Дорушка, поздравляю, а хочешь ли ты за графа Николая замуж — и не спрашиваю даже... Сам знаю, что за него с охотой пойдешь. Поздравляю вас, дети мои. Христос Воскрес! В Великую Светлую ночь с именем Христовым закладываете вы начало вашего нового молодого счастья.
* * *

1812 г. Июнь.

Господи! Горе какое! Нежданное, негаданное... Кто его мог предусмотреть! Не верится как-то... Словно сон тяжелый, жуткий... Император Французов Наполеон объявил нам войну. Его армия уже на нашей земле, в России.
Голова кружится от страшных неожиданных новостей. Никса вызвали в полк.
Никогда не забуду нашего прощанья.
Хотели мы венчаться с ним летом, после Петрова дня, но не успели: приданое не было готово.
И вот война... Поход... Отъезд в армию Никса.
Папенька, встревоженный, расстроенный, провожал его, как родного сына. Служили напутственный молебен в большом зале... Кропили святой водой отъезжавшего.Потом вышли все провожать его на крыльцо.
Он подошел ко мне проститься к последней.
— Я ваш на всю жизнь, Дора, — сказал он по-французски, — и в этом мире и в загробном. Помните это.
Я заплакала.
* * *

1812 г. Конец лета.

Как недолго длилось мое счастье! Наши вечера за чтением Вальтер Скотта в Москве, наши беседы, прогулки здесь, в Троеполье — все исчезло, кануло в вечность. И ко всему тому еще эти ужасные вести. Французы приближаются к Москве...
* * *

1812 г. Осень.

Бородинская битва!.. Сколько разбито упований, надежд! Наша армия проявила чудеса храбрости. И все-таки решено покинуть и сдать неприятелю Москву...
* * *

1812 г. Осень.

Все кончено... Его нет... Он погиб смертью героя. Я узнала это две недели тому назад... Его дворецкий прискакал в Троеполье... Привез его образок с прощальным письмом, написанным перед атакой. Он погиб так, как и следовало ожидать от него: ведя солдат под градом пуль на французский редут. Его верный слуга рассказывал это, рыдая. Но я, я не плакала... Я в эти минуты слышала его последние прощальные слова:
"Я ваш на всю жизнь, Дора, и в этом мире и в будущем".
Да, мой друг, я тоже ваша... И здесь и там.
* * *

1813 г. Зима.

Какая тихая, грустная жизнь! После первого несчастья случилось второе. С папенькой был удар... Смерть Никса окончательно сломила его и без того надтреснутое здоровье. И в доме теперь у нас мертвая тишина. В нашем желтом зале работает заезжий художник... Он с миниатюры пишет портрет Никса и мой... Так желает папенька. Это — воля умирающего. Когда его не станет, я закончу свой дневник, положу его за раму портрета и уйду... Поселюсь в соседней обители, стану до последнего моего дня молиться за папеньку и за Никса.
* * *

1813 г.

Снова Пасха. Завтра меня уже не будет здесь. Поклонюсь в последний раз папенькиной могиле и уеду с Марфушей... Как странно! Ровно год тому назад я была в этот вечер так счастлива! А нынче?
Но не смею роптать, не смею жаловаться на судьбу. Все, что ни делается на свете, все по воле Святого Провидения, — я как будущая монахиня, должна это твердо помнить... Господь послал мне испытание, которое я должна принять со смирением и покорностью.
Господь дал — Господь и взял... Да будет Его святая воля...
* * *

На этом обрывается дневник княжны Дорушки.
Так вот какова она была, эта маленькая бледная девушка с такой большой и сильной душой! Так вот откуда эта печаль, льющаяся из-под черных ресниц, эта грустная-грустная улыбка...
Как странно, что я узнала её коротенькую несложную жизнь именно в этот день, в день кануна Пасхи, имевший для неё такое огромное значение.
Когда и как умерла эта милая девушка? В какой женской обители покоится её нежный прах, я не знаю, но мое сердце бьется сильно и взволнованно, когда я привожу в порядок и опять вешаю её портрет на стену, не отрывая глаз от её печального лица.
Как раз в эту минуту в соседней Троепольской церкви ударяет тяжелый колокол:
— Бум!..
Надо спешить одеваться... Надо ехать к заутрени. Я скоро вернусь, Дорушка, и, прежде чем идти разговляться, приду снова к тебе и трижды скажу:
Христос Воскресе!

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3233

@темы: текст, ссылки, Чарская, Рассказы

---

Любопытно

[silent-gluk]

Вообще говоря, форменная одежда институток довольно подробно описана и запечатлена на фотографиях. И в большинстве институтов благородных девиц она была одинаковой, отличаясь только цветом (Екатерининский, он же Патриотический, институт - исключение, потому и широко известен). Длинное платье старомодного покроя, с короткими рукавами, фартук, пелеринка, "манжи" (рукавчики, надевавшиеся под короткие рукава)...

У Бруштейн институтская форма тоже подробно описана, но там ни пелеринки, ни рукавчиков: "На мне коричневое форменное платье, очень длинное (сшито «на рост»!) и черный фартук. Платье, как полагается по институтским правилам, лишено малейших признаков легкомысленных складок на плечах (рукава «буфф» запрещены), а форменный фартук с прямым нагрудником – без всяких бретелек, перекинутых через плечи, без оборок и пелеринок. Все прямое, ничем не приукрашенное, как больничный халат."

Так вот, интересно: это виленский институт отличался в плане формы (если да, то почему?), или Бруштейн зачем-то изменила реальную форму?

@темы: история, вопрос, Бруштейн, Реалии

---

Любопытно

[silent-gluk]

Продолжаем публиковать новую маленькую повесть Лидии Чарской, напечатанную в журнале "Задушевное слово" для младшего возраста в 1910 году. Начало - vk.com/allcharskaya?w=wall-215751580_3194.

ЧТО БЫЛО В СЕРОМ ДОМЕ.
Рассказ Л. А. Чарской. (продолжение)

Мы зашумели, запрыгали, завертелись, усаживаясь, как это всегда бывает перед началом какого-нибудь очень занимательного рассказа, когда маленькие слушатели не отличаются большим терпением.
Потом сразу наступила полная тишина. Все глаза поднялись с напряжённым вниманием к лицу тети Кати, и она начала свой рассказ.

I

Гулко и звонко заливаются колокола... Большой праздник. Я лежу в постели и припоминаю, какой...

Няня обещала повести меня в церковь. Тетя Соня, заменившая мне, сестре Анюте и маленькой Лизочке наших умерших родителей, подарила мне накануне целый рубль на гостинцы. Но гостинцев и игрушек я покупать не стану. Я отдам этот рубль той хорошенькой и белокурой девочке, которая стоит на церковной паперти и просит милостыню у прохожих. Я всегда подаю этой девочке. У неё такой жалкий вид и глазенки бегают испуганно по сторонам, как у затравленного зайчонка. И сама она такая худенькая, худенькая, кожа да кости... Я спросила ее как-то, как ее зовут...

— Глашка! — отвечала девочка.
— Это что за имя? — удивилась я.
— Глаша, Графира! — пояснила она.
— У тебя есть папа и мама? — спросила я снова.

Она молчала, потупив свои испуганные глазки в землю.
— А братья и сестры?
Новое молчание было мне ответом.
Тут подошла какая-то старуха и, грубо толкнув Глашу в спину, приказала ей идти домой.

Каждый раз, когда мы ходили в церковь с няней или тетей, я встречала Глашу.
— Христа ради, золотая барышня!..— тянула она своим печальным надтреснутым от простуды голоском. И я всегда давала ей мелкую монету, за которую она благодарила меня таким признательным взглядом, точно я Бог весть что сделала для неё.

В последний раз, выходя из церкви, я опять увидела Глашу. Она была вся синяя от стужи. Ветхое пальтишко едва-едва прикрывало ее, а на ногах были такие дырявые сапожки, что синие пальцы, сведенные от холода, выглядывали наружу.

И тут же я решила дать бедняжке Глаше денег на валенки.

Случай скоро представился; тетя подарила мне целый рубль — сумму как раз достаточную для покупки валенок. Я вспомнила об этом, как только проснулась... На душе у меня стало весело, весело, при одной мысли, что я могу хоть чем-нибудь помочь Глаше. Быстро вскочила я с постели, оделась, умылась и, наскоро проглотив стакан чаю, позвала няню, чтобы идти в церковь.

(Продолжение будет)

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3269

@темы: текст, ссылки, Чарская, Что было в сером доме, Задушевное слово

---

Любопытно

[silent-gluk]

Любопытно, а случайно ли героини "Джаваховского гнезда" и "Волшебной сказки" - обе Нади? В сущности, книги-то ведь тоже об одном - о том, что с одаренного (красотой ли, талантом ли) человека спрос не меньше, а больше...

@темы: Чарская, Волшебная сказка, Джаваховское гнездо

---

Любопытно

[silent-gluk]

Представляем редкую книгу Г.Михалевской "Уроки общения по Чарской". Она выходила в Санкт-Петербурге в 2006 году тиражом всего лишь в 300 экземпляров и больше не переиздавалась, являясь при этом очень примечательным исследованием.

Она будет полезна не только педагогам, но и всем, кто интересуется творчеством писательницы в той области, каким образом сегодня можно использовать книги Чарской, не только читая их, как художественные произведения.

Книга посвящена проблемам общения в закрытом учебном заведении. Данной педагогической системы (Институт благородных девиц) не существует уже давно, но тем не менее с особенностями взаимоотношений между детьми и между детьми и взрослыми в педагогических системах закрытого типа сталкиваются многие. Рассмотрено общение как коммуникативная деятельность, даны характеристики межличностного общения, раскрыто содержание профессионально-педагогического общения, представлены способы разрешения конфликтных ситуаций.

Для усиления общего представления о педагогической системе
использованы фотографии, посвященные не только Павловскому,
но и Смольному институтам благородных девиц: Павловский
институт был второразрядным, поэтому его снимали гораздо реже.

Книга предназначена для учителей, студентов и тех, кто работает в системах интернатного типа.

В ноябре мы будем публиковать главы из книги.

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3234

@темы: ссылки, Чарская

---

Любопытно

[silent-gluk]

А вот любопытно... У Бруштейн достаточно подробно описано, с каким трудом еврейский ребенок мог поступить в учебное заведение - отдельные, более сложные, экзамены, все такое (и уж не поэтому ли Любочку Зильберберг планируют обучать на дому?)... У Чарской в "Гимназистах" упоминается, что евреям было сложнее поступить в университет (про гимназию не сказано, но там уже выпускной класс описан; время определить сложно). Упоминается эта тема и у Катаева, где Нюся Коган не может поступить в гимназию (и это до 1905 года). А вот у Кассиля в "Кондуите и Швамбрании" тоже описано поступление еврейского ребенка в гимназию - но "на общих правах", без усложненного экзамена. Хотя вообще еврейская тема Кассилем периодически поднимается, хоть и вскользь.

Интересно, почему так? Потому что у Бруштейн время действия - где-то середина-конец 1890-х, а у Кассиля - где-то 1912-1913 годы, уже издан манифест 1917 октября, где, между прочим, упоминалось и о свободе совести, давление на "иноверцев" снизилось? Или в Покровске процентная норма все равно не выбиралась полностью? Или Кассиль просто не хотел заострять на этом внимания?

@темы: Гимназисты, Чарская, История

---

Героини Чарской

[silent-gluk]

Героини Чарской: Аля Гордова ("Сибирочка")

"- О, если бы добраться только до поселка, - говорила она, с мольбою складывая онемевшие ручонки и поднимая к темному небу молящие глаза, - только бы выбраться из этой ужасной тайги, доехать до машины... Мы никогда не вернемся сюда больше... Мы уедем в Петербург, Андрюша, к тете Аннушке, как велел дедушка... Попросим добрых людей дать нам на дорогу и уедем..."

Отсюда: vk.com/wall-215751580_3244

@темы: ссылки, Чарская, Сибирочка, Цитаты

---

Любопытно

[silent-gluk]

Кстати, вы замечали, что периодически Чарская, подозреваю, сама не желая этого, обличает Российскую империю не хуже советских авторов?.. Взять ту же Поярцеву и отношение к ней со стороны остальных (я не ее приживалок имею в виду), к примеру, или там метаморфозу Наташи в "Приютках", да и мать Нан там же... Правда, у нее, у Чарской, всегда есть "положительное противопоставление" обличаемому. Но ведь и у советских авторов оно есть. И воспевание "честной бедности" - оно сюда же.

@темы: Чарская, Волшебная сказка, Приютки